Кусок шестой. Часть вторая.
POV Tom
Все было продумано. То, что я скажу Эдему; то, чем я оправдаю свои поступки; то, что я собираюсь сделать – всё кроме одного. Конечно, это мои с Биллом отношения. Я хотел быть с ним, правда, хотел, но после того, как я осознал, что Билл мой агнец, как могли продолжаться «такие» отношения? Единственной умной мыслью была идея о введении каких-либо рамок в нашу жизнь, которые не позволяли бы событиям повторяться вновь и вновь. Это не значит, что я его не хочу. Как раз наоборот, я хочу его слишком сильно… До сих пор из головы не выходит запах его волос, его тело и жаркие губы, из которых вырывались стоны… Черт, если и дальше продолжать вспоминать, то скоро придется думать, что делать с твердым бугорком в штанах. Я даже не знаю, для кого именно я вводил эти ограничения: для себя, или для него? Тем не менее, так нужно, если я хочу остаться рядом с ним. И я останусь. Осталось только справиться с собой, с этим телом Людские тела чудовищно порочны. Да, знаю, отмазался…
Изменив память всем, кто имел хоть какое-то отношение к Биллу в течение, может, минут 15, я приступил к самому нужному – создание моего существования в семье в целом. Кровать, ванные принадлежности, какие-то личные вещи – все было доставлено и обустроено в комнате Билла. Точнее теперь в «нашей» комнате. Закончив со всей мелочевкой я с облегчением выдохнул. Не знаю даже с чем больше навозился. Изменение памяти требовало просто немыслимой концентрации – одна мысль не в ту сторону и потом сиди пыхти в 5 раз дольше с той же концентрацией, и далее по кругу если напортачишь снова. А я еще и дилетант в этом деле. Тем более в человеческом теле. Не успел я даже зевнуть, как Симона активно завозилась на кухне и обратила на меня внимание.
- Привет, мой милый, спасибо что встретил, - сладко благодарственно улыбнулась, приготавливая что-то покушать. – Ты голоден? Еда будет готова через минут 20, - с кухни повеяло чем-то очень вкусным. Я, улыбаясь, принюхался.
- Да-да, я уже чувствую отпадный аромат. С возвращением… - запнулся в конце предложения. Стоило теперь называть Симону мамой? Людская жизнь…
Еще около получаса мы болтали с Симоной, будто не виделись всего неделю. Что-то в этой женщине было родное. Она рассказывала о командировке, о выставке, о всяких забавных моментах, шутила. С ней было легко общаться. Будто и правда семья…
- Так рано выехал за мной, точно не успел ни в душ сходить, ни поесть. Иди пока еда готовиться, - легонько шлепнула меня по плечу с улыбкой и стала дальше заниматься едой.
- Спасибо, мам… - я все-таки это сказал. «Мама». Какое же теплое это слово. Подобно имени Бога на Эдеме, но что-то более родное, теплое. И оно совсем рядом. Всю жизнь. Словно ангел-хранитель. – Ты устала, наверное, ложись потом отдыхай, - вставая из-за стола.
- Я слишком рада вернуться домой, к вам, чтобы спать, - махнула на меня рукой, смеясь. Билл спит еще?
- Угу.. – умалчиваю о произошедшем. Даже не знаю, что всплывает первым делом в голове: попытка изнасилования или минет…
Войдя в ванную, тут же забираюсь в душевую кабинку. Со струями воды в голову пришла поражающая даже меня мысль – «Я это сделал..». Я самому себе не верил, что сделал такое. Пробрался в чью-то семью, начал менять ход событий всего города, взял на себя роль брата Билла. Вот только это все только начало. Я не мог изменить память своего агнеца без разрешения свыше. А оповещать Эдем без нужды я не собирался. Ибо это стало бы концом всего.
Выбрался из душевой и оглянулся в сторону зеркала, оглядывая себя. Мысленно сказал себе с усмешкой: «Ну здравствуй, Томас Каулитц-Трюмпер». Натянул нижнюю одежду и принялся чистить зубы, как тут же, вслед за стуком, последовал голос Симоны.
- Еда готова, Томми. Нужно этого соню разбудить, - мне даже стало интересно увидеть Билла спящего, только просыпающегося. Нацепил полотенце на шею и все еще орудуя зубной щеткой вышел из ванной, направляясь вслед за матерью семейства. Билл крепко спал, чуть свернувшись в клубок. Он все больше напоминал мне кота. Недовольно нахмурился, пробуждаясь ото сна, но таки ласкаясь от прикосновений матери. Сейчас мне нужно было достойно сыграть свою роль, пока он меня не заметил. Я его брат, его брат…
- Давай просыпайся, обед ждет, - мать потеребила волосы сына и встала с кровати.
- Ну, для кого-то обед, а для кого-то завтрак, - к словам матери вставил свое словечко, как можно более непринужденно. Он заметил меня, тут же приподнялся на локте и недоуменно вытаращился на меня. Я же спокойно чистил зубы и дальше.
- Чт… Какого черта ты делаешь здесь?! – ошарашен, возмущен… Естественная реакция. Дальше будет только хуже. Брат. Тебе придется это принять.
Далее была череда новых открытий для Билла. Он пытался разобраться в ситуации, пытался найти хоть какую-нибудь причину происходящего Но кто способен мыслить трезво в такой то ситуации? Любая стоящая мысль будет казаться фантазией. Одно он знал точно – это связано со мной. От собственных раздумий он, казалось, устал. После несъеденного завтрака Билл просто упал на кровать. Я последовал за ним, и мне стало его жаль. Рассказать? Но тогда он вообще с ума сойдет. И если не расскажу тоже. Я просто опустился рядом с ним, на край кровати.
- Все еще очень подозрительно ведешь себя, - если его упекут в психушку, я ему точно помочь не смогу. Билл повернулся ко мне лицом, спокойно, с каким-то тихим отчаянием, смотря в мои глаза.
- Никто бы не смог вести себя нормально вот так вот неожиданно, не зная в чем проблема… - тут он был прав, но знал бы он причину моего молчания, сказал бы немного по-другому. - Расскажи, что происходит, Том.. Я знаю, что ты знаешь, - коротко выдохнув, улыбнулся и даже чуть просмеялся. Его взгляд, такой хитрый, без укора, завел меня в тупик. И что же мне сейчас делать?
- Ты не поверишь, даже если я расскажу, Билл, - тихо отвечаю, почти с дрожью в голосе, для серьезности ситуации называя по имени.
- Я сойду с ума если не узнаю.
- Легче все равно не станет, даже если узнаешь. Это сложно принять. Даже мне… - опускаю глаза. Что же будет правильнее? Билл, ответь мне…
- И все же… - настаивает, ловя мой взгляд шоколадными глазами.
- Я… - тут же запинаюсь. Да будь что будет, мать вашу. – Я твой ангел, Билл, - нет, я правда хотел сказать это со всей серьезностью, но вся эта ситуация стала принимать комический вид. Не сдержавшись, я от всей души улыбнулся.
- И какой черт тебя дернул шутить в такой момент… - Билли точно решил, что это все розыгрыш, а я – просто плохой актер. О, видели бы вы его лицо в этот момент. Я рассмеялся. – Давай рассказывай, что тут на самом деле происходит! - Билл отвесил мне легкий подзатыльник.
- Да я серьезно! – смеюсь, чуть сгруппировавшись, чтобы не получить еще. – Хотя, если не хочешь – не верь. Только до меня не докапывайся. – Я отскочил с кровати в сторону, когда Билл замахнулся на меня подушкой. Замахнулся, но резко остынув, производить атаку не стал.
- Том… Я серьезно… Мне нужно знать правду, - уставшими глазами он смотрел на меня, по-детски сидя на кровати. Еще бы, поспал 4-5 часов и проснулся от такой новости. Смешно уже не было.
- Так я тоже серьезно. Я твой ангел. Прими это или возвращайся к начальной точке, но все равно дело сведется к этой новости, - на этот раз со всей серьезностью и, даже, с сожалением. Мы оба были в замешательстве – никто из нас не знал, что делать дальше, как ответить, как поступить.
- Но…как такое может быть?
Вновь устроившись на его кровати, я стал рассказывать ему о Эдеме, о себе, об ангелах, стараясь не затрагивать тему о нем, о причине того, что я сделал. Он слушал не перебивая, задавая какие-то интересующие его вопросы. Местами мы даже смеялись, когда дело заходило до чего-то забавного для кого-то из нас. Билл отреагировал лучше, чем я думал. В конце он сказал лишь, что я или превосходный фантазер, или самый чудной ангел. Что ж, справедливо.
- Но… зачем? Зачем все это, Том? – этот вопрос все-таки настиг меня. Ожидаемо, но я совершенно не знал, как все объяснить.
- Я... Это просто не могло так больше продолжаться… А я хочу быть рядом, - я не знал, понял ли он то, что я имел в виду. Что я имел в виду секс, наши желания и отношения… Я говорил осторожно, будто боясь спугнуть. Билл же ничего не ответил, просто улыбнулся, и, обрушив мне на голову мягкую подушку, соскочил с постели.
