POV Том
Вталкиваю сопротивляющегося Билла в комнату и бросаю его на кровать. В комнате темно и только лунный свет озаряет ее своим блеском.
Смотрю на Билла, его напуганное лицо, обрамленной растрепавшимися черными волосами с черно-белыми дредлоками и понимаю, что гнев уже просто затмил мой рассудок. Брат попытался встать, но снова зашипел от боли и стал тереть поясницу.
-Чтож ты творишь, сука?! - зарычал я на него и подошел к постели.
-Том послушай… - попытался говорить со мной Билл.
Рука сама поднялась и ударила брата по лицу. Он пискнул от боли, снова упав на кровать и потирая горящую щеку. Из его глаз потекли слезы, размазывая тушь и черную подводку по глазам. Другой бы пожалел его, но мной в этот момент руководил не разум, а только всепоглощающая злоба и ненависть. Ненависть ко всем, к себе, к Саре, к Диме, пропавшей Вивьен и больше всего к Биллу.
Хватаю его за подбородок и больно сжимаю его щеки, так что у Билла начинается истерика и он рыдает на взрыв, пытаясь вырваться. Но что его ручки-палочки могут сделать по сравнению с моими сильными и мощными? Вот именно, что ничего. Его жалкие попытки, мне как об стенку горох.
-Заткнись шлюха, - рычу я на него.
Билл лишь нервно сглатывает и мотает головой в знак согласия.
Чтож ты такой покорный то?
Отпускаю его подбородок и кладу руку ему на затылок. В глазах брата тут же застывает ужас, от осознания того, что я намерен с ним сделать. Он не дурак, чувствует, что я сейчас не в себе и готов на самое страшное, лишь бы сделать ему больно. Потому что мое сердце сейчас болело.
Хватаю его за волосы и грубо начинаю целовать. Билл пытается сопротивляться и когда я уже одерживаю победу, то он со всей силы кусает меня. Из моей губы тут же течет кровь и я начинаю шипеть от этой боли. Но именно в этот момент я ослабил хватку и Билл выскользнул из моих рук. Но не тут то было, почти у самой двери, я успеваю схватить его за руку, ударить кулаком в солнечное сплетение, от чего он сразу сложился по полам и стал падать на пол, и швырнул его обратно на кровать.
Смотрю на брата и тяжело дышу. Он свернулся калачиком от боли и тихо постанывал. Но мне было этого мало, осознание, что Билл отдается кому-то кроме меня, мучило и требовало мести.
Не знаю откуда все это, но гладя на моего маленького мальчика, как он плачет и пытается ровно дышать от боли, безумно меня стало заводить. Жаром окатило мое тело и я уже во всю чувствовал ноющую боль внизу живота и просто нереальное возбуждение, которое требовало разрядки.
Медленно открываю тумбочку, что стоит рядом с кроватью, я прекрасно знаю, что Билл всегда все держит под рукой. Достают от туда тюбик со смазкой и презерватив. Я никогда не надевал его с Биллом, но сейчас осознание, что его кто-то еще трахнул, заставляло видеть его грязным и мне не хотелось испачкаться этой грязью.
Билл чуть приоткрыл глаза и увидел, как я стянул чуть вниз штаны с боксерами и стал надевать презерватив на стоящий член.
Глаза брата снова наполнились страхом и он опять попытался встать, но я знал, что он сделает это, поэтому вовремя схватил его за волосы и вдавил всей своей массой в кровать.
-Не надо Том!!! - кричал что есть мочи Билл.
Но мне было плевать на его вопли, во мне проснулся зверь, который жаждал его растерзать.
Быстрыми движениями расстегиваю ремень на его джинсах, затем пуговицу и молнию на них. Билл все пытается сопротивляться и впивается своими ногтями в мои руки, но я лишь шиплю от этой боли, она скорее меня заводит, чем останавливает.
Хватаю обе его руки и держу в замке за спиной. При малейшей его попытке помешать мне, просто поднимаю его руки в верх, заставляя плечевые суставы буквально трещать от боли, на что мой брат незамедлительно кричит, что ему больно.
-Да, кричи от боли. Ее сегодня будет много! - шепчу я Биллу на ухо, в это время стягивая с него боксеры.
Тут Билл поворачивает ко мне свое заплаканное лицо и ласково так шепчет:
-Том, пожалуйста… Ты совершаешь ошибку…
Но я уже не верю ему и не слышу его голоса. Быстро смазываю член смазкой и сильно надавливаю на тугое колечко мышц брата. Одним резким толчком вхожу в него и слышу невероятно ласкающие крики брата, орущего от боли. Но я лишь облизываю свои губы и начинаю двигаться в нем. Я и забыл, как Билл хорош в постели, какой он узкий и горячий.
Билл уже явно сорвал голос от криков и лишь из последних сил, сквозь зубы пытался не стонать. Ведь я унижаю его еще больше, задевая ту точку, что дарит ему наслаждение.
Отпускаю его руки, знаю, что уже он никуда не убежит и хватаю его за бедра, пытаясь насадить на себя, как можно глубже. Братик лишь тихо постанывает, из глаз его по прежнему текут слезы, из широко открытого рта, которым он кусает простынь на кровати, уже не идут крики, а простое шипение.
На последнем толчке, выхожу из Билла, сажусь на кровать, снимаю резинку и кончаю ему на лицо. Да именно так поступают со шлюхам, они не лучше половой тряпки, об которую с легкостью можно вытереть ноги.
Глядя на его вымученное лицо, вымазанное в моей сперме, мне вдруг становится так смешно, что нет сил это сдерживать и я начинаю смеяться в голос. Истерика просто бьет меня в судорогах. Наконец немного от смеявшись, я опускаю глаза и смотрю на Билла.
Наверное правду говорят, что осознание наших злодеяний приходит к нам, когда уже ничего изменить нельзя. Вот и сейчас я смотрю на брата и вижу, что его карие глаза стали какими мутно серыми. А все его тело так скрючило, что он был похож на сломанную фарфоровую куклу.
Я нервно сглотнул, быстро надел на себя штаны и вскочил с кровати. Все тело окатил какой-то леденящий мороз и меня стало трясти от этого. Пытаюсь протянуть руки к брату и убрать волосы с его лица, но они лишь предательски дрожат и боятся к нему прикоснуться.
Я выругался и сел рядом с Биллом на кровать. Он по прежнему не шевелился и лишь смотрел пустым взглядом на спинку кровати.
Я включаю ночник и комнату озаряет мягкий желтый свет. Снова поворачиваюсь к Биллу и снова страх сковывает мое тело. Мне бы надо посмотреть, что я на творил, как то помочь брату, но я трус. Я боюсь все это видеть, боюсь осознавать, что я только что уничтожил свою любовь к Биллу и больше никогда не смогу завоевать его обратно.
Из моих мыслей меня выводит резко открывающаяся дверь и Дима который стоял за ней.
-Не заходи сюда, - зарычал он на кого-то за своей спиной. - Не надо тебе на это смотреть!
По скрывающейся за углом белоснежной макушке я понял, что это Сара. Либо она позвонила Диме, услышав крики Билла, либо он приехал сам за ним и она лишь открыла ему дверь.
Дима в два шага преодолел расстояние между ним и Биллом и опустился перед ним на колени. Стал нежно гладить его по голове и чуть приподнимать, что бы он посмотрел на него.
-Билл, Билл. Малыш. Посмотри на меня, - нежно шептал он ему на ухо.
Билл чуть приоткрыл глаза и из них снова потоком полились слезы.
-Не смотри на меня Дима! - охрипшим голосом прошептал Билл.
Но Дима лишь со всей злостью посмотрел на меня. Его шрам был по истине устрашающим и взгляд от этого становился еще более жестким. Я лишь нервно сглотнул, а Дима уже схватил меня за ворот футболки и потянул на себя.
-Ты что творишь, мразь? - прорычал он мне прямо в лицо.
Но эти слова лишь вызвали гнев во мне и откинув его руку, я резко встал с кровати и начал орать на весь дом:
-Я лишь сделал то, что он позволял другим!
Глаз Димы тут же налился кровью и он со злостью гаркнул на меня:
-Ты что несешь, идиот?!
Я ухмыльнулся ему.
-Да он же шлюха. Я видел, как он пришел сегодня не свет ни заря с болью в пояснице. А мой брат не страдает больной спиной. Так что не тяжело догадаться, чем он занимался.
У Димы даже рот открылся от моих слов, а руки сжались в кулаки и он опустил голову. И тут до меня дошли воспоминания о словах Сары и о том, что Билл целовался с Димой и не раз.
-Это был ты?! - прошептал я.
Мои губы дрогнули, а руки, так же как и у Димы сжали в кулаки, готовые в любой момент разбить лицо другу, но он лишь скривился и посмотрел на меня, как на идиота. Затем натянул боксеры и штаны и окровавленный зад моего брата.
-Смотри! - скомандовал он мне и слегка задрал длинную футболку Билла, оголяя его бедра.
На них я увидел здоровенный пластырь, который шел по всей пояснице и углублялся на живот. Дима аккуратно стал отдирать его и показывать мне, что на теле Билла теперь появилась татуировка, как у мамы "Ваниль с корице", так ее называл папа.
Мои глаза расширились от ужаса и осознания, что я сам не захотел слушать Билла, сам сделал поспешные выводы и собственноручно изнасиловал родного брата.
Дима снова приклеил пластырь обратно и аккуратно стал заворачивать Билла в одеяло, как ребенка. Затем подхватил его на руки и понес из комнаты.
Я не стал его останавливать, понимая, что то, что я натворил сегодня, не искупить ничем.
