... и как я говорил... пришёл и намерен писать))

POV. Tom
Ночь прошла так же быстро. Билл всю ночь успокаивал меня, гладил по голове и шептал, что никогда не бросит. Наивно я верил ему. Сегодня понял, что дороже Билла у меня больше никого нет, я люблю его больше жизни. В который раз я "развожу сопли", но другого выхода у меня просто нет. И нет желания снова и снова говорить про "затёртый" термин любви, которая, так или иначе, плотно входит в нашу жизнь. В моей жизни она теперь есть, а значит, и маленький смысл жизни. Может, я ещё исполню всею мечту стать пианистом?
Ещё я очень хочу, чтобы нас выписали из больницы. Иначе я сойду с ума и меня будут ждать всё те же белые стены, правда, цвет рубашки поменяется (голубой), на тумбочке будут совсем иные медицинские препараты, например, вместо обезболивающего - успокоительное и громкие крики по ночам "Билл, я люблю тебя!"...
Сойти с ума мне помогут и страшные воспоминания. Кто они? Как чёрные демоны сплетают корявые пальцы вокруг моей постели. Они рядом всегда и везде. Всплывают мутные образы поскудного морщинистого бывшего хозяйна (но ведь теперь мой хозяин - Билл? Об этом можно было только мечтать!), жалостливый голос Тима (любовь к нему в моём сердце не утихнет никогда), но это значит, что в моей жизни не одна любовь, а даже две...
Утром я не нашёл Билла рядом. Это было очень странно, я был уверен, что его тепло всё ещё со мной. Немного разочаровавшись, я попытался подняться. Врачи говорят, что мне лучше около полугода выдерживать постельный режим и Биллу я ещё об этом не говорил. Да и зачем? Я отлично себя чувствую.
Сам не хочу верть в эту ерунду и вопреки всем этим диагнозам...
Я медленно сел на кровати и опустил ноги на пол. Чтож, пока не плохо. Очень даже неплохо. И почему были какие-то сомнения? Схватившись за край прикроватной тумбочки, я решительно поднялся на ноги и вот - я уже одеваю тапочки. То есть радость-то не в тапках совсем, а в том, что жизнь прекрасна, пока ты ходишь, а не лежишь.
Так хорошо, наконец, подняться с постели и ходить, я не делал этого так долго, а движение  - жизнь, хоть и звучит занудно. Я чуть небрежно подошёл к двери, пытаясь предать походке больше "лёгкости" и невзначай услышал разговор нашего с Биллом лечащего врача и Симоны. Дверь была чуть приоткрыта.
-...я боюсь, что у мальчика может быть синдром иммунодефицита... Это, конечно, очень страшно, поэтому... безусловно, нужно сдать анализы... - он часто запинался и даже стёр пот со лба синтетическим платочком. На отличный разговор я попал.
-Я уверена, что Том ничем не болеет, - что? Я? ...какой к чёрту спид? - Меня больше беспокоит его состояние. Он почти ничего не ест.
-Не волнуйтесь. Это всего лишь один из признаков. Такое бывает из-за перенесения тяжких телесных повреждений. Давайте всё же пройдем в кабинет, я обязан сказать вам кое-что, - в эту же секунду они скрылись за дверью палаты. Как же так? Я лежу тут совсем один, а они какую-то ерунду болтают. Нет-нет, уж я-то знаю, что нужно делать. Хотя кто знает?
Вдруг дверь распахнулась совсем, и передо мной возник Билл.
-Том, твою мать!! - выпалил Билли, подпрыгнув от испуга. - Мать моя женщина, ты зачем встал?! А ну, марш в кровать.
Я чуть улыбнулся и послушно лёг в постель, Билл сел рядом и я тут же потянул его на себя. Тот не сопротивлялся и даже развёл мои ноги в стороны, чтобы лежать было удобнее.
-Ух, ты, Билли! - засмеялся я, хватая его за руки. Билл, недолго думая, хлопнул меня по ноге.
-Оставь все свои развратные мысли при себе, - пригрозил мне Билл пальчиком. Я задался целью его укусить. - Том! что ты делаешь? - возмутился Каулитц.
-У меня на него особые планы, - чуть покраснев, изрёк я тихо.
-...какого? Да, как ты...?! - его возмущению не было предела. - Да я тебе сейчас все пальцы в задницу засуну! - рычал Билл, с ярко выраженным желанием стащить с меня больничную пижаму, принимая условия моей маленькой игры.
-О, Билл, нет! - заливаясь смехом, простонал я. Но мы резко замолчали и стали всматриваться друг другу в глаза. Не знаю, почему меня охватила такая романтика. Я не смог удержаться и прикоснулся губами губ Билла, но тот тотчас вовлёк меня в поцелуй. Одной рукой я обвил его шею, ладонью другой сжал запястье.
А потом... я не знаю, как долго мы вот так лежали: Билл, успокоившись, положил голову мне на грудь, ненавязчиво обнимая за талию, так мы и уснули, соблазнившись тишиной влюблённости.
-Билл, Том! Дети мои! - послышался задорный голос фрау Каулитц наряду с негромким хлопком двери.
-Мам! - возмущённо простонал Билл и шумно выдохнул, ощущая мои поглаживания.
-Хватит спать, лучше вещи собирайте, - всё такой же настрой Симоны навивал весёлость и мне. Билл невольно вскочил, больно придавив меня к кровати, и острый локоть упёрся под рёбра.
Но желания всё равно исполняются, и я был счастлив, услышав эти слова. И реакция наша была похожа на взрыв атомной бомбы, потому что самый мой страстный поцелуй с Биллом свершился на глазах у бедной Симоны.

POV. Author
Абсолютно счастливые мальчишки "выпорхнули" из приоткрытых дверей, выбравшись из белых стен. Том был готов целовать дорогу, по которой они шли, ведь он так долго не видел её. На душе была невиданная легкость, она переполняла душу и заставляла, чуть ли не задыхаться - вот, что значит счастье.
Билл крепко сжимал его руку, зная, что не отпустит Тома никогда и теперь, казалось, ничто не может помешать им.
Симона тяжело плелась за мальчишками, чьи тяжёлые рюкзаки едва ли не перевешивали тощих тел, и болью глядела на сплетенные пальцы влюблённых, горько вспоминая, как маленький Билл дружил с девочкой Хайди в четвертом классе и очень дорожил этой дружбой. Тогда она была непременно рада, а сейчас она без удовольствия наблюдала за воркования собственного сына и,  (хоть уже и очень полюбившегося ей) Тома. Она вспоминала страшные слова доктора  Шварцгохана, ощущала их остроту (её заплаканные глаза только подтверждали это!), не знала, куда деть себя от стыда и нежелания поверить в услышанную чушь. И не могла придумать, как сказать своим мальчишкам о тех словах - она боялась, что они её не поймут и исчезнут из её жизни так же, как это сделал её первый муж, оставивший её после смерти новорождённого брата Билла.
-Что будем делать теперь? - спросил Билл задумавшуюся мать. Она пожала плечами и поправила сумку на плече.
-Для начала, присядем. - после всеобщего присеста на парковую лавку, Том вытащил из рюкзака карту мира (ох, какая же история у этой карты! Том лично стащил её со стола своего бывшего босса. Это была физическая карты Европы!).
-Нам бы подальше отсюда, - изрёк цепной мальчик хрипловатым голоском.
-Они нас всё равно найдут, - обречённо вздохнула Симона, поникнув.
-И что? Может, теперь сдадимся им? - вспылил Билл, будучи единственным провокатором решения всех проблем.
-Крепитесь, мальчики, - сказала фрау Каулитц. Но в отель им вернуться не удалось, денег не было и даже улететь они не могли. Пришлось ютиться неподалёку у вокзала. На лавочке они просидели всю ночь: Симона тихо дремала сидя, а Том и Биллом, обнявшись, сонно шептались. Оказалось, Билл знал Тима - когда-то очень давно по городу расклеивали листовки с просьбой найти пропавшего мальчика. Затем Билл узнал, что у них одинаковые фамилии и даже пошутил на счёт "может быть, мы родственники?" и Симона отдала наши деньги доку, чтобы тот выписал их сейчас.
-Зачем? - с огромными от удивления глазами спросил Том.
-Затем, что лечение было платное, и у меня не было бы средств доплатить ещё. - со вздохом произнесла она. - Сколько время?
Билл побежал вдоль ближнего тротуара к большим часам и вернувшись, сказал:
-Пять утра. (конечно, мобильный телефон был списан в утиль - после побоища в аэропорту он превратился в технологическую кашу). Она вздохнула громче. Никто из нас не знал что делать. Без денег, без телефонов, без идей.
-Билл, убей меня, - загробным голосом произнес я.
-С удовольствием, - со скрытым коварством ответил тот.