Глава 2

Билл раскинулся на кровати, мрачно уставившись в потолок. По белому казенному потолку бежала извилистая трещина, так похожая на вену на руке Йоста. Он смотрел на нее, когда продюсер и ментор по случаю репетиции концерта орал на него сегодня на репетиции. Они поехали в этот тур, и это было очень нелегко для всех. Вообще, Йост редко позволял себе подобное, он не позволял себе унижать его, особенно при чужих людях, но сегодня разошелся. Билл едва нашел в себе силы, чтобы не кинуть микрофон ему прямо в рожу. Он допел песню, и сославшись на то, что у него болит горло спустился вниз.
Кажется, после перерыва Йост понял, что несколько перегнул палку. По крайней мере, он, в свойственной себе манере, в некотором смысле попытался помириться с Биллом.
- Чаю хочешь? – спросил он, садясь рядом с ним на скамейку внизу, и пихая локтем в бок.
- Спасибо, не очень, - Билл даже не посмотрел на него, он выглядел очень обиженным.
Йост задумчиво почесал щетинистый подбородок и вздохнул:
- А кофе?
Билл одним взглядом облил его презрением с ног до головы. Попытки Йоста помириться оказались явно тщетны. Они сцепились еще раз на последнем прогоне. На этот раз Билл высказал Дэвиду свое искреннее возмущение его стилем преподнесения информации, на что Дэвид, которому не нравилось, как видно вообще ничего в этом чертовом выступлении, недовольно сложив руки на груди, спросил его:
- А ты чего, думал, в сказку попал?
Неизвестно, что именно думал Билл. Потому что он этого не сказал. Он только открыл от удивления рот. Потом закрыл, потом металлическим голосом скомандовал:
- Погнали, ребята - и Густав отбил палочками ритм следующей песни.
Йост быстрыми шагами вышел из зала и захлопнул за собой дверь.
Они ужасно устали за сегодняшний день, это стало ясно, когда они вошли в отель и поднялись на лифте к себе в номер. За все время Билл не перекинулся ни словом с Томом. Он молча толкнул дверь, молча вошел. Молча развалился на кровати, злой, не снимая кеды и яростно кусая губы. Тошнотворно жизнерадостный Том вошел следом за ним, пряча ухмылочку в тени козырька бейсболки. Неизвестно, чему уж он так радовался, но не заметить его чувства было попросту невозможно. Он остановился у кровати с темным удовлетворением рассматривая недовольный профиль братца. Билл упорно и демонстративно не смотрел на него. Том посмотрел еще с пару минут, потом ему это надоело, он лениво зевнул, широко открыв рот, так что казалось, он клацнул зубами, словно тигр на арене цирка, демонстрирующий оскал дрессировщику. Потом одним прыжком запрыгнул на кровать, не то, чтобы целясь специально, но ненароком от души, в прыжке заехав брату коленом под ребра и едва не сломав ему руку, грохнувшись рядом с ним со всей дури.
Минут пятнадцать они орали друг на друга до хрипоты, обзываясь, и вспоминая друг другу все, что могли припомнить, по поводу прыжка Тома и по ряду совершенно не связанных с этим поводов. Как это ни странно, прервал их недовольный рев Густава из соседнего номера:
- Да кончайте вы уже голосить, суки, второй час ночи!
Близнецы внезапно громко и радостно загоготали ему в ответ. Да, Йост был прав, в восточно-европейских гостиницах удивительно тонкие стены.
- Люди, между прочим, пытаются спать!
- Сорьки, Густи, - повысив голос, хрипло заорал ему в ответ Том.
Билл зашелся от хохота, пряча лицо в подушку. Том, глядя на него опять начал хохотать, пока слезы не показались у него на глазах. Они еще долго валялись так на кровати, пытаясь отдышаться.
- Сейчас бы коньячку…кружечку… - внезапно сладострастно протянул Билл.
- А чо, есть? – быстро переспросил Том.
Вместо ответа Билл легко соскочил с кровати и наклонился над своей сумкой, валяющейся недалеко от кровати. Он задумчиво переворошил ее, выкинув пару джинсов и, наконец, с торжествующим видом достал большую стеклянную бутылку коньяку.
Том присвистнул.
- Ну, и кто здесь босс? – гордо позируя с бутылкой, уперев руку в бок, спросил Билл.
- Повелитель! – закатив глаза в религиозном экстазе, Том уперся головой в кровать в земном поклоне, - Где пузырь спиздил?
- У бухого Йоста, - ответил Билл.
- Гы, - улыбнулся Том, - Дай бох ему здоровьица…
Билл со скрипом вывернул пробку из бутылки и протянул коньяк брату.
- Чо прям из горла пить? – озадаченно спросил Том.
- А чо, смотреть на него? – вполне логично пожал плечами Билл, и вновь забрался с ногами на кровать.
- Ах….ты….мать…зараза, - выдохнул Том со слезами на глазах, обжегши глотку первым глотком. Потом отдышавшись отпил разом около четверти бутылки и передал ее брату.
Билл сделал несколько глотков и вздрогнул.
- Гадость, какая, - сказал он.
- Раз так - лучше отдай, - рассудительно заметил Том и попытался отобрать коньяк у младшего.
- Иди нах, - возмутился младший и закинув голову назад, приложился к бутылке на гораздо более длительное время. Впрочем вскоре Том вернул ее себе.
Билл поддел носком одного кроссовка другой, скидывая их на пол. Он вытянулся на кровати, откидываясь на подушки, благостно улыбаясь.
- Тепло как, - он с наслаждением погладил себя по животу, чувствуя как жидкий огонь из коньячной бутылки медленно разливается по всему телу, все больше и больше согревая его, он хихикнул, - и щекотно как-то.
Относительно его последних слов у Тома моментально возникла новая захватывающая идея. Окрыленный ею, хихикая и сжимая в одной руке горлышко пузатой бутылки, он задрал Биллу майку, не обращая внимание на его протестующее «Эй!», он положил одну свою ладонь на голый живот Билла, другую, с бутылкой, поднес к губам и сказал:
- Тс-с-с, тихо, а не то придел злой Густав и нас отъебет.
Билл расхохотался громко, так и не вняв предупреждением старшего и мудрейшего на целых десять минут близнеца. Том ухмыльнулся, и выбрав, момент, когда Билл менее всего этого ожидал коварно принялся щекотать ему живот. Билл пытался вырваться, он ворочался, пытаясь отбрыкаться ногами, и вопя что есть силы. Однако маниакальное упорство его брата не так-то легко было сломить.
Прервал из возню настойчивый стук в дверь. Близнецы сели в кровати. Стук, а вернее сказать, долбеж повторился.
Том слез с кровати первым в полном молчании, и пошел к двери, следом за ним последовал Билл. Старший осторожно приоткрыл дверь и высунул голову наружу.
- О, бля, Густи, бля… - радостно приветствовал он незваного гостя, стоящего перед ним босиком, в одном коротком белом банном халате. Густав был в ярости. Даже его светлый ершик волос, казалось, излучал угрозу.
- Выебу, - мрачно глядя на Тома исподлобья пообещал блондин.
- Обещания, обещания, - ехидно сказал Билл, поднимаясь на цыпочки и кладя подбородок сверху на макушку Тома, показываясь в двери. Он лег на Тома всем своим телом.
Густав хмыкнул от неожиданности, тем не менее продолжая хмуриться, то ли спросонья, то ли от важности.
- Молчи, женщина, твое место на кухне, - Том попытался пнуть ногой лежащего на нем брата, чтобы заставить его слезть, но, в итоге проиграл этот раунд, промахнувшись, но получив от брата увесистый пинок под зад.
- Сам ты… женщина, - сказал Билл, - я, может, эта…девушка еще, да! Густ, хватит ржать, ты коньяк будешь?
- Да епть… угости! – удивленный формулировкой вопроса, развел руками блондинистый крепкий парень.
Близнецы одновременно отскочили от двери, распахивая ее, и впуская Густава вовнутрь.
- Георга надо позвать, - важно проговорил Густав, - обидится…
- Ща, - сказал Билл и схватил с тумбочки телефон, - как там набирать-то? Три, пять, два? Да…точно. Доброе утро Георг. Что ты говоришь? Не утро, да? Да, я тоже тебя люблю, Георг. Георг, не гунди. Да не гунди, я тебе говорю! Поднимай свою толстую задницу с кровати и неси сюда сейчас же. Бухло есть. Нет. Девочек нет. Но зато есть Густи в банном халате. В одном ваще. Да. Ты знаешь, как ему идет мини? П-п-лять, это не я эротично дышу в трубку, это Густи пытается меня придушить. Сейчас придешь ему помочь? Окей, ну так я жду!
Георг материализовался перед их дверями словно фея, по мановению ока. Он был в футболке с черепами, цветастых семейных трусах и в кроссовках со смятыми задниками, одетыми на босу ногу. В каждой руке он держал по бутылке шампанского.
- Приватизировал на вчерашней пресс-конференции – гордо ответил он на невысказанный вопрос троих парней.
- Ни хрена се, - присвистнул Том.
- Как же ты их вынес-то, незаметно? – подозрительно спросил Густав, недоверчиво подняв одну бровь.
- В штанах, - ухмыльнулся Георг. Билл расхохотался, а вслед за ним и Том, - ну что, орлы, выпьем за завтрашний концерт?
Ох, и выпили они. Ох, и наклюкались же они тогда. Так и заснули, в одном номере. Том, посапывая, спал, запрокинув голову на подлокотник кресла, одна нога его висела на другом подлокотнике, другая возлежала на стеклянном столике. Густав спал на полу, завернувшись в халат и положив голову на чемодан. Билл с Георгом спали на кровати, причем Георг почему-то нежно обхватил Билла поперек его живота и уткнулся головой ему в плечо. Где-то примерно в час пополудни эту идиллию прервал белый от ярости Йост, с перекошенным лицом, открывший дверь с помощью портье, которого телохранители притащили к номеру едва ли не силком.
Он попытался растолкать до сих пор пьяного Билла, и вытащить его из сонных объятий Георга.
- Вставай, подонок, и приводи себя в порядок, сегодня концерт… - шипел на него Дэвид. Билл сопротивлялся, и бормотал, что в гробу он видел этот концерт, и вообще ему плохо.
- Если ты не встанешь сейчас, даю тебе слово, я заставлю тебя об этом пожалеть! – строго сказал Йост.
- А пошел ты на хуй, - удивительно разборчиво и громко проговорил Билл. Так что Том чуть не упал с кресла, проснувшись и забыв, где он находится.
Кровь бросилась в лицо Йосту, так что Том даже попытался подползти поближе, чтобы если не спасти, то хотя бы дорого продать свою жизнь и жизнь брата. Но телохранители отпихнули его прочь. Разъяренный Йост буквально стащил Билла с кровати, и потащил в ванную. Однако, отпустив руку парня, он выяснил, что самостоятельно на ногах тот стоять не может. Ярость Йоста утроила его силы и он просто внес Билла в ванную на руках, словно пушинку, подняв его с пола.
Густав потер глаза, будто бы не понимая, сниться ему это, или происходит на самом деле. Из ванной слышался гул воды, плеск, матерные вопли Йоста и слабое мяуканье Билла. Иногда грохот роняемых флаконов, или черт его знает чего еще.
Когда из ванной послышался хриплый вопль Йоста:
- Сука!!! Занавеску отпусти!!! - они переглянулись с Томом, потому что сразу за этими словами послышался гром, с которым металлическая перекладина, державшая штору грохнулась о кафель.
Начальник их личной охраны, высокий и плотный мужчина в очках, тактично вывел из номера онемевшего и казавшегося таким маленьким рядом с ним портье. Постепенно покинули номер и Йостовские телохранители. Грохот в ванной продолжался еще некоторое время.
- ВОДА ХОЛОДНАЯ! – заорал Билл, - У МЕНЯ ЭТА… ВО-ДО-БО-ЯЗНЬ!
А ответ Йоста они и разбирать не стали даже. Слишком много им пришлось бы задумываться об этимологии употребляемых взрослым мужчиной слов.
Однако через вскоре все затихло.
- Он его убил? – опасливо спросил Густав Тома.
Том задумчиво поковырял в носу и сказал.
- Мог.
- Мать моя женщина, - сказал Георг, почесав коленку.
Дверь ванной вскоре отворилась. Из нее, пошатываясь, вышел мокрый, с головы до ног Йост. Его костюм, его волосы, его рубашка, они не то, что были забрызганы водой, вода просто стекала с него на пол ручьями. Лицо его было все еще перекошено от злости, так что пацаны, на всякий случай повскакивали со своих мест при виде него. Том, впрочем, подскочил, и пожалел, потому что слишком интенсивная физкультура вызвала целую революцию в его желудке.
- Ну, - спросил Дэвид, мрачно обводя взглядом всех троих, - кому еще тут плохо?
- Всем хорошо, - сказал зеленеющий на глазах Том, моля Бога только об одном, чтобы Йост скорее ушел.
На пороге ванной появился порозовевший и несколько взбодренный Билл. Его покачивало, но, по крайней мере, он мог идти сам. Отчего-то качающийся Билл спровоцировал переворот в желудке Тома, и он внезапно целеустремленно отодвинул рукой Йоста, отпихнул Билла от двери и бросился со всех ног в развороченную ванную.
Они не знали, как, но концерт они все-таки, каким-то чудом сегодня отыграли. По крайней мере, потом они видели фото, кажется, они все-таки там были. Никто из них не помнил, как они выстояли тогда. Билл заснул прямо в мини-вэне, по дороге в отель, доверчиво ткнувшись носом в плечо Йоста. Йост осторожно снял куртку с одной руки, потом с другой, поддерживая голову парнишки, потом накрыл его своей курткой и прижал крепче к своей груди обеими руками, убедившись, что все равно никто не видит.

лови зайка*** походу только тбе интересен этот фанф...(

Глава 3

Где-то дней через пару-тройку, Дэвид вытащил ребят в ночной клуб в Берлине, и инцидент был официально и полностью исчерпан. Том радостно, пользуясь случаем, опрокидывал одну кружку пива за  другой, соревнуясь с Георгом, кто больше выпьет. Густав остался на первом этаже в баре, у игрового автомата, офигевши от счастья играя в пинбол и требуя его никому не беспокоить под страхом смерти.
Билл в этот вечер приклеился к Дэвиду как банный лист к жопе. О чем Дэвид не переминул ему сообщить со свойственной ему тактичностью. Впрочем, Билл пропустил его слова мимо ушей, как делал всегда, когда слышал нечто, что он вовсе не желал слышать.
Дэвид купил ему выпить, выдал пачку сигарет и посадил в угол, в кожаное кресло, за столик, оставив его с охранником и строго-настрого наказав его ждать и нигде не разыскивать. Сам он направился в ВИП-зону, задумчиво почесывая живот. Он вошел в отдельную комнату чил-аута, закрыл дверь и устало развалился на мягком диване, чувствуя, как напряжение отпускает его медленно и постепенно, словно бы глубоко засевшая внутри него сжатая до предела стальная пружина медленно и нехотя раскручивается. Медленный транс, зачаровывающий странным повторяющимся ритмом, голубоватый приглушенный свет в комнате, теплый бархатистый диван и прохладный воздух. Ритм, ритм, медленный и чувственный ритм, ползущие вверх пузырьки на стене, сделанной словно аквариум, с подсвеченной синим светом водой и массой пузырьков воздуха идущих вверх, казалось в ритм с играющим трансом. Дэвид так увлеченно смотрел на стену из голубых пузырьков, что не заметил, как задремал. Разбудил его зашедший в комнату бармен, неопределенного возраста мужчина, бесцветный лысоватый и худой. Это был его старый хороший знакомый, берлинец, Эд по кличке Моль. Моль держал этот клуб уже черт знает сколько, и Дэвид бывал у него просто уже астрономическое количество раз, кажется, они познакомились еще тогда, когда он сам выступал в своем бойзбэнде и их продюсер привел их сюда. Моль был хитрый и проницательный еврей, он уже тогда разглядел, что мальчик Дэвид Йост не так-то прост и довольно явственно выделял его из всех, за что Дэвид был ему по-человечески сильно благодарен даже сейчас, когда льстецов вокруг него стало в миллионы раз больше, кратно его положению и кошельку. Дэвид никогда не забывал сделанного ему добра, а подобным чувством у таких людей Моль не любил разбрасываться. Дэвид протянул ему руку, Моль пожал ее как старый опытный царедворец, с достоинством, но немного подобострастно, так, чтобы это льстило хорошему клиенту. Йост бывал тут часто, никогда не скупился, и оставлял щедрые чаевые, и у него было чертовски много чертовски влиятельных друзей, за это Моль мог закрыть глаза на все что угодно. Моль принес Йосту виски в толстом стакане, и прошептал что-то на ухо, Дэвид молча кивнул.
Вскоре комната наполнилась сладковатым терпким дымом от сигареты Йоста, дым словно гладил его изнутри, освобождая от назойливых мыслей о работе, от забот, от его чертовых подопечных, этого давящего и жесткого мира, что был вокруг, погружая Дэвида в сладостную негу. Старина Моль позаботился о нем, как всегда, предугадав все его желания наперед. В полупрозрачном платье в комнату вошла длинноногая блондинка с торчащими вопреки законам земного тяготения сиськами. Она была загорелая и ухоженная, настоящая плэйгерл, словно куколка из особняка старого похабника Хеффнера. Именно такая, каких он любил.
К тому же она принесла с собой напитки. Дэвид внезапно осознал, как сильно его мучает жажда. Горьковатый привкус тоника с колотым льдом освежил и взбодрил его, пуская его мысли в нужном направлении, тем более этому способствовало колебание ее тяжелых грудей под платьем, пока она подавала ему напиток.
- Как тебя зовут? – воодушевленный проглядывающимися сквозь тонкий материал платья торчащими сосками, спросил Дэвид. Не то что бы его это сильно интересовало, но надо же было как-то поддержать разговор. Он похлопал ладонью по дивану рядом с собой, приглашая блондинку сесть.
Она воспользовалась его приглашением. При этом и без того вызывающее мини ее задралось до самых трусиков.
- Миранда, - пара хлопков чернейшими ресницами.
- Миранда, - повторил Дэвид и ухмыльнулся, дотрагиваясь пальцем до ее щеки. Псевдоним, скорее всего, хотя, опять же, какая разница? Тем более теперь, когда ее рука лежала на его бедре сверху, грея своею мягкостью не только само бедро, но заодно и всю его истосковавшуюся по женской ласке мужскую сущность.
Она сказала ему что студентка, поступила только в этом году, возможно даже и не сильно соврала. Йост присмотрелся к ее лицу близко-близко. Она и вправду была очень молода, просто обесцвеченные волосы и яркий макияж слишком сильно взрослили ее. Этот контраст до удивления завел его, ему показалось это до крайности прикольным.
Забытый косяк дымил на стеклянном столике в пепельнице рядом с диваном. Она что-то рассказывала еще, Йост уже не слушал, или не слышал, он только видел ее пухлые, покрытые розовым блеском губы, которые медленно шевелились. Ему не важно было, что она говорит, ему просто надо было попробовать, какие они на вкус. Йост чувствовал, что у него уже кружится голова, это был тот самый момент. Он схватил губами девчачьи губы, чувствуя их упругую мягкость, сладкую липкую помаду, вызывающие такую приятную щекотку в его яйцах, привычными волнами удовольствия растекающуюся по его телу.
Она застонала с легким придыханием, понимая, что это нравится Йосту, желая польстить самцу своей отдачей. Да, это было именно то, что нужно было Йосту сейчас.
Миранда передвинула свою руку ближе к его ширинке, и Йост углубил свой поцелуй. Она отвечала ему как-то заученно, желая понравиться, странная эта мысль забралась Йосту в голову, но он не дал ей ходу, в конце концов, так и должно было быть, раз он тут платит деньги.
Он позволил возбуждению управлять собой и его движения стали агрессивнее и настойчивее. Он развернулся на диване, наваливаясь на блондинку сверху, продолжая атаковать ее рот, подхватывая ее тяжелую грудь, одним движением руки стаскивая с плеча тонкие бретельки ее платья. Она поняла его правильно, выгнулась навстречу, подхватывая свои голые сиськи обеими руками снизу, сжимая их вместе и предлагая Йосту. И мужчина оценил предложенное по достоинству, поочередно касаясь губами то одного то другого торчащего коричневого кружка соска. Девочка картинно застонала, запрокидывая голову. Дэвид сунул руку ей между ног, поглаживая ее сквозь маленькие трусики. Тончайшая, шелковистая ткань дала ему почувствовать, что под ними она совершенно бритая. Разгоряченное его воображение теперь рисовало картины еще более и более распалявшие его. Миранда подняла бедра вверх, помогая ему снять с нее трусики.
- Не помешал? – внезапно грохнуло за спиной у Дэвида подростковым звонким альтом.
Дэвид медленно повернул голову, отстраняясь от девушки, садясь рядом на диване, ерзая в штанах, пытаясь устроиться с ширинкой поудобнее. Щеки и лоб его пылали, он тяжело дышал. Лицо его между тем имело наикислейшее выражение, будто бы он только что разом откусил половину лимона.
- Да нет, Билл, - приветствовал он входящего, и тон голоса его был ничуть не менее кислым, - как раз таки, очень даже помешал, - Дэвид смотрел на мальчишку в упор, - Чертовски и охренительно помешал! Я тебе описать не могу при дамах, КАК ты мне помешал!!!
Йост повысил голос, но на вошедшего это, как видно, не произвело особенного впечатления. Билл стоял посреди комнаты, в черно-красной кожанке, в потрепанных жизнью низко сидящих на бедрах джинсах, и с торчащими короткими волосами. Задумчиво грыз накрашенный черным лаком ноготь, возведя обведенные черным карандашом глаза к вверх, увлеченно наблюдая за голубыми водяными пузыриками на стенах.
- КАКОГО НА ХУЙ ЧЕРТА, БИЛЛ?! – не выдержав, рявкнул Йост, как видно, все-таки забыв о дамах.
Билл медленно обиженно надул губки, глянув на Йоста со с душераздирающей болью смертельно раненного бельчонка в глазах.
- У меня кончился коктейль! - невероятно несчастным голосом проговорил он.
- БИЛЛ, ТВОЮ МАТЬ! – Йост едва не рыдал.
- Да, Дэвид? – любезно переспросил Билл, подсаживаясь к нему на диван одним четким и быстрым движением, которого Йост менее всего ожидал в подобной ситуации.
Будучи сам не робкого десятка, Йост, надо сказать, просто онемел от подобной наглости. Он был уверен, что Билл давно и ясно понял, что он от него хочет, и прекрасно понимал, что лишний здесь, однако по какой-то причине, он не уходил, испытывая его. Дэвид чувствовал, что начинает не по-хорошему заводиться опять. Однако он попытался этого не показать.
- Дорогой мой, - тихо, почти шепотом проговорил Дэвид. Голос его был тих, но в глубинах его таилось чернейшее пламя. Всем было отлично известно, что когда Дэвид в ярости по-настоящему, он ни на кого не кричал. Он говорил тихо. Очень тихо и очень мягко. Но даже начальнику их охраны, здоровому и взрослому мужику, Саки, мерещилось в его тоне звяканье металлических убивающих все живое на своем пути челюстей. Вот так он проговорил и в этот раз, - Дорогой мой, я думал ты достаточно уже взрослый для того, чтобы заказать себе еще.
- Мне пятнадцать лет, - сказал Билл весело, хотя, говоря по правде, ему пришлось подавить колющий холодок в желудке, который вызвал в нем тон Йоста, - кто же мне продаст?
Йост хотел, было ответить ему, что он сильно удивится, если узнает, что кто-то ему в этом клубе посмеет что-то не подать, но Билл отбил у него желание отвечать. Он схватил из пепельницы сигарету Йоста, и хихикнул:
- Гы, а дядя Йост курит траву… - и задумчиво поднес сигарету ко рту и вдохнул.
Йост мрачно и пристально следил за каждым его движением. Билл не поперхнулся и не закашлялся, просто вдохнул дым раз, затем другой. Йосту очень не понравилась выверенность его движений, и он отметил для себя не забыть с утра дать пизды охране за то, что они из рук вон плохо следят за этими гребанными малолетними преступниками.
Миранда незаметно попыталась натянуть платье на свои бедра пониже. Билл посмотрел на нее искоса. Несмотря на свое взбешенное состояние, Йоста рассмешил его взгляд.
- Завидуешь? – внезапно перешел он в нападение.
- Завидую, - ничуть не смутившись, ответил Билл, тяжело уставившись на него.
Йост обнял Миранду за плечи, и, посмеиваясь, потянулся к ней губами. Миранда тоже решила, что это все было чистой шуткой, потому улыбнувшись, потянулась навстречу к нему. Их губы сцепились, жадно впиваясь друг в друга, Миранда положила руку на грудь Дэвида, поглаживая его сквозь темно-коричневую рубашку, они, как видно, решили не замечать Билла.
Билл повернулся на диване, поджав под себя одну ногу. Он внимательно смотрел то на их целующиеся губы, то на руку девушки, расстегивающую рубашку Дэвида, пуговицу за пуговицей. Он вновь втянул в себя дым Йостовской сигареты с марихуаной. Йост глянул на него, надеясь, что хотя бы в этот момент мальчишка поймет намек. Но не тут-то было, Билл уставился на них и смотрел как завороженный.
Йост облизнулся, в очередной раз разорвав свой поцелуй с Мирандой, внезапно ему в голову пришла идея. Он подхватил голову блондинки одной рукой и повернул голову к Биллу.
- Хочешь? – спросил он Билла.
Билл, облизнувшись, посмотрел на его губы, потом, быстро на губы блондинки, и, опершись на колено Дэвида, закрыв для верности глаза, быстро потянулся к девушке. Их губы соприкоснулись только чуть-чуть, но Йост мог бы поклясться, это было зрелище.
Дэвид взъерошил короткий ежик своих волос рукой и отобрал из рук Билла косяк, задумчиво затягиваясь и выдыхая осторожно в сторону, потому что у него прямо перед лицом два юных создания, постепенно втянувшись в поцелуй, сладко облизывали пухлые губки друг друга, забывши о времени и месте, и, кажется даже о нем. Девочка удивленно, но довольно всхлипнула, как видно нащупав шарик в языке у Билла, и как видно, мысли ее пошли в нужном направлении, потому что она прикусила нижнюю губу мальчика и положила его руку к себе на голую грудь. Билл подхватил ее лицо другой рукой, Йост не мог ничего с собой поделать. Он не понимал почему, но он себя чувствовал словно при просмотре лесбийской порнухи. Он уже вообще себя не чувствовал, по правде говоря, он даже рот открыл от удивления, пока смотрел на то, как Билл сжал ее сосок, как-то не по-мальчишески цинично, между большим и указательным пальцем, отставив тонкие, наманикюренные пальчики в сторону, и встряхивая тяжелую грудь девочки, заставляя ее застонать уж очень как-то натурально. Дэвид понимал, что внезапно весь превратился в один пульсирующий недовольно в его штанах напряженный толстый член. Билл высунул язык навстречу ей, и Миранда потерлась об его язык своим язычком. Именно в этот момент Дэвид почувствовал, что если не прекратит это сейчас же, он точно угробит свои штаны к чертовой матери.
- Эй, девочки, оставьте что-нибудь для меня, - сказал он.
Билл и Миранда со смехом разомкнули губы.
Миранда сразу же поцеловала Йоста, оставляя на его губах волнующий вкус их поцелуя. Йост дал ей поиграться с его языком, потянулся к ее груди, обнаружив там чужие руки, он погладил Билла по руке, сам того не осознавая, его сознание уже было далеко отсюда. Мысли о черноволосой короткостриженной девочке, облизывающей голую блондинку в собравшемся в районе талии платье заняли его мысли намертво, и ему уже было наплевать, было ли это в его мозгах или на самом деле. Билл, однако понял его движение по-своему, и, когда Миранда отодвинулась от Йоста, он…поцеловал его в рот.
Марихуана ли размягчила мозг Йоста, или так оно просто суждено ему было быть, но он жадно ответил на поцелуй Билла. Он обнял его за шею, позволяя ему кусать его губы, сжимая его губы своими нежно и ласково, словно боясь обидеть. Он даже впустил в свой рот его язычок, чувствуя его руку у себя на ширинке. Она, эта рука, вообще свела его с ума окончательно, двигаясь именно так, как надо, вверх и вниз, в такт с лаской языка. Йост тонул в своих сумасшедших фантазиях, постанывая в рот Билла, теплая ласка губ и языка заводили его в транс, из которого он просто не хотел выбираться. Его так сильно возбуждал вкус этого поцелуя, он не хотел, чтобы тот прекращался, он тонул и сходил с ума позволяя неуемным губкам и зубам насиловать свой рот как они того хотели. Внезапно стук шарика в языке Билла об его зубы привел его в себя. Он вдруг как-то внезапно понял, что черноволосая девочка, вовсе не девочка, а его крепко ебанутый на голову подопечный, не полных пятнадцати лет от роду. Ужас, который он испытал от этой мысли вообще был не передаваем, он как-то разом представил себе все возможные последствия от этого поступка, и даже самые худшие. У него от ужаса даже, кажется, пропала неистребимая, как казалось до сей секунды эрекция.
Он в ужасе столкнул Билла со своих коленей, словно змею. Миранда, словно почувствовав, что запахло жаренным, незаметно исчезла из его поля зрения. Дэвид высказал ему в тот вечер все, что о нем когда-либо думал, и даже больше. Вечер оказался для Билла более чем поучительным, в том, контексте, что сегодня он узнал столько новых удивительных слов, о существовании которых прежде ему приходилось только подозревать.
В итоге он с грохотом хлопнул дверью, выходя из комнаты. Йост бросился за ним, мгновенно пожалев о сказанном, но было уже поздно. Он выскочил на улицу и не обнаружил там Билла. Саки, начальник охраны сказал, что не успел его остановить, когда тот сел в одно из стоявших рядом с клубом такси. Дэвид бросился внутрь, обнаружив, что прочие пацаны уже давно ушли. Он мрачно расплатился с Молью за всех, вдвое переплатив Миранде за то, чтобы держала язык за зубами, впрочем в том, что Моль все уладит, он не сомневался, но такое уж было у них было правило, снова вышел на улицу и закурил. Достал мобильный из кармана и набрал номер Билла, номер сказал, что он сейчас недоступен, но вы можете оставить ему сообщение. Дэвид строго наказал Биллу отзвонить ему, когда тот доберется до гостиницы.
Билл давно уже добрался до гостиницы, просто не хотел включать телефон. Он тупо стоял под накрапывающим дождем уже минут пятнадцать. Почему-то ему вовсе не хотелось идти вовнутрь. Он схватился рукой за металлический столб горящего фонаря, и даже не почувствовал его холод разгоряченной кожей своей ладони. Голова все еще кружилась, мысли путались и набегали друг на друга, он помнил точно что ему надо в отель. Это единственное что он помнил точно. Он не помнил где он находится, он не помнил, как он сюда добрался, он посмотрел на вывеску банка напротив здания гостиницы, она была написана по-немецки, ему стало несколько легче, когда он понял, что они хотя бы в Германии. Кажется, косяк Йоста оказался крепковат для него. Он стоял, обнявшись с фонарем, и смотрел на редкие проезжающие по улице машины, и ему было хорошо. Если бы не странно посматривающий в его сторону полицейский, уже в третий раз пересекающий площадь задумчивым шагом перед отелем, и косящийся на него, он бы, наверное, всю ночь проторчал под освежающими крошечными каплями то ли тумана, то ли дождя. Однако, будучи под кайфом он обычно маниакально сторонился представителей закона, на всякий случай. Эта мысль не покидала его никогда. Потому вскоре он вошел в отель, с третьего раза приехал в лифте на нужный этаж. Он не понимал, почему, но лифт все время ехал куда-то не туда. В конце концов он все-таки добрался до их с Томом комнаты.
У них в номере было темно. Том лежал на диване в огромной майке и штанах. Он был босиком, ворот и плечи его майки были слегка сыроваты. Он недавно вымыл голову, и дреды вовсю сохли, раскинувшись свободно по его плечам. Мокрое гостиничное полотенце, персикового цвета, валялось на полу словно тряпка.
Том валялся на боку, лениво щелкая каналы телевизора. Они все сплошь были малоинтересны, МТВ крутило по обыкновению какой-то отстой, потому его просто завораживало мелькание разноцветных картинок на экране. Он едва не подскочил от громкого стука в дверь:
- Кто? – лениво отозвался с кровати, хрипло бася, Том. Это с ним бывало. Он порой любил побасить для пущей важности.
- Твой единственный и горячо любимый брат, - пугающе-жизнерадостно зазвенела входная дверь.
- Божешь-ты-можешь-ты, - Том, кряхтя, поднялся с дивана, поняв, что этого ему все равно не избежать, и включил настольную лампу, стоящую у дивана.
- Здарова,… - сказал Том, открывая дверь.
- Прре-ет, - проглотив, по обыкновению большую часть слогов в слове «привет», сказал Билл.
Том задумчиво оглядел его с головы до ног. Билл казался как-то нездорово возбужден даже для себя самого. Несмотря на то, что он стоял на месте, он, словно взъерошенный голодный воробей беспрестанно крутил головой в одну сторону, руками совершенно в другую, умудряясь тем временем еще и переминаться с ноги на ногу, подпрыгивать и приплясывать. Учитывая, что за это время даже Том умудрился сильно протрезветь, нет, он даже по мнению Тома, превосходил самого себя каждую секунду. Том пару минут поразмышлял о возможных причинах странностей в поведении брата.
- Шоппинг? – наконец мрачно спросил он, - Или опять к Йосту приебывался?
Не дожидаясь ответа, он вновь рухнул на диван. Билл лениво потянулся и сел рядом.
- Ну,… поприебывался децл, - ухмыльнувшись, кивнул он.
Том поджал под себя ноги.
- Удачно? – сквозь зубы спросил он. Билл ничего не ответил.
Том ухмыльнулся. Билл не смотрел на него, но, разумеется, он понял все без слов.
- Том, меня никто не любит, - внезапно сказал Билл и обреченно лег на Тома сверху, прямо как был, в кожанке и ботинках. Ему внезапно стало грустно и очень жаль себя.
Том явственно ощутил запах табака, идущий от Билла, и чего-то еще. Он не сразу понял. Билл отчаянно сопел ему в ухо, пока ерзал, пытаясь поудобнее устроить свои усталые чресла прямо на жопе Тома. Он нагло влез ему на спину как на кровать, и теперь пытался устроиться там поудобнее.
- Ты на кого лезешь, дегенерат? – важным и спокойным басом, спустя минут десять беспокойной возни Билла спросил Том.
- Ну, ты же на меня не лезешь? – с убийственной логикой ответил Билл.
В этот раз Том довольно явственно уловил сладкий травяной запах в дыхании Билла, и он мог бы поклясться, что на этот раз это был не сироп от кашля.
- Сука ты… укуренная, - крайне ласково проговорил Том, выключая телевизор нажатием кнопки на пульте, - спи, давай.
Билл у него на спине внезапно начал хихикать по одному ему известной причине. Он схватил зубами один из дредов Тома, и, смешно рыча начал мотать головой из стороны, по-собачьи, будто пытаясь его истрепать.
- Билл, перестань, - Том принялся хихикать вслед за ним, потому что это на самом деле было смешно, он пытался отпихнуть брата, но Билл лишь утроил свой яростный натиск.
- Да, прекрати! – ну это просто невозможно сопротивляться, когда тебя просто душит смех!
- Фыфифыфу, - сказал Билл, не разжимая зубов и не выпуская дредов Тома изо рта, что, очевидно, означало буквально – Не прекращу!
- Или спи или иди снимать куртку и ботинки! – наконец нашел в себе силы строго приказать старший.
- Бе-бе-бе, - сказал младший и выплюнул дред, - Тьфу, гадость какая….
- Спи, сказал! – рявкнул Том.
Билл подозрительно беспрекословно ему подчинился. Он рухнул на него как подкошенный и затих. Едва Том успокоился, Билл деланно громко захрапел ему прямо в ухо.
- Билл,…
- Я сплю…
- Билл!
- Ты мне мешаешь.
- БИ-И-ИЛЛ!
- Да, Том?
- Это вот, куда ты руку сунул, это МОИ штаны.
- Быть не может, клянусь, я был уверен, что они мои!
- Билл!
- Том?
- Если ты не угомонишься сейчас же я тебя…
- Ты – меня? – с интересом переспросил Билл, - Ты?! Меня?!
- Бля-я-я-я-я, - застонал Том, - все, давай, вали, снимай куртку.
- Не хочу. Мне в ней удобно.
- Мне жарко.
- Тебе надо – ты и снимай!
Том не заставил себя просить дважды, он тут же ловко вывернулся из-под Билла, отбросив его на спинку дивана, вскочил и уцепился обеими руками за рукав биллиной кожанки.
- А-а-а, я так запросто не сдамся! – возмутился Билл, крутясь и выворачиваясь из цепких рук близнеца.
Том даже взмок весь, пока пытался содрать с него эту чертову куртку. Билл орал, брыкался и сопротивлялся, и довольно-таки успешно некоторое время. Том понял, что его авторитет старшего подвергается все большему и большему риску с каждой секундой.
- Живым не дамся! – прохрипел Билл. И это было последним, что он сказал перед тем, как всерьез разъяренный Том повалил его мордой на диван, завел руки за спину и выковырял его из куртки, словно устрицу из раковины.
- Я умер, но не сдался! – сказал Билл.
Том перевернул его на спину, завел обе тонкие руки брата ему за голову, крепко держа запястья вместе одной рукой.
- Как же ты меня достал! - угрожающе посверкивая в полутьме комнаты раскосыми неуемными чингисханскими очами, сказал Том, - проси пощады, вражина рода человеческого!
Билл отрицательно замотал головой.
- Проси пощады, - повторил Том, - или я за себя сегодня больше не ручаюсь.
Эта возня, не выветрившийся алкоголь и наркотики в их крови, все вместе, наверное, до невероятности разгорячили их обоих. Кровь щекотала нерва странным покалывающим потоком. Близость их, привычная и обыкновенная, приобрела теперь какие-то новые странные краски, отличные от обычного спокойствия и тепла, которое приносила им их физическая близость.
Это сейчас казалось чем-то иным. Оно щекотало, дразнило и провоцировало, словно кровь в их венах заменили пузырьками шампанского. Билл и сам до конца не понял, зачем и что заставило его это сказать, но он сказал:
- Ну, сделай со мной хотя бы уже что-нибудь, - полушепотом сказал он, странным, мягким таким, полушепотом, от которого волосы на руках у Тома вмиг стали дыбом, наэлектризовавшись словно шерсть на спине у взбешенной кошки. Нет, он не был взбешен, но соображал в этот момент ничуть не лучше.
Том тоже не стал долго размышлять перед тем, как сделать то, что он сделал. Он, честно говоря, и вовсе не думал. Он внезапно наклонился и поцеловал Билла в губы. Коротко, но сильно. Крепко и смачно впечатывая свои губы в их зеркальное отражение.
Потом он чмокнул Билла снова, будто проверяя, было ли это на самом деле, или ему показалось. Чмокнул, и отстранился назад, посмотреть на реакцию. Билл облизнулся медленно, чрезвычайно медленно, в упор глядя Тому прямо в глаза, купаясь в орехово-медовом отсвете, словно в сладчайшем теплейшем источнике. Потом его взгляд, такой же, орехово-медовый, с легкой сумасшедшинкой внутри, опустился к томовским губам. Билл смотрел теперь на его губы, и облизнулся снова, прикусывая нижнюю губу, и приоткрыл рот, словно приглашая Тома.
И Том воспользовался приглашением, и вошел в него своим языком. Он не ошибся, это и было приглашением. Билл принял его в себя с покорностью и податливостью, которые завели Тома еще сильнее. Он покорял поддающийся ему рот с настойчивостью, достойной величайшего завоевателя, их языки терлись друг о друга, и черт возьми, почему-то это было ничуть не менее приятно чем с кем-то другим, например с какой-то девушкой. Разве что, это было как-то немного иначе. Не было невероятного чувства неумелого неудобства, которое, увы, является постоянным спутником первых чувственных опытов в обычной жизни. Тем более что тут Тому не надо было строить из себя опытного соблазнителя. Тут ему вообще бесполезно было что-либо из себя строить. Он чувствовал язык Билла, и ощущал только, что он знает наперед каждое движение, что он, Том, собирался совершить. Непонятно как и непонятно откуда, он просто знал, и просто поддавался ему, покорялся его сладострастной воле. Билл предугадывал его желания наперед, каждый раз уступая и давая Тому делать со своим ртом то, что тот считал нужным с наибольшим для него комфортом. Вкупе с обычной биллиной неуступчивостью и эгоцентричностью, Тому казалось это все сущим волшебством.
- М-м-м, - сказал он, разлепив со сладким звуком их разгоряченные губы, - а приятно… ты, кстати, дверь-то закрыл, Билл?
- А? – переспросил Билл, лениво полуоткрыв светящиеся изнутри глаза, - Кажется, да.
Вот это «кажется» прозвучало у самых губ Тома, когда тот в третий раз склонился над ним. Том напрягся, было, этим «кажется», но ему так неохота было разрывать их поцелуй. Да и к тому же он подумал, что вряд ли еще когда-нибудь он в здравом уме и светлой памяти отважится на такое. Он просто недовольно легонько шлепнул Билла по животу, отпуская его руки, которые он до сих пор держал сведенными у него за головой, и вздохнув для храбрости, глубоко впился в его рот. Билл закинул руки далеко за шею Тома, доверчиво и по-детски, прижимая его к себе так сильно, как это только было возможно.
Удивился ли Том, услышав щелчок открывающейся двери? Зная Билла как себя самого, наверное, все-таки не очень. Он обреченно поднял голову над валиком дивана. Голова Билла надежно была за ним спрятана от глаз входящего. Том приподнял голову и в ярко освещенном проеме двери увидел…Йоста.
Йост был странен. Надо сказать, их продюсер выглядел изрядно не в себе, что с ним случалось крайне редко. Он был взъерошен, рубашка его была застегнута не на те пуговицы, он где-то посеял кепку, был бледен и растерян, у него даже тряслись руки. Нет, он не был в ярости, не был зол, он просто был до невероятности растерян, это и придало сил стоящему на четвереньках над Биллом Тому. Он не вскочил, не испугался. Он продолжал задумчиво стоять над Биллом, скептично в упор, взирая на полубезумного Йоста и молчать.
Наманикюренные ручки Билла продолжали лежать у Тома на плечах, застывши и не двигаясь.
- Ой, извините, - сказал Йост, внезапно поняв что, кажется помешал Тому заниматься самым важным делом в жизни, и попал в несколько пикантную ситуацию. Борясь с желанием подойти и посмотреть на спутницу Тома ( в том, что это именно спутница он в эту секунду даже и не сомневался), но с другой стороны, он понимал, что Том уже большой мальчик, и знаком с вопросами предохранения, а стало быть, разрушать любовную идиллию молодого парня было бы слишком жестко даже на его, Йостовский взгляд. Слишком он уже настрадался от перманентного взрыва гормонов в этой подростковой стае. Он подумал, что это случай, в котором лучше было бы пойти навстречу, потому что неизвестно, как это ему выльется в будущем. Да и теперь, если что, терпеть еще один долгий изматывающий скандал с одним из близнецов он просто не находил в себе никаких человеческих сил. Учитывая, что теперь он просто не знал, во что ему обернется его минутная слабость с Биллом. Не знал, но подозревал, что эти самые силы ему еще понадобятся.
- Том, а ты Билла не видел? – миролюбиво проговорил Йост.
Том лениво посмотрел на Билла, лежащего под ним с совершенно нечитабельным выражением на лице, потом снова поднял глаза на Йоста.
- Нет, - коротко сказал он.
- Еще раз извините, - сказал Дэвид, и закрыл дверь. Он прислонился к шершавой отштукатуренной стене коридора затылком, устало следя за проезжающей по коридору с тележкой с постельным бельем горничной в форменном халате. Он чувствовал просто смертельную усталость в этот момент, он подумал, что с удовольствием бы променял свою работу на ее, дай ему сейчас кто-нибудь выбор, лишь бы избавиться от этого чувства, что раздирало его изнутри.
Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Тут же перед ним в мыслях возникло пугающе спокойное лицо Тома и тонкие девичьи руки на его плечах. И тут вот его вдруг ударило током, разом пронзив от самых яиц до кончиков ногтей. Ему внезапно показалось, что руки были вовсе не девичьи, он мог бы поклясться, что он видел руки Билла. После того, что произошло сегодня он мог поверить во все что угодно.
Он резко дернул за ручку двери.
Перед дверью стоял Том. Он был одет, мрачен, он сцепил руки на груди, брови его сошлись на переносице.
- Чо? – не утруждаясь изобразить приветливость сказал он.
Йост внезапно представил себе в лицах, как он спросил Тома, а не обнимался ли он сейчас с собственным братом, и ему как-то сильно поплохело. Потому что, если он ошибся, то этого Том ему никогда не простит. Потому он просто молча смотрел на Тома. Чем дольше он на него смотрел, тем абсурднее казалась ему сама идея. В душевой текла вода, очевидно, его подруга отправилась в душ. Йост открыл рот, чтобы извиниться, когда его взгляд упал на до боли знакомую красную кожаную куртку, потрепанным комком валяющуюся у самого выходя из комнаты в прихожую.
- А… - наконец заставил двигаться парализованные челюсти Йост, - Это, разве не куртка Билла? – спросил он.
- Ай, да эти фанатки… - лениво пожав плечами, ответил Том и закрыл дверь прямо у Йоста перед лицом защелкнул задвижку двери, и проверил, надежно ли она закрыта, и не откроют ли ее если что карточкой снаружи. По понятной причине, больше Дэвид попыток проникнуть внутрь не повторял.
Силы внезапно оставили его. Он едва дополз до своего номера, рухнул на кровать в одежде, не в силах ни раздеться ни принять душ и сразу же заснул. Ему уже все было настолько все равно, насколько вообще могло было быть. С утра его кольнула на секунду мысль о Билле, которого он вчера так и не нашел, но увидев его с утра в ресторане отеля, помятого и опухшего, с отвращением взирающего на плавающий в его тарелке в молоке корнфлейкс, рядом с Томом, поглощающем еду так, что за ушами трещало, успокоился, налил себе большую чашку черного кофе и сел за стол.

сама его по сто раз перечитываю '

оооо новый читатель))*
ничего)
там дальше ТАКОЕ будет))

Глава 4

Сдав особо ценный и опасный груз с рук на руки родителям, в первый раз за несколько месяцев Дэвид Йост вздохнул свободно. Он понял это, когда шел вниз по улице, в офис на деловую встречу. Он вдруг заметил небо, дома, яркие вывески магазинов, людей, идущих рядом с ним. Он увидел, как пара-тройка симпатичных девчонок улыбнулись ему, сначала даже не понял, что это было, потом улыбнулся в ответ и вдохнул прохладный чистый воздух в легкие. Господи, да вокруг же вовсю кипит жизнь!
Сказать по правде даже совещание и отчет перед сопродюсерами не показались ему особенно тяжелыми. Они с Петером Хоффманом закатились вечером в бар, пропустить па паре литров хорошего пива, но не больше, ибо им, как любил говаривать Петер, - как людЯм публичным, - в слове людям он всегда ставил ударение на второй слог, - надо всегда держать форму.
Они прикончили где-то по четвертому литру, когда Йоста понесло поговорить с Петером по душам. Петер был тоже пьян, да и Дэвид казался ему вполне симпатичным собеседником, и мало по мало они оба втянулись в разговор, перестав обращать внимание на услужливого официанта, с зализанными назад волосенками, который то и дело, усердствуя подходил к ним и спрашивал, все ли им нравится, и не принести ли чего-нибудь еще.
- Билл странно себя ведет, - наконец сказал Дэвид, накалывая на тяжелую серебряную вилку с вензелями жареную картошку.
- Еще страннее, чем обычно? – Петер сосредоточенно жевал сочную отбивную.
- Хе-хе, - рассмеялся Дэвид, - ну, по правде говоря, да.
- Что с нашей звездой на этот раз?
- Черт ее разберет.
- Капризничает? Работать не хочет?
- Нет-нет. С этой стороны с его головой все в порядке, впрочем, как всегда. Там все подсчитано как в бухгалтерии, на два года вперед.
- М-м-м, надо же… - Петер ухмыльнулся, - и ты тоже заметил…
- Это сложно не заметить. Пива еще, два, - сказал Йост сначала Петеру а потом прилизанному официанту в переднике. Он дождался пока тот отойдет и продолжил свою речь.
- Петер, слушай, ты сейчас скажешь что я псих…
- Возможно, - серьезно кивнул Петер.
- Что я псих, параноик и педофил к тому же.
- Во-о-от оно-о ка-а-ак? – с гораздо бОльшим интересом взглянул на Дэвида его коллега.
-…который не отдает себе отчета в собственных влечениях, а поэтому вымещает его на…
- Дэвид, кончай уже тут свой психоанализ нахрен, что у вас случилось то?
- У нас? – как-то испуганно переспросил Йост, - у нас ничего. Пока.
- Пока, - кивнул Петер, и расстегнул еще одну пуговицу на рубашке.
- Слушай, мне неудобно это говорить…
Официант принес пиво, учтиво по-холуйски прогибаясь в пояснице. Петер раздраженным жестом руки послал его подальше.
- Дэвид, я тебя сейчас придушу, - пообещал он.
Неизвестно, то ли угроза товарища подействовала на Йоста, то ли он, наконец, решился, но он с ненавистью воткнул вилку в салат, разложенный для украшения тарелки:
- Мне кажется, он конкретно ко мне пристает…
- БИЛЛ?! – не сдержавшись, громогласно заржал Петер, - ПРИСТАЕТ?!
- Тихо, Петер, - Дэвид недовольно нахмурился.
- Извини, Дэвид, я не хотел, - поправился Петер.
- Ну, он…я не знаю, он провоцирует меня,…он…заигрывает со мной…
- Ну, он хочет всем нравиться.
- Да, я знаю. Нравиться, да. Но тут другое.
- Почему другое?
- Не желаете ли еще чего-нибудь, господа? – назойливый официант появился снова.
- Желаем. Сгинь, нечистая сила! – сказал Петер и хлопнул по столу кулаком. Официант услужливо рассмеялся и исчез, - ну?
- Слушай, будь он девкой, я бы сказал тебе, что он пытается меня развести на секс.
- А сейчас тебе что мешает это сказать? – Петер потер подбородок задумчиво. Веселье внезапно сняло с него как рукой.
- У бабы одна цель в жизни, - сказал Йост, вытирая пивные усы, - продать свою пизду подороже…
- Ну и в каком месте ты видишь тут логическое противоречие? – холодно прищурился Петер.
Йост ухмыльнулся пьяно, сарказм Петера не прошел для него незамеченным.
- Нет, я не об этом, - сказал он, - я о другом.
- Угу? – Петер задумчиво поднял пивную кружку и посмотрел сквозь нее на старинный светильник, горящий на стене.
- Он же знает, что его итак купили с потрохами, хули он делает-то? Что ему от меня надо? Подставить хочет? Посадить? Шантажировать?
- Ну, не думаю… - сказал Петер, - с чего ему так тебя ненавидеть, чтобы рисковать собственной репутацией, ммм, Йост, малыш, ну-ка расскажи все папочке…
- Петер! – побледневший было от выпитого Дэвид даже раскраснелся от возмущения.
- Что Петер? - странно сквозь зубы проговорил он, - Или говори все или не говори ничего, Дэвид.
- Да не было ничего! – возмущенно сказал Йост, - не было.
- Ладно, - пожал плечами Петер, - и чего ты хочешь от меня тогда?
- Совета хочу Петер. Как друга прошу. Что мне делать?
- Ну, хорошо. Тогда скажи мне, а что ты ХОЧЕШЬ с ним делать?
Йост почему-то покраснел еще сильнее.
- Я думаю, я не знаю, я вот сказал тебе все это, я и сам не верю. Я…думаю, он – хороший.
- Дэйв тебе надо меньше пить.
- Нет, правда, я думал об этом. Это все как-то слишком. Знаешь, я читал как-то, дети которые пережили развод родителей, ну, это всегда большая травма для них. Они остались с матерью, потом отчим, не всегда, знаешь ли отношения складываются нормально, точнее редко складываются, тут и подсознательная ревность к матери, ребенок как бы…
- Господи, господин Фрейд в гробу бы перевернулся… - сказал Петер, - короче, к чему ты клонишь?
- Короче? Если короче, то я думаю, что я для него олицетворяю нечто большее, чем я есть. Я думаю, что в некоторой степени, наверное, его чувства ко мне несколько…преувеличены. Ну, он тянется ко мне видя во мне, быть может того, чего ему не хватало в жизни…
- А Том?
- Не знаю, - покачал головой Йост, - ну, Том - это Том.
- Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь, - кивнул Петер, - Том - это Том.
- Я боюсь, что он, может быть и ждет от меня более близких и более теплых отношений, но отдает ли он себе отчет в том…
- Ну, он вроде бы похож на умственно полноценного…
- Да, но он ребенок. В данном случае, а я – взрослый. Я боюсь разрушить его понимание…
- Дэвид, - устало позвал Петер, - Ты хотя бы сам-то понимаешь, ЧТО ты говоришь.
- Понимаю.
- Ты говоришь, что уже давно мечтаешь как бы его завалить, да только предлога благовидного тебе до сих пор не представилось.
- Петер, ты гребаный циник.
- Да, я – гребаный циник. За это я всего и добился. Скажи мне что я в корне неправ и я извинюсь.
Йост задумчиво взял с тарелки рукой развесистую петрушку и зажевал.
- Ладно, ты прав, - спустя пару минут сказал он, - тогда помоги мне сформулировать благовидный предлог!
Петер снова громко расхохотался, и поднял кружку, чтобы чокнуться с Дэвидом.
- Вот это уже другой разговор, господин Фрейд, вот теперь вещи встают на свои места. Ну, за психоанализ.
Они отпили по паре глотков, продолжая хихикать.
- Нет, ну серьезно, Петер, - сказал Йост, - что мне делать? Как справиться с ответственностью за его судьбу,….ведь, то что я сделаю сейчас, это изменит его, я боюсь, я могу…
- Ты на него посмотри, - сказал Петер, - рано или поздно кто-нибудь это точно сделает, и гораздо менее церемонно чем ты. И кстати, с чего ты взял, что на этот поприще ты будешь первым?
- Что? – переспросил Йост поперхнувшись пивом. Глаза Петера сверкнули в полутьме, он будто бы хотел ему что-то рассказать, но потом передумал.
- Да нет, ничего, так, просто, подумалось…
- Ты что-то знаешь?
- Дэвид поздно уже, мне домой пора…
- Петер, это подло.
Петер несколько минут внимательно смотрел на Дэвида. Выражение его лица невозможно было прочитать, но прищуренные серые глаза, казалось сверлили его насквозь.
- Петер, скажи, что ты знаешь? – спросил Йост, откидываясь на стуле и складывая руки на груди.
Петер перестал сверлить его взглядом, и, словно решившись, помотал головой.
- Нет, - сказал он, - я ничего не знаю. Толком ничего, Дэвид, я говорю правду теперь. Так,…ходили всякие слухи, мне один друг рассказал, а тому его друг,…да брось, бабские сплетни все. Брось, я спьяну наговорил тебе всякой ерунды, а ты и повелся как мальчик. Ты смотри мне, профессионал, ты часом не влюбился ли? А?
- Петер, иди к черту… - отмахнулся от него Дэвид смеясь, - ладно, я надеюсь, это останется между нами?
- Какой вопрос? – сказал Петер и пожал протянутую Йостом руку.

***

- Том, дай телефон!
Слова Билла были полностью проигнорированы соседней комнатой.
- Том! Телефон дай!
Снова никакой реакции.
- ТЕЛЕФОН МНЕ УЖЕ ДАЙ, А? СЛЫШЬ?! – заорал Билл во всю мочь своих легких.
- Занято! – недовольно крикнул ему в ответ Том.
- А то я, бля, не вижу! – возмутился Билл, - ты уже третий час на нем висишь!
- Второй!
- Третий!
- Отъебись, Билл!
- Чо сказал, мудак?
- ЭЙ, ДЕТИ! ЗАТКНУЛИСЬ ОБА! – снизу из столовой послышался строгий окрик их матери. Том демонстративно шваркнул дверью об косяк, демонстрируя обоим, что они мешают ему заниматься важными делами.
Билл понял, что телефона ему скорее всего, не дождаться. Он лениво встал с кровати, потянулся. День выдался неплохим. По-настоящему осенним. Ноябрьский ветер весело носил по улице пожелтевшие листья, солнце стояло невысоко, освещая улицу и дома, и лес на холме золотистым закатным светом, хотя было еще только около двух часов пополудни. Воздух был невероятно по-осеннему чист и прозрачен, обрисовывая контуры, словно на яркой картинке. Билл зевнул, глядя на соседа, граблями собирающего в аккуратные желтые кучки опавшую листву со своего все еще зеленеющего газона перед домом, поскреб через майку правый бок и пошел завтракать.
Проходя мимо комнаты Тома он со всей силы в сердцах пнул ее ногой, не слушая бормотание ему в ответ, и, удовлетворенный, медленно спустился по светлой широкой деревянной лестнице прямо в столовую.
- Пр-рет, мам, - он мило чмокнул ее в щеку.
- Доброе утро, дорогой! Как спалось?
- Отлично, мам.
- Налить тебе соку?
- Угу.
Билл сел за стол, задумчиво прищурив один глаз изучая содержимое красной коробки с корнфлейксом. Кажется, Том уже успел над ней надругаться и всыпать туда фруктовых рисовых хлопьев, которые он ненавидел больше всего на свете. Дверь в комнату Тома хлопнула опять, и вскоре на лестнице появились его голые ноги, торчащие из длинных семейных трусов жизнерадостной расцветки, потом майка с надписью WestCoast, дреды и пикающая телефонная трубка, которую он прижимал плечом к уху.
- Да, зайка, - продолжал нежно ворковать с трубкой Том.
- Одна девочка тоже вот так вот трепалась по телефону три часа, - мрачно в никуда продекламировал Билл, - прижав трубку к уху плечом. Так у нее шею так свело, что ее не откачали. Сосуд пережало какой-то. Умерла, стало быть.
Том показал Биллу кулак. Трубку, однако, перехватил рукой:
- Да, да, конечно люблю, зайка, ну все-все, мне пора, трубка садиться… - он наконец нажал отбой и взглянул на Симону и Билла, которые в свою очередь внимательно смотрели на него в упор, - целую тебя нежно, моя зайка.
- Опять всю ночь проболтал, дорогой? – любезно спросила мать.
- Опять из-за тебя никому не позвонить, козлина, - чуть менее любезно приветствовал его брат.
- Сам козлина, - парировал Том, - кто вчера трубку на зарядку не поставил? Валялась черт знает где…
- Том, перестань, - строго сказала Симона.
- Не, а чо сразу Том? – возмутился старший из близнецов, - Билл первый начал?
- Кто первый начал? – теперь настала очередь Биллу возмущаться.
- Оба хороши! – Симона в сердцах хлопнула блюдом с поджаренными тостами и банкой с джемом об стол, - Ешьте давайте, и не ругайтесь!
Том мрачно намазал тост клубничным джемом, откусил кусок, сосредоточенно им похрустел. Потом положил сверху кусок сыра. На его субъективный взгляд стало значительно вкуснее. Билл отхлебнул из большой чашки кофе с молоком.
- Целую тебя нежно…моя зайка, - передразнил он Тома, чуть только Симона отвернулась.
- Вот, бля! – Том от возмущения даже выронил тост на пол.
- От бля слышу! - сказал брат.
- Вот не можешь ты чтобы последнее слово осталось не за тобой, да? – проворчал Том, влезая под стол за тостом.
- А вот не могу! – хамским и безапелляционным тоном заявил Билл.
- Никакой личной жизни, а? – Том намазал второй бутерброд.
- Йост так говорит часто, - Билл облизал ложку с вареньем, - Он говорит: «Нету у меня никакой личной жизни с вами, одна общественная!»
- Гы-гыыы – жизнерадостно сказал Том, - эта…однако на самом деле у него регулярная половая жизнь в извращенно-групповой форме.
- Гы-гыы, - в тон ему сказал Билл, - это точно.
Симона налила себе кружку кофе с молоком и села рядом, подперев голову рукой, и с умилением посматривала то на одного мальчика, то на другого. Ее короткие рыжеватые волосы отливали золотом от солнечного света попадавшего в окна столовой.
- Мам, сделать тебе бутерброд? – спросил Билл тоном, который Том ненавидел больше всего на свете. За него он дразнил Билла маменькиным сынком и девчонкой. Такой милый и нежный, прямо весь из себя хороший мальчик, лучше не бывает. Подлиза. Том громко зачавкал, чтобы выразить свое презрение к родственнику. Билл едва заметно не менее презрительно повел глазами в сторону. Завидуй молча.
- Не надо, милый, я уже ела, - сказала Симона, - Просто хочу с вами посидеть за компанию, - она даже не подозревала обо всех сложных интеракциях, которые происходили между близнецами в данную минуту. Йост тоже обычно не понимал что происходит, но к чести его он серьезно подозревал, что они есть, а потому всегда был настороже и не спускал с них глаз. Более того, он стойко подозревал, что те слова, которые они друг другу говорят вслух, вообще не имеют отношения к тому, что между ними происходит.
- Мне так хочется сделать праздничный ужин, - продолжала женщина, - так, чтобы собралась вся семья, друзья, все сразу,….я так соскучилась по вам. Ну, что думаете, мальчики, может сегодня?
- Отличная идея, мам, - сказал Билл.
- Но… - начал Том.
- Что такое, Том? – спросила Симона.
- Мам, я на сегодня уже договорился с…
- Зайкой? - взгляд Билла мог бы испепелить на месте любого смертного.
- С зайкой, - любого смертного, кроме его брата Тома. Он ответил таким же. Они столкнулись в воздухе, рассыпая вокруг тысячи искр.
- Ну, может быть, тебе бы стоило пригласить девочку к нам домой?
- Ма-а-ам, - укоризненно проговорил Том, - можно я сам решу, что и как мне делать?
- Ну, конечно, - рассмеялась Симона, - конечно, не обижайся на маму, милый.
Билл с наигранно скучающим видом уставился в окно. В тепло-карих глазах у матери Том против ее воли увидел легкую грусть, и сразу же чувство вины горой навалилось на его плечи.
- Мам, ну, если ты очень хочешь…
- Нет-нет, я хочу, чтобы это было удобно всем…я…
Билл задумчиво обвел верхнюю губу языком, все так же увлеченно глядя на облака, и делая вид, что он вообще не с ними.
- Нет, мам, я, правда, не подумал, я отменю я…
- Не надо, Том, сынок!
- Мам…
- Том…
Билл закусил шарик от штанги в языке между нижними и верхними зубами:
- ЖАВТРА! – устав от этого Мерлезонского балета не терпящим возражений тоном, вынес свой конечный вердикт он.

***

Телефон все-таки заработал, к вечеру.
- Билл, мне надо с тобой поговорить, - быстро сказал Йост в ответ на ленивое билловское «Але!»
-А… - задумчиво сказал Билл, - ну…мы…дома, - наконец он сообразил что ответить.
- Билл, я сейчас приеду, - сказал Йост. Он пытался говорить официальным, не терпящим возражения тоном. Голос у него, правда при этом предательски подрагивал.
- Ну, окей, тогда, скоро увидимся, - сказал Билл несколько удивленно, но не более того. Вполне обыденно.
Это придало Дэвиду храбрости. Он посмотрел на себя в зеркало. Переодел футболку. Та, серая была совсем не к месту, он надел черную. Натянул на голову кепку, поправил козырек направо, потом налево, потом просто кинул ее недовольно на пол и отпихнул ногой. Он похлопал руками по своим карманам в поисках ключей от машины, но не нашел их. Отодвинул зеркальную дверцу шкафа в коридоре, ощупывая куртку, в которой был вчера в баре с Саки. Он опять чертыхнулся. Тяжело вздохнул, пытаясь унять колотившееся как ненормальное сердце.
Ну что ты, в самом деле, - сказал Дэвид сам себе, - не мальчик уже, чай, и не на первом свидании! Он громко расхохотался при мысли о том, что и в самом деле собирался, словно на свидание. Даже побрился перед выходом. Мысль о бритье заставила его вспомнить о джинсах, валяющихся на темно-зеленой мраморной полке между ванной и умывальником, и он пошел туда, чтобы обшарить их карманы, ну да, именно, разумеется, ключи оказались именно там.
Он с облегчением сжал брелок в руке, в последний раз внимательно и оценивающе оглядел себя в зеркале в ванной, занимающим добрую половину стены. Взъерошил волосы, потом снова пригладил. Повернулся к зеркалу в золоченой раме из виноградных листьев, боком, втянул живот и, вполне довольный собой отправился в Лойтше.
Он остановил машину у забора, недалеко от дома Каулитцев, потянулся было, чтобы набрать на мобильном номер Билла, как вдруг оказалось, что он уже вышел из двери. По всей видимости, он его ждал. Йост подскочил от этой мысли на одном месте, как ужаленный. Он открыл дверь и вышел навстречу. Лицо у Билла, когда он взглянул на продюсера, как-то удивительно скептично, было очень усталым. Уголки губ словно бы опустились вниз. Мальчишка был в майке, потрепанных серых джинсах, и в спортивной куртке. Он был без мейк-апа, и выражение его лица казалось по-детски бесхитростным.
За то время, что они не виделись, он похудел еще сильнее. У Йоста неприятно заскребли кошки на душе. Теперь он с ним, кажется, смотрелся словно отец с сыном. Даже на старшего брата бы не потянул. В его воспоминаниях о недавних событиях, Билл казался взрослее и циничнее. Опаснее, да, вот это самое слово. Гораздо опаснее и жестче. Йост внезапно почувствовал мучительный прилив раскаяния за свое поведение тогда, за то, что он воспринял Билла как равного себе, взрослого противника. Дэвид открыл рот, чтобы что-то сказать, но сразу как-то не получилось.
Билл равнодушно царапнул его лицо нечитаемым взглядом. Йост понял, что просто стоять у машины как-то не очень, он мучительно заставил себя подойти к Биллу поближе, как бы, чтобы поздороваться. Билл прохладно чмокнул его в обе щеки, словно выполняя надоевшую обязанность. Однако легкого прикосновения губ и щеки хватило для того, чтобы защекотать его нервы, разбудить странные тени воспоминаний и томления. Йост открыл ему дверь машины, сам не знал почему, наверное, чтобы скрыть свое неудобство от внезапно залившей его лицо краской легкой истомы. Он вдохнул воздух полной грудью, чтобы отдышаться.
Когда он сел в машину, Билл уже успел вытащить его диск из проигрывателя, и поставить тот, который ему нравится. Йост ничего не сказал по этому поводу, хотя обычно его раздражала эта биллина привычка.
- Ты хотел поговорить, - не поднимая головы и не поворачиваясь, несколько простужено, в нос, проговорил Билл.
- Не хочешь перекусить где-нибудь?
- Не…
- Билл, живому человеку на Земле, надо иногда и есть,…
- Дэвид, я только что ушел из дома, лишь бы не слушать ничьих нотаций, можно ты прибережешь свои воспитательные тирады для другого случая? – раздражение, хоть и тщательно скрытое проскочило в странной улыбке Билла.
- Извини, - сказал Дэвид и завел машину. Ну, в любом случае, тут было не самое лучшее место для разговоров. Он некоторое время кружил по центру Лойтше из трех с половиной улиц, потом выехал оттуда, и снова припарковал машину на обочине, у старой фермы.
- Ты знаешь, о чем я хотел с тобой поговорить, - прситально глядя на Билла спросил Йост.
- Мне повысят зарплату? – умильно с надеждой сложив ладошки на груди повел очами Билл.
Йост не понимал, как ему так мастерски удается его выбивать из колеи одним движением своего языка. Он и тут открыл рот и закрыл, и теперь сидел, тупо глядя на Билла не шевелясь.
- Ты сказал, я знаю, о чем ты хочешь со мной говорить, - любезно подсказал Билл, и закусил кожаный напульсник зубами, чтобы хоть чем-то заняться
- Вечно ты тянешь в рот любую гадость, которая попадается тебе на глаза, – заворчал Йост.
- Тебе-то откуда знать? – поинтересовался Билл. Тон его был такой двусмысленный и ехидный, что Йост даже и не стал пытаться вдумываться что именно Билл имел в виду в этот раз. Да, правда, некоторые веши ему лучше не знать.
- Билл, я…хочу поговорить с тобой.
- Так мы вроде…уже.
- Я серьезно.
- Я весь внимание!
Дэвид достал вытащил купленную по дороге пачку сигарет из нагрудного кармана куртки, зубами разорвал пластик упаковки, открыл пачку, потянулся было, чтобы взять сигарету, потом, словно вспомнил что-то и прежде протянул пачку Биллу. Билл насмешливо изогнул бровь, ту, которая с колечком и взял сигарету, ухмыляясь довольно. Дэвид мог поклясться, что знал, о чем он подумал, но обращать на это внимание у него уже не оставалось сил.
- Билл, - наконец он решился, - я хочу поговорить с тобой о том, что произошло тогда в клубе…
- Что именно? – с подростковой изуверской жестокостью спросил Билл.
Йост внушительно выругался куда-то в сторону и затянулся сигаретой. У него заходили желваки.
- Я понял, - некоторое время посмотрев на Йоста невозмутимо кивнул Билл, - я…интересуюсь просто, а что такого произошло, чего ты не ждал?
- Я?! ЖДАЛ?! - Йост чуть не подпрыгнул на месте.
- Я хотел сказать… не ожидал, - поправился Билл.
- Нет, - сказал Йост, - Да. То есть нет. Не ожидал, я не хотел… Я не хочу.
- Значит, я прошу прощения, - так же невозмутимо сказал Билл, - Это больше не повторится. По рукам? Я прощен? Это все? Я могу быть свободен?
- Нет, - мрачно отрезал Йост, - не можешь.
- Чо я еще не так сделал? – спросил Билл, глаза его скосились на мужчину, сидящего рядом темно и зло.
- Билл, - с легкой укоризной покачал головой Дэвид.
Мимо из машины вниз по улице важно прошествовала процессия из мамаши с коляской и двух здоровых ньюфаундлендов. И Билл и Дэвид не сговариваясь проводили процессию взглядом. Холодало. Тяжелые облака быстро носились по небу, подгоняемые осенним ветром.
- Ты прекрасно знаешь, как я неравнодушен к тебе, Билл, - наконец сказал Йост.
- О, да. Ты меня ненавидишь, - в тон ему кивнул Билл. В самых кончиках его рта застыла странная улыбка, - но это ничего, это мне не страшно, я привык.
- Господи, да нет же, Билл, нет! Как ты можешь…
- Любишь, значит?
- Билл! – в голосе Йоста вновь послышался укор. Он старательно подбирал слова теперь, - я очень хорошо к тебе отношусь. Ты же знаешь сам, черт тебя дери…сказать что я люблю тебя как младшего брата? Этого мало, за твои выходки я бы своего младшего брата давно бы придушил вот этими вот руками, - Йост затряс ими в воздухе перед глазами для пущей выразительности своей речи.
Билл самодовольно ухмыльнулся. Кажется, к нему стало возвращаться его обычное состояние духа.
- Черт его знает, - задумчиво покачал головой Йост, - дьявол,…я питаю к тебе какую-то невероятную и нездоровую слабость!
Билл согласно кивнул.
- Ты ударил меня поддых этими своими штучками,… - серьезно сказал Йост, - Настолько поддых….я даже разговаривал с Петером…
Теперь настало время Билла подскочить на сиденье и резко повернуться к Дэвиду, он даже закусил палец от волнения. Дэвид смутился.
- Ну,…без всяких таких нюансов, конечно, - сказал он, - ты не думай, я толком ничего не рассказал...
- И чо Хоффман? – быстро спросил Билл.
- А? – переспросил Дэвид, будто очнувшись от задумчивости.
- И чо Петер тебе сказал?
- Ну, не перебивай меня, я сейчас все расскажу, - Йост закурил вторую сигару, Билл тоже, отрываясь от увлекательного обгрызания пальца. Руки его слегка подрагивали, тем временем Йост продолжал - я больше думал, ну…
- Ну? – мрачно переспросил подросток рядом.
- Мне нелегко говорить сейчас, я понимаю, Билл, на психику любого ребенка развод родителей оказывает чрезвычайно сильное влияние. Это шок…это… перелом. Я оказался рядом. Пусть ты считаешь даже что я на тебя давлю, я тебя заставляю….но я тебя учу. Я даю тебе все, что я могу отдать. Билл, я провожу с тобой больше времени чем с собственной семьей и друзьями. Я знаю, я бешу тебя порой, но мне кажется я не так уж мало тебе дал….то должен со мной согласиться….
Билл пожал плечами, равнодушно глядя в сторону, не соглашаясь, но и не отрицая ничего.
- Я в некоторой степени заменил тебе отца…
- Ой, нет, Йост, только не это - сказал Билл и рывком открыл дверь, пытаясь выйти из машины. Дэвид успел поймать его за шкирку, и втащил назад за воротник куртки.
- Каулитц, сидеть! – приказал он.
Билл мрачно сложил руки на груди. Он смотрел, набычившись, прямо перед собой, не обращая никакого внимания на Йоста, и нервно кусал губы.
- Ну, прости, я не хотел,… - как-то несчастно проговорил Йост.
Билл смерил его взглядом искоса и плохо изобразил улыбку.
- Я просто хотел сказать, Билл, ты еще ребенок.
- В нашем бизнесе взрослеют быстро, - неожиданно легко ответил Билл и усмехнулся, - мне только странно, что это Я говорю ТЕБЕ.
Дэвид покачал головой и задумчиво шмыгнул носом.
- Мне… - начал он, - нечего тебе на это ответить.
Билл понимающе кивнул.
- Я пошел домой, - сказал он и снова попытался открыть дверь.
- Я тебя отвезу, - обреченно сказал Йост и завел машину. Он развернулся с обочины, шваркнув шинами о гравий, доехал до первого поворота и остановился, пропуская деревенский мини-трактор, едущий по главной дороге.
- Слушай Билл, - наконец заставил себя выговорить он, - у… у меня есть классный коньяк…ну дома, кстати, это… . Я хотел предложить, может…все-таки поедем…ко мне?

Глава 7

Между тем, жизнь шла своим чередом. Все что не забылось – затаилось, да и как оно могло бы разрешиться, в самом деле? Близнецы бурно отпраздновали собственное шестнадцатилетие, песня Durch dich Monsun взлетела на первое место в чартах Германии, вызывая суматоху, споры и ссоры. Подросткам нравилось, а взрослые говорили, что это полная туфта, чем больше говорили – тем больше первым нравилось. Билл, приложивший много усилий для написания этой песни, гордился собой невероятно, Том только ухмылялся, и утыкался головой в гитару, увлеченно бренькая на ней всякие аккорды.
Дэвид уговорил их отчима разрешить ему снять для Тома и Билла квартиру в Гамбурге, совершенно одурев за последнее время от перманентных поездок по немецким автобанам в деревню и обратно. Пока он разговаривал с их отчимом, у него холодели руки, но господин Трюмпер давно имел мнение о Дэвиде Йосте как о полном не совсем адекватном идиоте, хотя далеко не без таланта и не без деловой хватки, потому ни бледность лица ни дрожание рук его ни на какие подозрения не навели.
Том поначалу психанул, когда Билл ему об этом сказал, и спросил, почему бы ему просто не переехать к своему покровителю, сэкономили бы на квартплате, а ради него, Тома, право не стоит так напрягаться. Билл почернел, но к вечеру Том передумал, и попросил его в случае переезда информировать официально о графике своих блядок, чтобы он, Том, в его отсутствие мог бы, наконец спокойно водить баб, и заниматься организацией собственной личной жизни. Билл и сам не понял, почему слова Тома резанули его ножом по сердцу так, что у него потемнело в глазах, однако внешне он и бровью не повел.
- Конечно, Том, - кивнул он.
Тому очень хотелось дать ему по роже за такую милую уступчивость, а потом еще пару раз, чтобы этой твари не было так все равно. Он порой сам удивлялся глубине того раздражения, которое вызывал в нем его брат. Самый ужас этого бешенства заключался в том, что даже мысль о существовании без него в его голову не приходила. Оно просто сидело в нем, как его второе я, и отравляла ему жизнь своим присутствием. Ему было физически плохо, когда Билл уходил. Когда он возвращался – он его бесил каждым своим словом, поворотом головы, тоном голоса, смехом своим идиотским. Том считал минуты, когда же он снова свалит. Но как только за спиной Билла закрывалась дверь, вместо ожидаемого облегчения на него наваливалась удивительной силы тоска и апатия. Ему вообще ничего не хотелось делать. Он часто говорил Биллу про баб, которых он собирался водить в их квартиру, потому что по характерному упорному молчанию близнеца постепенно догадался, что Биллу это не нравится. Он не знал чем именно, но чувствовал, что он бесится от его слов, а потому повторять это стало его излюбленным занятием. Том не очень пытался анализировать свои чувства в этом смысле, но в эти краткие мгновенья он испытывал странное чувство счастья. Его просто страшно перло от мысли, что он тоже может причинить Биллу боль. Он натурально испытывал чувство извращенного острого кайфа, делая ему больно. Да, он часто ему об этом говорил, про баб, но делать это ему было слишком лениво. Ему нравились девушки. Очень нравились. Он часто думал о них, пялился тайно, искоса, думал, и мечтал, едва ли не грезил наяву. Но как-то очень издалека. Все они сплошь вызывали в нем странное чувство равнодушия как только они сближались сильнее. Дело было не в них, не в их личностях или умственных способностях, дело было в их потребностях. Потому что они все от него что-то хотели. Они хотели любви, дружбы, уважения, заботы, поддержки, эмоций, отдачи, а он нет. Он не хотел ничего от них брать, и еще меньше хотел им что-то отдавать. Потому как только он думал о том, сколько ему придется затратить для элементарнейшего акта, ему становилось лень и жалко себя. Слава богу, иногда попадались телки поумнее, трахались с ним, ничего не спрашивая и не задавали лишних вопросов, а то бы он вообще подох тут со скуки и от спермотоксикоза.
Билл страшно его бесил, но ненавидеть его Том не мог. Кого Том действительно ненавидел – так это Йоста. Причем причина этой ненависти была довольно сложной, учитывая, что чисто по-человечески, Том испытывал к Йосту громадное уважение. Билл его бесил и этой новой идеей с его имиджем. Тома раздражало, что тот с каждым днем начинает выглядеть как девчонка. Тома бесили его жесты, блядские взгляды, от которых у мужиков постарше откатывались яйца вслед за выбитым одним его взглядом мозгом. Он понимал, что Биллу нравится манипулировать теми, кто пытался управлять им, исключительно из мстительности натуры, и порой его даже смешило, как легко и цинично он разводил мужчин в два раза старше себя как детей. Его бесило, что Билл с его субъективной точки зрения унижался перед этими мудаками, развлекал и ублажал их, и они, хоть и казались смешными со стороны, чувствовали себя, общаясь с ним повелителями бесконечности. Он в сердцах обозвал Билла шлюхой, Билл приподнял бровь с колечком и, ухмыльнувшись ответил, ничуть не обидевшись:
- Работа такая!
Том сходил с ума, когда видел его таким. Потому что к сожалению, их родственная связь не гарантировала ему защиту от билловских блядских флюидов, и порой он сам забывал смотреть за мужиком, которого разводит Билл, и просто сидел, открывши рот и смотрел на брата, на каждое движение длинных ресниц, блестящих губ, обреченно, как кролик на удава. Нет, не так, Билл не был похож на девочку, он был похож на миниатюрную женщину, с детским лицом, с мимикой, в которой, казалось, не было ничего, чего нельзя было бы прочитать, настолько открыто и честно оно казалось. До тех пор, пока не заглянешь в самую глубину темных жестких демонических глаз, в которых уже умер свет. Тогда становилось страшно. На секунду, но выброшенный в кровь адреналин бередил мысли еще сильнее, словно толкал узнать на самом деле, а насколько глубока Тьма, непрозрачной поволокой затянувшая глаза. Билл стал другим. В этом Том винил Йоста, обоснованно, или нет. Билл перестал быть его. Дэвид, сам того не осознавая – отнял у него душу Билла. За это Том ненавидел Йоста.
Они не могли ничего писать, и выступать тоже не могли, у Билла ломался голос. Продюсеры переиздали их альбом, они выступали в шоу, пели где-то под фонограмму. В школу ходить они больше не могли, потому что каждый раз, появляясь там они собирали толпу фанатов. Старые их одноклассники и раньше то их не сильно любили, теперь вот еще и боялись. Точнее так, пока они с Биллом учились в одном классе – все было более или менее хорошо. Или не было, они просто не замечали, общались они все равно в основном друг с другом, ну, в крайнем случае, с парой-тройкой своих друзей. Учеба их никогда не интересовала, не считая раннюю Биллину влюбленность в учительницу по немецкому, на которой он лет в восемь твердо и бесповоротно решил жениться.
Потом все пошло наперекосяк, мать и отец развелись. Они переехали в другой город, или точнее маленькую деревню, Лойтше, местные ребята их не приняли, считая задаваками из города. Том и Билл, будучи существами гордыми и самолюбивыми переубеждать общество не желали, они полностью были уверены, что это они, местные, должны принимать их такими, какие они есть. Они встали к обществу в агрессивную оппозицию, и месть не заставила себя долго ждать. Педагоги, отчаявшись пробить идеальную изолированную энергетическую сферу, которую составляли Билл и Том, не пропуская ни одного отрицательного или положительного сигнала извне, превзошли себя, изобретя гениальный педагогический прием. Они попросту разделили близнецов, по разным классам и разным коллективам, убедив госпожу Каулитц в том, что это будет лучше для них, и их слишком сильная близость в подростковом возрасте скорее способна им навредить в будущем социальном развитии. Наверное, формально, педагоги и были правы, но жизнь, как обычно внесла в дело целый ряд всяческих нюансов.
Так случилось, что потребности в социальных контактах у близнецов оказались удивительно ограниченными. Том, будучи старшим, привык заботиться о младшем брате, и отвечать за него. В итоге он оказался в более простой ситуации, потому со временем, несмотря на свой довольно экстравагантный стиль с осветленными дрэдами и хип-хопперским прикидом, обзавелся парой-другой друзей и даже подражателей. Они ему не особенно были нужны, но активисты класса, волею тестостерона созревшие быстрее, ставшие выше и сильнее его особенно не доставали, так, считали за придурка-оригинала. Том с успехом исполнял роль дурачка в классе, шутить и прикалываться он всегда любил, в общем, за его шутки на него даже заглядывались порой и девочки.
То, что случилось с Биллом, легче всего могло классифицироваться словом катастрофа. Упертый, мелкий, задиристый, он сразу встал поперек горло всему классу, он видел, что одноклассников бесит в нем сильнее всего, и продолжал на это давить. Будучи ростом по пояс среднему однокласснику, маленький, тощий, с накрашенными ногтями и глазами, он регулярно получал пиздюлей от более физически развитых товарищей. Он не жаловался никому, даже Тому, а матери или отчиму и подавно. Синяки он списывал на неудачные занятия спортом, и скоро даже сама Симона Каулитц стала потворствовать его прогулам спортивных занятий. От этого над ним ржали только сильнее. Физические тычки он сносил довольно равнодушно, смирившись, что скорее всего не сможет дать полноценной сдачи обидчикам, а вот моральное унижение, которому он подвергался ежедневно, давалось ему гораздо сложнее. Тут-то он и вовсе никогда ни о чем не говорил, только Том знал, что он порой плачет, в ванной, в углу, уткнувшись головой в коленки. Нет, Тому он тоже не показывал ничего, просто Том чувствовал это, садился по эту сторону двери, и тихо плакал вместе с ним, он не знал зачем, просто ему очень хотелось бы взять хотя бы частичку боли на себя. Учителя, конечно, понимали, что сделали что-то не так, но не в учительских правилах было признавать свои ошибки. К тому же, дерзивший, и слишком уж выпячивающий свою оригинальность, практически, по-учительски говоря, неуправляемый Билл раздражал их ничуть не меньше чем одноклассников. Учителя порой нарочно унижали его перед всем классом, провоцируя тем, сами не отдавая себе отчета настоящую травлю со стороны товарищей.
В школе Билл вообще не жил. Он приходил туда, сцепив зубы, получал свою порцию пиздюлей, упорно делал вид что не замечает психологической травли, даже когда над ним ржал и глумился весь класс, после занятий встречался с Томом и они шли заниматься музыкой, что являлось единственной отдушиной в его жизни тогда. Их отчим, будучи связан с тесным и странным мирком шоу-бизнеса по-своему помогал им как мог. Он организовывал им выступления, когда они познакомились с Густавом и Георгом, симпатичными но на редкость своеобразными пацанами, которые неплохо умели играть.
Он пропихнул Билла в шоу, к какому-то дальнему знакомому Хоффмана, господину N. Шоу получилось, прямо скажем, довольно экстравагантным, включая и вид Билла и выбор песни, которую более пристало петь взрослой даме, или травести в ночном клубе. Трудно было сказать, насколько сам Билл осознавал дурноту вкуса этой шутки, но даже видавшее виды жюри опешило, хотя, странная харизма Билла не давала им возможности выкинуть его из головы.
Знакомый Хоффмана, впрочем, Биллом заинтересовался, хотя, быть может совсем не в том контексте, в котором бы ожидал Трюмпер. Он довольно грязно домогался Билла, правда, без свидетелей, а однажды зашел даже слишком далеко. Билл мало что понял, кроме чувства отвращения и парализовавшего его липкого ужаса он вообще ничего не понимал, он практически потерял сознание от страха, господин N, и без того был массивен и малоприятен, так разошедшись по поводу, он и вовсе вызывал полнейшее отвращение, к тому, же он угрожал Биллу. Будь Билл старше и умнее, он бы понял, что его угрозы не более чем способ психического воздействия, но проблема-то как раз и была в том, что он не был старше и умнее. Впрочем, все кончилось не так ужасно, как могло бы быть, потому что его совершенно случайно спас сам того не ведая, своим появлением Хоффман. Он же отпоил мальчишку водкой, и привез домой, сонного. Мальчишка не производил впечатления интеллектуала, но, как выяснилось какая-то бытовая мудрость в нем присутствовала. Хоффман осторожно начал разговор с Трюмпером, его отчимом, спустя полгода, и понял что тот ни сном ни духом не ведает про приключения Билла. Это его безусловно порадовало.
Трюмпер пригласил его на их концерт в каком-то деревенском клубе, и Хоффман, сам не понимая почему, скорее из легкого чувства вины перед старым знакомым, пошел. Вместе ребята смотрелись гораздо интереснее, он положил глаз на блондина с дредами, их удивительная похожесть вкупе с демонстративной разностью с Биллом показалась ему удивительно интересной находкой. Играли они черт знает что, обычную фигню, но странная харизма Билла почему-то не отпускала, и заставляла на них смотреть в упор и не думать больше ни о чем. Хоффмана внезапно осенила пара хороших идей.
Хоффман привык полагаться на собственное чутье, и пошел ва-банк. Он купил их у Трюмпера в тот же вечер, за смешную сумму, на пари, что заработает на них себе пару-тройку миллионов долларов как пить дать. Трюмпер со смехом согласился. Он очень в этом сомневался.
А потом….потом Билл познакомился с Йостом.
Он сидел у него в офисе, за столом, обварив язык горячим кофе, и смотрел в окно. Хоффман присел на краешек стола, искоса поглядывая на экран ноутбука молодого мужчины, сидящего за столом.
- Минуту, извините, - сказал мужчина, подняв палец вверх. Петер выглянул в коридор, попросил секретаря сделать ему зеленого чаю и вернулся. Йост захлопнул крышку ноутбука.
- Почему ты думаешь, что из этого что-то получится? – быстро спросил он Петера. Такая у него была манера общения. Он спрашивал так не потому что сомневался, а потому что хотел узнать ход мыслей коллеги.
Петер задумчиво ухмыльнулся.
- О, поверь интуиции герра N, я выцарапал мальчишку из его лап едва живым.
- У-уй, - скривился Дэвид, - даже и не упоминай при мне эту старую проблядь...
Билл тогда не понимал до конца значение слова проблядь, но молодой мужчина вызвал у него странную симпатию своей манерой выражать свои мысли. У него было открытое лицо с сильным подбородком, он был довольно просто по-молодежному одет, но его поразительно ухоженный вид, постоянно звонящий телефон, его выверенный ни капли ни раздражающийся спокойный голос, свободная, даже вольная, но вежливая и очень жесткая и конкретная формулировка фраз, выдавали в нем человека делового, который скорее принял на себя такой имидж, или скорее всего был просто над тем, чтобы считаться с условностями. Биллу чувак показался невероятно крутым. Он следил за ним минут двадцать, сидя перед ним за столом, пока тот заканчивал свои дела и беседовал с Хоффманом, открывши рот, и чуть не подскочил на месте, когда Дэвид, отчитывая кого-то по телефону смешно подмигнул ему. Билл так не ожидал этого что моментально прыснул от смеха. Дэвид против воли рассмеялся тоже, глядя на мультяшную улыбающуюся во весь рот физиономию, оставляя мальчишку смущенным и польщенным.
Закончив разговор, Дэвид демонстративно выключил телефон, встал из-за стола, подошел к Биллу и сел на корточки, оказываясь не выше, а даже чуть ниже его, сидящего болтая ногами, сгорбившись на офисном стуле. Он с серьезным видом протянул мальчику руку:
- Дэвид, - сказал он очень серьезно, но в глазах его мелькали странные золотистые смешинки, в которые Билл засмотрелся, потому что ему внезапно стало очень тепло и уютно рядом с ним. Ему хотелось радостно обнять его за шею, бабочки смешно щекотали его живот. Дэвид казался добрым, на самом деле добрым, и он относился к нему серьезно, без тени насмешки, даже с уважением, это казалось Биллу каким-то сказочно-невероятным чудом. Впрочем, страх показаться идиотом оказался сильнее, потому он выпрямился, и важно пожал руку Дэвида Йоста изо всех сил.
- Билл, - сказал он, нахмурившись от старания сохранить важный вид.
- Очень приятно, Билл, - сказал Дэвид.
Петер вышел из комнаты по делам, у него зазвонил телефон, и он не хотел им мешать. Билл с Дэвидом поговорили еще, о разном, так, обо всем и ни о чем вообще. Потом темы для беседы постепенно иссякли.
- Дэвид, а знаешь, ты крутой чувак! - внезапно сказал ему Билл. Искреннее восхищение в голосе мальчишки рассмешило Дэвида.
- Не я, - помотал он головой, и показал в сторону двери, куда вышел Петер головой, - Этот чувак в костюме, круче!
- Неее, - Билл наморщил нос смешно и недоверчиво, - не может быть.
Дэвид расхохотался еще громче. Билл задумчиво почесал голову.
- Эта….но …мы фигово играем, - сказал Билл, подозрительно глядя Дэвиду прямо в глаза, - вообще-то.
Том встал с кресла, лениво пошел на кухню, взял из холодильника банку пива, открыл ее, сделал пару глотков и опять направился в комнату. Он зевнул, включая телевизор, однако мелькание картинок не смогло отвлечь поток его мыслей. Он помнил, Билл тогда ему выел мозг этим своим Дэвидом Йостом. До этого он столько говорил ему только про Нену, но та была просто какая-то певица, а этот мужик стал их старшим товарищем. Том поначалу отнесся к нему осторожно, но вскоре и он попал под свойственное Дэвиду очарование. С ним, вроде бы все оказывалось в тысячу раз проще. То, что казалось им неразрешимой проблемой вчера, в руках Йоста решалось за пару минут. Несмотря на мягкую манеру говорить и вести себя, невысокий рост, и вовсе не грозный внешний вид, он стоял за них стеной. Ко всему прочему, он никогда не задавался, не выпячивал свое положение, скорее они сильнее уважали его именно за то, что он никогда не пользовался им против них. Так было даже важнее для них, потому что они научились угадывать его настроение и отношение по одному движению его брови.
Он любил посмеяться, и Том быстро научился его смешить и приводить в чувство, если он на что-то слишком сильно злился, Йост был ему за это чрезвычайно благодарен. Даже когда они доводили Дэвида до ручки, и он все-таки повышал на них голос, надо сказать они никогда на него всерьез не обижались, потому что, сорвавшись, он долго сидел несчастный, глядя в окно, переживая, что сказал что-то не так. Это было душераздирающее зрелище. Даже у них с Биллом в такие моменты начинало чесаться где-то в районе совести, они принимались скакать вокруг него зайчиками и белочками, в попытках его приободрить. Ну, куда уж тут было обижаться? Нет, Том действительно уважал и по-своему любил Йоста, к тому же он знал, что Билл от него попросту прется, и за это он тоже его уважал.
С Хоффманом Том пообщался ровно один раз в жизни, примерно через полгода после того, как они познакомились с. Тот угостил его пивом, как-то, утащивши с репетиции в темный кабак. Тому было неудобно идти, но отказаться было еще менее удобно. Они пили, разговаривали о чем-то. Точнее Хоффман разговаривал а Том кивал, пил пиво и от скуки складывал из салфеток кораблики. Нарезавшись Петер начал как-то назойливо над ним нависать, отпускать сальные двусмысленные шуточки, и, в конце концов решил подсесть рядом и положить руку ему на плечо.
- Дядя, - сказал Том тихо, не глядя на него, - Ты считать умеешь?
- Что? – переспросил Хоффман удивленно.
- Дядя, мне еще и четырнадцати лет нет, ты представляешь, сколько за это могут дать?
С этими словами мрачный Том встал и собрался было совсем уйти, когда слова Хоффмана заставили его задержаться еще на минуту.
- А вы, стало быть, не так уж и похожи, - сказал Хоффман, у Тома в животе словно разорвалась глыба льда. Он мгновенно понял о чем говорит Хоффман, и не только понял, но практически увидел, как наяву. У него перехватило дыхание, и он выскочил на улицу, одним прыжком преодолев лестницу и хватая ртом ночной воздух, словно рыба выброшенная на сушу. Он не решился об этом заговорить с Биллом, потому что он понимал, что если тот не захочет ему рассказать, он все равно ничего не добьется. Другое дело, что он ставил себя на место брата, и понимал, что если бы подобное случилось бы с ним, а он был уверен, что случилось оно не по его воле, он бы не рассказал бы никому под страхом смерти. Он знал, что Билл гордый, и давал ему возможность сохранить лицо перед ним. Правда, забыть этого Том не мог. То есть он забыл, тем более что более своих атак ни Хоффман ни кто-либо еще на них не повторял, но какое-то странное волнение за брата, которое поселилось внутри, которое внезапно заставило его присматриваться к нему сильнее. Может дело было не в этом, а просто в переходном возрасте и гребаных гормонах, но он стал жутко за него бояться, причем бояться до одури, и, как правило без всякой на то объективной причины. Он боялся его потерять, он боялся, что с ним что-то может случиться, он иногда даже не мог спать, просыпаясь в холодном поту от кошмаров. Он сам не заметил, как стал о нем заботиться, сильнее, опекая и защищая, он сам не заметил, как стал ему значительно ближе чем мать.
Тому всегда нравился Йост. Йост был надежный и по-своему честный. Йост был единственным человеком, которому он мог доверить Билла и не бояться. Когда Том понял, что Йост трахает Билла, мир его перевернулся с ног на голову. Он был готов убить Йоста своими собственными руками. Он возненавидел Йоста за то, что он оказался таким же как и они. Все оказалось слишком и до циничности просто.

Глава 9

- Леди и джентльмены, только для вас, сегодня вечером, наше эксклюзи-ивное шо-о-оу – внезапно громогласно заученно-интригующим голосом провыл ведущий.
Йост испуганно передернул плечами и отпил вина из бокала. Музыка стихла. Танцующая и пьющая толпа застыла, радостно глядя на сцену клуба. Молодая симпатичная женщина с коротко стриженными каштановыми волосами, замахала ему радостно рукой, он сощурил глаза, присматриваясь, и разулыбался ей в ответ. Это была Марта, его старая знакомая. Она махнула головой, подзывая его. Прежде чем направиться к ней, в другой конец танцпола, Дэвид бросил цепкий последний проверяющий взгляд на своих подопечных, развалившихся всей стаей на одном пуфике у стены. Билл дул губки, рассеяно помешивая коктейль в стакане трубочкой, и скучающе смотрел в сторону. С длинными волосами в макияже он выглядел совсем как девочка, впрочем, общее впечатление портило не по возрасту мизантропичное выражение кукольного личика. Кукла-убийца. Невеста Чакки.
Георг развлекал Билла, рассказывая ему что-то на ухо, и сам то и дело громко хохотал. Лицо Билла оставалось нетронутым ни одной эмоцией. Лицо Билла было таким, словно он сидел тут один и никто ничего ему не говорил. Он не хмурился, не радовался, никак не выражал своего удовольствия или неудовольствия, похоже он вообще не замечал присутствия Георга, но и это он делал совершенно недемонстративно, скорее всего сам Георг даже не отдавал себе в этом отчета. Однако на физиономии у Билла было написано полное отсутствие какой-либо разумной мысли. Йост иногда, когда видел у Билла такое выражение на лице, даже пугался, что может быть, он все-таки в свое время сильно переоценил его психическое здоровье и интеллектуальную норму. Используя медицинские термины, он выглядел как клинический идиот. Красивое растение, в форме человека.
Рядом с братом, с лицом ничуть не более интеллектуальным сидел Том. Один брат не смотрел на другого, однако лица у них дублировали друг друга словно зеркала. Том, правда при этом порой сосредоточенно жевал, чавкая, бессмысленно глядя в то же никуда, куда и Билл. Йост знал, что Том не страдает аппетитом, но сегодня этот парень превзошел себя. Он вел себя как кокер-спаниэль без поводка. Он сожрал все чипсы, своровал еду с тарелки Густава, засовывал в рот пригоршню орешков, и уже нацелился было рукой на еду соседей.
- На хавчик пробило? – ехидно заметил Тому Йост.
- Я не курил! – испуганно подскочил Том.
- Я так и понял, - Йост дал ему отеческий подзатыльник и отошел.
- Я так и по-онял, - передразнил Том Йоста ему вослед.
Йост обернулся и посмотрел на них обоих. Лицо Билла так ни разу и не изменило своего выражения за все те двадцать минут, что он за ним наблюдал.
Он подошел к молодой женщине в толпе.
- Как твои дела, Марта?
- Хорошо, Дэвид, очень хорошо…как ты?
Молодой мужчина пожал плечами.
- Супер, - сказал он, широко по-детски улыбнувшись, - все как обычно, просто супер!
Лицо его было усталым, хотя он и храбрился. Под глазами залегли тени. Марта погладила его по плечу:
- Загруженный ты какой-то, дел невпроворот?
- Ну, типа, - сказал Дэвид, очевидно не желая продолжать эту тему, - как твой Ханс?
- Мы в школу пошли… - улыбнулась женщина, - вот как раз этой осенью.
- Уже такой взрослый? – искренне удивился Дэвид, - вроде бы только вчера был совсем малыш…
- Дети так быстро растут, - вздохнула она.
- Ну, за детей! – быстро сказал Йост и соединил с ней бокалы.
Она, очевидно, была слегка пьяна, или романтическая встреча с бывшим возлюбленным в многолюдном клубе Гамбурга, возродила ее воспоминания, потому что скоро их разговор свелся к ностальгическим этюдам. Они вспоминали, как встретились, давно, много лет назад, как в первый раз поцеловались, как сидели, прячась от дождя под мостом у речки, пили вино прямо из бутылки, смеялись и целовались. Йост итак не был пьян, а тут с тоски и вовсе протрезвел. Она рассказывала про своего нынешнего мужа, про сына, про то, как они ездили в горы на рыбалку, и это все казалось таким далеким, таким нереальным. Он смотрел на ее губы, на ее глаза, подернутые дымкой счастья замужней женщины, у которой сбылись все ее детские мечты, и не мог отделаться от ощущения, что это происходит не с ним, а где-то в другой вселенной. Потом Марта снова говорила о них. Она вспоминала общие планы и мечты, а он больше не верил, что она говорила о нем.
Дэвид искоса глянул на Билла, который смотрел на двух голых танцовщиц, страстно извивающихся под музыку на сцене, с видом несовершеннолетней оставленной без внимания обиженной содержанки богатого папика, и как никогда отчетливо почувствовал себя в полной и глубокой жопе.
- Подумать только, у нас могли бы быть дети, да, чуть постарше Ханса…Дэвид, ты такой хороший, такой добрый, и нежный. Дэвид, из тебя бы получился такой хороший отец!
Йост поперхнулся вином нечаянно, уже жалея о том, что он вообще ее встретил. Ему сильно захотелось выругаться, но он постеснялся, все-таки это была не компания его малолетних правонарушителей, которая только таким языком и воспринимала все философские нюансы мироздания, а его бывшая возлюбленная.
- Йост, сукин-ты-сын! – жизнерадостно прогудело к него над ухом и он никогда в жизни не был так рад видеть герра N как сейчас.
- Здорово живешь! – Дэвид резко развернулся, протягивая ему руку.
- Все молодеешь, - ехидно оглядел его с ног до головы из-под кустистых бровей N, - словно молодильных яблочек наелся,… - он мерзко расхохотался сам своей шутке, Йост вымучил кривую улыбку.
- Кстати о яблочках! – внезапно посерьезнел N – как раз о них я бы и хотел с тобой поговорить. Хоффман кинул мне тут одну идейку, я думаю она тебе будет небезынтересна…
- Марта, ты нас извинишь?
Они отошли к самому выходу, где гул музыки был не так слышен. Хоффман отсыпал взяток паре нужных людей в бизнесе, и те быстро двинули их продукт на международный рынок. Дело шло неважно, и нужна была сильная помощь. Герр N Йосту был довольно-таки противен, но человек он был крайне полезный – а коли уж Хоффман нашел способ подбить к нему клинья, Йост из своих челюстей его выпускать не собирался.
Долго они с ним поговорили, расставаясь вполне довольными друг другом. Йост проводил его до машины, а N познакомил его со своей новой женой. Женщина была красивая, видная, черноволосая, примерно его, Йоста возраста. Йост проглотил ехидный комментарий по поводу того, что по сравнению с N и она могла сойти за нимфетку. Жена N одарила Йоста многообещающим взглядом и теплым рукопожатием, и черный лимузин N укатил в далекие края. Йост поежился на холодном ветру – он вышел из клуба без куртки – и закурил сигарету.
Он посмотрел на часы. Было три часа ночи. Пора бы уже и выводить детский сад отсюда нафиг и отправляться на боковую. Йост вошел в клуб, припечатав взглядом пытавшегося спросить у него что-то охранника.
- Двойной виски, - сказал он бармену, от усталости у него заныло в висках. Он поднес к губам стакан и пробился к углу, где он помнил, оставил юных интеллектуалов, порядка сорока минут назад. Музыку снова включили, было душно, темно, и в клубе было не протолкнуться от горячих колеблющихся в беспорядочном движении тел. Йост отодвинул колбасящегося рэйвера со своего пути и окаменел. Стакан неосторожно выпал у него из рук, с удивительным грохотом и звоном разбиваясь о большие белые плиты пола.
Точнее, произошло это все несколько иначе. Пока Дэвид шел, он имел счастье наблюдать душераздирающую в своей томности картину. Том лежал у Билла на плече и что-то втирал ему, счастливо улыбаясь. Лицо Билла теперь более не было индифферентным, он улыбался в ответ так же тепло, и глаза его было не оторвать от лица брата. Рука Билла нежно, словно незаметно для самого себя, невзначай, поглаживала подбородок близнеца. Потом Билл наклонился к его уху и что-то сказал, впрочем, выглядело это едва ли не как поцелуй. Йост с трудом прогнал у себя из головы похабные ассоциации, от которых у него пересохло во рту, и которые родились в это самое мгновения. Он испуганно решил, все-таки поговорить с ними, чтобы они не вели так себя на людях. Он-то, конечно, понимал, что они братья, но объяснять каждому нюансы чувственных взаимоотношений этих морально сиамских близнецов он не был готов. Да и они, как он понимал, тоже были бы не в восторге, если бы их заставили это делать.
Потом он потерял их из виду.
Когда Дэвид отодвинул рэйвера, рекогносцировка изменилась. Билл разлегся на пуфике, опираясь на локти и головой о бок увлеченно общающегося с Густавом Георга, в то время как Том оседлал его коленку. Йост поначалу было подумал, что так Том просто решил перебраться к Густаву поближе, перелезть, но Том разбил его надежды одним движением, а если быть совершенно точными то двумя. Он приподнял майку Билла, пронзительно нежным движением кладя ладонь в район татуировки в виде звезды пониже тазобедренной кости у самого лобка. Татуировку за которую он, Дэвид, накануне получил порцию очередных пиздюлей от матери Билла, что не уследил, когда этому черту приспичило ее сделать. Засранцы даже подбили Саки написать записку якобы от родителей, что мол, они, родители, не возражают против татуировки. Дэвид наехал на Саки по поводу того, что тот пошел у Билла на поводу, но Саки только махнул рукой и сказал, пусть дитё порадуется, итак, мол, работает как вол. Йост только развел руками. Вот и сейчас Дэвид оторопел, вытаращившись на близнецовские игры, которые он уже не знал как адекватно воспринимать. Он видел профиль Тома нависший над братом, глядящим на него в упор, видел точеные черты Билла. Внимательно посмотрев вниз, и облизнувшись, Том очень осторожно и деликатно поцеловал Билла прямо в губы.
Йост выронил стакан из рук, даже не останавливаясь, чтобы посмотреть, заметили ли они его или нет, он бросился по коридору вниз в сортир. Он ворвался туда, радуясь, что оказался там один, оперся руками об раковину и уставился на свое посеревшее перекошенное лицо. Очевидно, Билл все-таки услышал грохот разбитого стакана, и, очевидно, на удивление быстро сообразил, что, собственно произошло. Его болезненно-жизнерадостная физиономия скоро появилась в сортире.
Йост стоял, опершись о раковину, и тяжело дышал. Он едва не хрипел, словно смертельно раненый зверь. Он ничего не сказал вошедшему Биллу, он просто не смог. У него свело челюсти, заходили желваки, но сказать он ему ничего не мог. Билл заготовил целую речь, пока бежал, придумал и заготовил. Пока он бежал ему казалось это отличной идеей, но увидев лицо Йоста он сильно засомневался.
- Дэвид? – как-то испуганно сказал он.
Его испуг, как и следовало ожидать, придал силы Йосту.
- Лоха из меня сделал? – очень тихо, но очень разборчиво прошептал он.
- Дэвид, нет…
Билл подошел к нему ближе, и это оказалось его сильнейшей стратегической ошибкой. Дэвид схватил его своей мощной рукой за тонкое запястье и дернул на себя. Это было очень грубо и охрененно больно, но Билл не решился даже пискнуть, поняв внезапно, что если он это сделает, Йост вполне может ненароком проломить ему башку. Он покосился на него, осторожно.
- Дэвид, ты все не так понял,… - осторожно начал он.
- Я, по-твоему, что? – медовым голосом сжимая запястье сильнее и сильнее с каждой секундой, спросил Йост, Билл почувствовал, как у него на глазах против его воли начали дрожать слезы, - я, по-твоему, кто? Имбецил?
- Чо? – вжав голову в плечи, переспросил Билл.
Однако это не сильно растрогало в этот раз Йоста.
- Я сейчас тебя ударю, - закрыв глаза, прошептал он.
- Ну, ударь, - сказал Билл, не то чтобы с вызовом, скорее обреченно решившись.
В обычной ситуации это бы остановило Дэвида, но это не была обычная ситуация. Он даже замахнулся на Билла, в последний момент испугавшись, впрочем, разницы между массами их тел. Выругался от собственной беспомощности и с силой оттолкнул Билла от себя. В общем, он так думал, что оттолкнул. Масса их тел и правда оказались несоизмеримой величиной, и, если Дэвид надеялся просто его оттолкнуть, то сила его толчка хватило на то, чтобы Билл с грохотом пропахал стенку головой. Он и сам не до конца понял, что случилось, просто съехал на пол по стенке вниз, это оказалось так больно, что у него потемнело в глазах и свело зубы. У него даже не возникло желания заплакать, он просто молча сполз по стенке вниз.
- Бля, - Йост моментально пришел в себя. Руки и ноги у него похолодели. Что только не пронеслось в голове в этот момент, и прежде всего ужасающая мысль о том, что он все-таки убил мальчишку. Йост бросился на колени рядом с Биллом, хватая его под руки, сопротивляющегося не сильнее матерчатой куклы, и такого же легкого, пытаясь поднять на ноги. То ли он рванул его вверх слишком сильно, то ли Билл так сильно ударился головой, но Билл умудрился снова рухнуть на пол, заставляя Йоста отчаянно взвыть, подхватить его, прижать к себе обеими руками.
- Ты живой? – спросил он испуганным шепотом.
- Ага, - ответил Билл.
- Господи, - сказал Йост, не зная толком с чем, впрочем, он собрался сейчас к Господу Богу обращаться.
Он не заметил, что по его щеке скатилась тяжелая слеза. Полулежавший на нем Билл поднял голову.
- Ты меня не ударил… - лицо засранца расплылось в такой идиотично-счастливой улыбке, что Йост всерьез забеспокоился не случилось ли у него серьезного сотрясения мозга. Он не заметил, как вторая слеза последовала за первой, но заметил Билл и впился в нее губами.
Это несколько разозлило Йоста, он строго заметил:
- Билл, я тебя не простил.
- А ты прости, - просто ответил Билл.
- Слушай, - мрачно сказал Йост, постепенно приходя в себя, - я смотрю, ты и вправду сильно головой ударился.
- Я не нарочно…мы не нарочно, это…это… шутка была такая, Дэвид…
- ЧО? – открывши рот, в совершенно нехарактерной для себя манере переспросил Йост, - ты чо щас вот только что сказал?
- Ш-шутка, - сказал Билл, - пари. Ну, на спор.
- На спор сделай что? – уточнил Йост, - отъеби дядю Йоста?
Билл против воли заржал жизнерадостнейшим образом, так, что аж сам подыспугался. Железные объятия рук Йоста на его спине сцепились сильнее.
- Не-не-нет, - заикаясь, сообщил Билл, - это все Георг.
- Да? Так еще и Георг? – многообещающим тоном замурлыкал Йост, так что Биллу вновь стало страшно. Впрочем, теперь его страх придал ему силы.
- Ну да, - очевидно кося под дурачка, повторил он, - Георг, он первый начал. Он взял нас на слабо, сказал, а слабо вам… слабо вам, типо, уроды, взять вот так и вот… поцеловаться? Не ну а чо? А? Мы…мы на деньги поспорили, да. Теперь, значит, Георг, значит продул. Просрал, значит. Георг, да. А вот не слабо!
- Билл, вы там что,… все… полные… идиоты? – сквозь зубы спросил Йост, - Билл, ты к психиатру давно ходил?
- Нет, - сказал Билл, обидевшись всерьез, - я, кстати, нормальный! У меня справка есть.
- Тебе надо сменить доктора, - сказал Дэвид серьезно, - я этим займусь.
- Дэвид! – Билл глянул на него раненным взглядом, - Зачем ты меня обижаешь?
- Зачем ты мне врешь? – Дэвид явно сегодня не в настроении поддаваться силе его чар.
Билл отрицательно помотал головой.
- Дэвид, я тебя люблю.
- Это поддых, Билл. Это… так… нельзя.
- Я не шучу, Дэвид.
- Билл я не знаю, кто и чему тебя учил, но, черт тебя дери, с этим не шутят! – закричал Дэвид.
- Отпусти меня, - сказал Билл. Дэвид расцепил руки. Билл сполз к его ногам.
- Прости меня, - тихо сказал он. Дэвид смотрел на стоящего перед ним на коленях Билла и чуть не плакал опять, - пожалуйста, прости. Я люблю тебя, - Дэвид смотрел на стоящего перед ним на коленях Билла, и ему было жалко и его и себя, - Дэвид, я не смогу жить без тебя.
Последние слова Билла, как ни странно вернули Дэвиду чувство юмора и самообладание.
- Ха, - сказал он, не в состоянии скрыть ухмылку от несколько удивленного Билла, - Ха, а ты знаешь, что, Билл? Ты знаешь? А вот тут я тебе, пожалуй, поверю, да… - он рассмеялся против воли, - Ты не сможешь, да…. О, боже мой, тут ты пожалуй попал в точку, зря я тебе не верил, без меня тебе придется очень нелегко!
Он знал, что Билл понял, что он имеет в виду, он увидел ожидаемую злость в потемневших глазах, впрочем, к лицу его он бы не смог придраться, оно не выражало ни малейшего неудовольствия. Дэвид стоял и смотрел на него, видел все, словно в замедленной съемке. Чувство незаметно подкравшегося пиздеца напоминало о себе при каждом биении его сердца. Он закрыл глаза, не видя, но чувствуя, что Билл поднялся с колен. Он знал, что тот собирается делать, и ему не казалось это такой уж хорошей идеей, хотя с другой стороны, когда он почувствовал его губы своими губами, он отлично понимал, что выбора у него уже нет. То есть, конечно же есть, но он его не сделает.
Теплая ласка губ, и он уже подхватил талию мальчишки своими руками, стараясь хотя бы чуть-чуть увеличить расстояния между их телами, потому что для него это становилось опасным, и ему не очень хотелось сейчас давать понять Биллу, насколько он его хочет. Ему надо было так мало, чтобы потерять самообладание от его близости, от одного звука голоса, взгляда, от худой фигурки в его руках, от сладкой неги губ. Он знал, что рано или поздно Билл начнет этим пользоваться.
Билл завел его в кабинку, затолкал, практически, и зашел следом, закрывая дверь. Она была достаточно большой, что не могло не радовать. Дэвид по дороге озвучил Биллу свою предыдущую мысль.
- Билл, - сказал он, - тебе никогда не приходило в голову, что ты подлейшим образом пытаешься использовать меня… манипулировать… мной?
Билл оттолкнул его к стене, схватился за ворот рубашки, выстрелил черным взглядом в упор. Дэвид начинал обожать этот его взгляд, он рождал у него в животе странный взрыв адреналина, от которого у него перехватывало дыхание от удовольствия. Когда он привык к нему, он даже стал его возбуждать. Билл смотрел на него, и ничего не говорил, минуту, две. Да Дэвид и не был уверен, что на самом деле ждал ответа.
- Ты же сам этого хочешь, - тогда когда он уже был уверен, что ответа не будет, довольно холодно изрек Билл.
Дэвид аж похолодел от простого цинизма его ответа. Он схватил Билла за плечи и встряхнул, возмущенно:
- ТЫ!.... – чего «ты» он пока еще точно не знал, но был до крайности возмущен. Периодическая прямота Билла вкупе с неожиданными проблесками слишком развитого с точки зрения тонкостей человеческих взаимоотношений интеллекта, каждый раз болезненно била его поддых. Потому что в эти моменты Дэвид начинал сомневаться, что тот Билл, которого он холил и лелеял, за которого каждую секунду испытывал жесточайшее чувство вины, этот нежный ребенок, слабо понимающий всю ту жопу, которую представляет из себя мир вокруг, на самом деле существует. В эти моменты Дэвид начинал понимать, что Билл совсем другой человек. Циничный и холодный. Расчетливый. Жестокий. Умный. Он мыслил так, что порой казался Дэвиду старше себя. От этого Билла у Дэвида сносило крышу. Любить его, такого, было неправильно, но у него кружилась голова. Его любовь более не гасила сладкой патокой жалость. Она становилась обжигающим смертоносным вихрем, пожирающим все человеческое на своем пути. Дэвид смотрел в лицо Биллу, в нем и правда не было ничего детского. Это было лицо мужчины. Это было лицо женщины. Это было лицо Демона, который пришел его погубить. На него смотрело существо, которое вытащило из него душу, и меланхолично наблюдало за его агонией, даже не получая от этой его агонии особого удовольствия, просто с ленивым интересом наблюдающее за тем, сколько жертва еще протрепыхается. Но черт бы его подрал, отчего же ему было от этого так сладко?
- Ты тоже меня используешь, - мягко добавил его персональный демон в блядском макияже, раздирая его рубашку, от ворота вниз, заставляя терять пуговицы. Добавил таким же тоном, каким хорошая жена говорит «Доброе утро, дорогой». Так что Дэвид не до конца сразу и догнал, о чем он говорит. Но демон и не стал ждать, пока он догонит. Странная ухмылка прорезала его лицо:
- Правда не так часто как надо было бы, - добавил он, и двусмысленность его слов моментально ударила Дэвида ниже пояса. Он положил руки на голые плечи Дэвида под рубашку, наклонился и задумчиво лизнул Дэйва в грудь, чувствуя, как его сердце забилось, словно раненый воробей. Билл снова лизнул его, но теперь Дэвид подхватил его руками, схватил кулаком за волосы, запрокидывая голову назад, целуя в рот, агрессивно и жарко.
- Ты шлюха, - беззлобно, констатируя факт сказал он со смачным звуком разорвав их поцелуй. Раскосые глаза с трудом сфокусировались на нем, демонстрируя Дэвиду, что власть его поцелуя все еще слишком велика. Билл выгнул спину, по-кошачьи потерся о мускулистое сильное тело Йоста, очевидно получая от этого акта ни чуть не меньшее удовольствие, чем сам Йост.
- Твоя шлюха, - уточнил, непристойно полыхнув взглядом Билл, - пользуйся этим.
Его руки привычно схватились за ремень мужчины, расстегивая его. Он подхватил рукой наибодрейшим образом стоящий член Дэвида, улыбнулся, глянул мужчине в глаза. Вот, блядь, он опять принял это за комплимент.
- Давай уже, - делано-строго подтолкнул его Дэвид, - работай.
Билл опустился перед ним на колени, и поцеловал головку его члена. Отодвинулся, чтобы полюбоваться им, и снова поцеловал. Руку он не убирал, и Йост выдохнул от удовольствия. С каждой секундой все четче вспоминая, ради чего, собственно, стоило вести все эти игры. Билл закрыл глаза, сосредоточенно сося его гудящий от напряжения хуй, лицо его было при этом таким нежным и покорным, что Йост мог бы, если надо, кончить только от этого. Господи, ну, хотя бы помечтать! Взгляд Йоста жег, прожигая кожу насквозь, Билл чувствовал его с закрытыми глазами. Он внезапно открыл глаза, глядя в упор, снизу вверх, и Йост задохнулся от желания. Рука стоящего на коленях Билла скользнула на его собственную ширинку, убедившись, как видно, что шоу не пропадет впустую, и внимание Йоста приковано к нему так, что уже не оторвать, и принялась поглаживать себя, медленно, но определенно с большим знанием дела. Билл убрал руку от члена Йоста, его не надо было поддерживать, да и брал он его теперь в рот гораздо глубже. Собственная стимуляция не могла оставить его равнодушным, и вскоре он вполне натурально, и даже почти ничуть не наигранно застонал сам. Вечер оказывался значительно интереснее, чем он предполагал вначале.
Дэвид невероятным усилием воли оттолкнул Билла от себя, чувствуя знакомое предательское покалывание в яйцах, вздохнув от соприкосновения мокрой поверхности его члена с прохладным воздухом. Билл смотрел на него, внимательно, склонив голову на бок. Он одной рукой, не глядя, расстегнул ремень, на котором обыкновенно едва держались низко сидящие, на бедрах, джинсы. Более их, как видно, ничего не держало. Билл облизал ладонь и все так же, внимательно глядя на Йоста засунул ее к себе в трусы, гладя свой собственный член непосредственно там. Йост смотрел на него теперь с нереально тоскливым выражением на лице, и Биллу пришлось приложить ряд усилий, чтобы не рассмеяться. Одно из этих усилий, собственно и гладило себя, пытаясь по возможности отвлечь внимание.
- Хочешь кончить мне в рот? – внезапно спросил Билл. И Дэвид задышал тяжело, словно рыба, выброшенная на берег.
- Нет, - прохрипел он.
Билл удивленно вскинул бровь.
- Не в рот, - пояснил Йост, - снимай штаны. Быстро!
Ну, это уже было игрой понятной даже ежу. Билл подчинился, не колеблясь и не размышляя, выгибаясь навстречу Йосту, опираясь головой низко, на скрещенные руки.
Дэвид вернулся в зал.
- Пуговичка…ггы, - Том ткнул пальцем Дэвиду в грудь. Туда где на его рубашке отвалились две пуговицы, и потому она не застегивалась больше. Билл свалил домой, положив на предостережение Дэвида не шляться ночью по городу, одному, потому что де, ему, как он пояснил матерящемуся Дэвиду по телефону, надоело ходить как в детском саду с группой и воспитателями, и он чувствует себя сегодня не в настроении более быть олигофреном. Дэвид сказал, чтобы он позвонил ему, когда будет дома, Билл сказал, что он ему не девушка, и его бесит, что он все время пытается его контролировать. Дэвид обозвал его идиотом. Билл бросил трубку. Причем, как подозревал Дэвид, в буквальном смысле. Бросил. С размаху об асфальт. Потому что больше Дэвид дозвониться на этот номер не смог. Дэвид был зол как Валькирия. Казалось, он рассыпал потоки искр. То ли Том был пьян в сиську, то ли укурен, то ли просто хотел над ним поиздеваться, но взбесил он Дэвида еще сильнее.
- У…дядя Йост пошел в отрыв. Хто тебе их от-торвал? – пьяно хихикнул он, - горячая киска…
Дэвид ударил его по руке, удивляясь сам тому, что он сказал:
- Твой брат, - он почувствовал, буквально почувствовал сам, как Тома подкинуло в воздух от его слов. Просто видя на глазах, как тот моментально и мгновенно протрезвел. Дэвид сам поразился острому приступу садизма, который он испытал глядя на Тома, это чувство настолько захватило его что он не удержался, чтобы не добавить, - Подробности спросишь у него, если тебе все еще интересно.
Том больше не глянул на него за всю дорогу ни разу.
На каждом светофоре Йост хватался за телефон, пытаясь набрать Билла. Саки смотрел на него с жалостью. Они завезли спящего Густава и отчаянно зевающего Георга, и Йост снова выдал Саки вслух все что он думает о Билле, стоя на улице.
- Маленькие детки – маленькие бедки, - заметил Саки.
- Очень мне сейчас тут нужна твоя гребаная философия, Саки, - буркнул Дэвид в ответ. Хотя, по правде говоря, она была ему очень нужна. Саки был гением охраны, ему не надо было ничего говорить, не надо быль даже видеть, он все итак знал. Саки был рядом и он был спокоен как сытый волкодав у камина. Дэвид знал, что это значит, что все будет в порядке, если бы было иначе, Саки бы мгновенно превратился в ловкую черную мамбу, убивающую мгновенно. Шестое чувство в его случае было не фантастикой а суровой реальностью с которой они сталкивались мгновенно. Саки как правило точно знал что и где и с кем может случиться. Дэвид закурил, косясь на Тома, развалившегося на заднем сиденье микроавтобуса. Том был в плеере, скрестив руки на груди. Козырек кепки он опустил на глаза, и даже не шевелился. Саки был рядом, он был расслабленно-спокоен, а это значило, что все скорее всего будет хорошо. Саки отобрал из трясущихся рук Дэвида телефон, и набрал домашний номер квартиры близнецов. Разумеется, трубку никто не брал. Саки выждал положенное время, пока не включился автоответчик и грозным басом заорал, заставляя вздрогнуть спящих птиц на деревьях в парке, соседей Густава, самого Дэвида, и, кажется Тома в плеере.
- БИЛЛ, ЗАСРАНЕЦ! БЕРИ ТРУБКУ! Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ДОМА. БИЛЛ! ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ВОЗЬМЕШЬ ТРУБКУ, Я ПРИЕДУ И УТОПЛЮ ТЕБЯ В ВАННЕ, КАК СРАНОГО КОТА!
На первом этаже дома испуганно дернулась занавеска.
- Да? Привет Билл, - спокойным голосом продолжил Саки, очевидно, его речь показалась Биллу убедительной, - я так полагаю, ты дома? Все в порядке? Хорошо. Что с мобильным? Потерял? Хорошо, я постараюсь уговорить Дэвида купить тебе новый. Спокойной ночи, мальчик.
Они переглянулись с Дэвидом, но ничего не сказали друг другу. А чего было говорить? Все было понятно.
- Ремня бы ему дать, - со странной мечтательностью выдал Саки, глядя на подъезд дома, откуда должны были выйти сопровождавшие юношей охранники. Он никогда не жаловался, но Дэвид подозревал, что Билл умудрялся порой достать и его.
- Ага, щас, - Дэвид поперхнулся дымом от сигареты, - Ему понравится…
Саки вздохнул, складывая руки на груди:
- Ну, значит, герр Йост, будем с тобой пить таблетки от нервов и дальше, - философски отметил он. Охранники вернулись. Саки пропустил широкоплечих молодых людей в костюмах вперед, в мини-вэн, потом Йоста. Йост поставил ногу на порожек и обернулся:
- Саки, а может…это…ну, чтоб не мучиться…
- Посадят, Йост… - серьезно сказал Саки.

***

Том стоял у двери в их с Биллом квартиру.
Вообще он поначалу вообще не хотел идти домой, но Саки самолично втащил его в подъезд, сунул в лифт и нажал на кнопку звонка. По ходу гаркнул на Билла, чтобы тот быстрее открывал дверь. Билл открыл. Он был весь какой-то заспанный в наспех натянутых штанах, черные длинные волосы в беспорядке рассыпались по белоснежным тощим плечам, с торчащими косточками, а узкие монгольские глаза вообще не раскрывались. Саки отвесил Тому нетактичного пендаля, с силой вталкивая его в дверь и в объятия брата, и захлопнул дверь с чувством выполненного долга.
Саки спустился на лифте вниз, сунул бабло консьержу, чтобы он информировал его, обо всех посетителях, или, если вдруг чо, моментально, как он делал обычно. Консьерж боялся Саки, а уж за деньги так вообще боготворил, так что тут Саки был полностью уверен. Он провел с консьержем предварительную беседу, объяснив все тонкости проживания несовершеннолетних братьев Каулитцев.
Том влетел в квартиру, внезапно оказавшись в объятиях полуголого близнеца. Наверное, бесполезно было бы описывать все нюансы чувств которые испытывал Том, придя домой. Вообще он хотел дать Биллу по морде, сказать ему все что он о нем думает, и съехать в ту же ночь. Он оказался у него в объятиях. Билл держал его осторожно, видя что Том порядочно не в себе, обдолбан или пьян, и в полном неадеквате впридачу.
Он обнимал его так бережно и нежно, что Тому захотелось его поцеловать.
- Хы, братик, - насмешливо прошептал он, и потянулся губами к его рту.
- Том, не надо, ты сильно пьяный, - Билл отвернулся, не дав ему себя поцеловать.
- И чо? - возмутился Том.
- Ничо, завтра, - сказал Билл, - пошли… пошли спать.
- Авотхуй, - в одно слово сообщил Том, - Ты… - он долго подбирал слова, и наконец нашел, - Почему ему можно а мне нет? Это несп..сп…справедливо!
Он толкнул Билла к стене, наваливаясь сверху. Вид у Тома был очень злой. От него перла такая агрессия, что он даже несколько сдал назад. Наверное в первый раз из всего времени, что он находился вместе со своим близнецом, Биллу не было так страшно как сейчас. Однако он не показал этого.
- Ты о ком? – сквозь зубы спросил он.
- Й-йя? – насмешливо переспросил Том, - Ты… Йостовская подстилка.
- Том, ты охуел? – осторожно уточнил Билл.
- Да-а-а-а, - сказал Том, - вот тут ты, братик, прав, я охуел. Я просто охуел. Я охуел когда узнал. Я от тебя просто хуею, блядь, я твой первый фанат! Можно мне автограф? А? Ты - это просто пиздец, Билл, я просто плачу от восторга. Поцелуй меня, Том? Ты любишь меня, Том? Я так хочу, поцелуй меня… сиди, блядь, люби меня, Том, а я пойду поебусь с Дэвидом, потому что по-приколу, еб твою мать?!
- Том, не надо… – осторожно начал Билл, видя, что нижняя губа Тома начала бесконтрольно дрожать, - Том это не совсем так, как тебе кажется…
- А МНЕ НАСРАТЬ ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ ОБ ЭТОМ! – закричал Том, - МНЕ НАСРАТЬ КАК ЭТО ТЕБЕ КАЖЕТСЯ С ТВОЕЙ, БЛЯДЬ, СУБЪЕКТИВНОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ! НАСРАТЬ!!! ТЫ МЕНЯ УБИВАЕШЬ – ВОТ ОНА, ПРАВДА! НА ОСТАЛЬНОЕ МНЕ НАСРАТЬ!
Билл замолчал сжав зубы. И задумчиво посмотрел в сторону. Том перевел дыхание.
- Впрочем, тебя уже не изменить, - сказал Том, тон его был мрачнее тучи, - давай, убивай, если тебе так это надо. Мне себя не жалко. Главное, чтобы тебе ведь было хорошо, да?
- Том, я не хочу сейчас это обсуждать, ты правда не в себе, - осторожно сказал Билл.
- Я? – хохотнул Том, - Я-то как раз в себе. Это я раньше был не в себе. А щас я как раз-таки в самом себе, - он сжал зубы и прошипел, - сука, чем я хуже, чем он?
- Том ты ничем не хуже, ты мой брат, - начал Билл, но Том и вправду не был в состоянии слушать что-либо. Он схватил брата за плечи и приложил об стену.
- Да, я не хуже, - сквозь зубы сказал он, - И я хочу иметь то же что имеет он.
Биллу не очень понравилась формулировка мыслей Тома, и он попытался от него освободиться, но ему это не удалось, потому что отчаянная агрессия внезапно придала Тому силы. Он буквально воткнул Билла носом в стену, другой рукой принимаясь стаскивать с него штаны. Он не дал толком ему ни сообразить, что происходит ни собственно сопротивляться, а попросту вставил со всей дури, ну почти сразу, потому что, вообще-то Билл совершенно этого не хотел, да и у него совсем не было опыта в том, чтобы это делать. В итоге, все получилось хуже чем он мог представить, потому что больно было не только Биллу, но и ему самому. Но он не мог остановиться. Он продолжал цинично ебать его, у самой стены в коридоре с настойчивостью маниака. Это не было сексом для него. Это было совсем иной вещью, местью, демонстрацией своей силы, чем угодно, только не сексом.
Билл орал на него:
- Черт, Том отпусти мне больно, - но Том не слышал его, он видел гребанного Йоста, блядского соперника, которому он этом позволял, которому было можно, а он вынужден был выпрашивать кусочки внимания.
- ТОМ, Я НЕ ШУЧУ, ПЕРЕСТАНЬ!
- ЗАТКНИСЬ, - заорал Том, тупо перегибая его через стол, он теперь уже не мог остановиться и по ряду иных причин, а какого хуя было останавливаться, если все что он мог испортить – он уже испортил, - ЗАТКНИСЬ! ШЛЮХА ЧЕРТОВА!
- ТОМ, УРОД, ОТВАЛИ МНЕ ПРАВДА БОЛЬНО!
Кажется, Том для важности его еще и ударил. Впрочем, это имело сугубо второстепенное значение в данной ситуации. Вскоре, впрочем, Билл замолчал, и это молчание внезапно напугало Тома. Он внезапно прекратил свое занятие, с ужасом обнаружив, что Билл плачет. Слезы его, тихие, горькие, убили Тома. Он не хотел, чтобы Том увидел, что он плачет, он просто плакал, и это выглядело так отчаянно, так беззащитно, что у Тома перехватило горло. Он вскочил на ноги, отчаянно подтягивая свои чертовы штаны, и проклиная себя за то что он это затеял. Затеял то, из чего теперь, он был уверен просто не было выхода. Он понимал, что Билл его просто не простит теперь, но прошептал:
- Блин, не плачь…не плачь, Билл… НЕ ПЛАЧЬ, так… так… нельзя, - он почувствовал, как на его глазах тоже показались слезы. Он, очевидно, заигрался, и это была смертельная ошибка.
- Том, отвали… - прохрипел Билл, после этих их сумасшедших воплей, у него сел голос.
- Не плачь, - по-детски жалостливо попросил Том.
- Я СКАЗАЛ, УЙДИ ОТ МЕНЯ, ТОМ! – все так же хрипло рявкнул на него Билл.
- Я не… не могу без тебя, - сказал Том.
- УЙДИ! – истерично вскрикнул Билл.
Том подскочил на ноги от его выкрика, хотя его и порядочно шатало. От всего сразу.
- Ты меня не хочешь, - сказал он, - ты не хочешь чтобы я был с тобой. Я уйду, Билл. Билл, я уйду. Билл, мне только нет места куда от тебя уйти…я нигде не могу скрыться от тебя. Ты со мной везде где я есть.
Том посмотрел в окно, задумчиво. Внезапно в голову его пришла мысль.
- Хотя нет, я могу…я знаю… я могу…
Билл испуганно поднял голову, почуяв что-то неладное в резкой перемене тона голоса близнеца. Том подошел к низкому окну, и, подпрыгнув, опустил верхнюю ручку.
- Ты только прости меня, Билл, - сказал он, - только прости.
Том рванул на себя нижнюю, и в этот момент до Билла дошло, что именно он задумал. Билл вскочил с пола, путаясь в штанах, одним прыжком преодолел половину комнаты:
- ТЫ ЧО ТВОРИШЬ, ГАНДОН ТЫ ШТОПАНЫЙ?! – заорал он, хватая поднявшего ногу на подоконник открытого окна Тома. Том не ожидал подобной атаки, потому просто рухнул навзничь на пол, сверху на брата.
- Отпусти меня, - заорал он, отбиваясь, - я не хочу жить без тебя! НЕ МУЧАЙ МЕНЯ! ОТПУСТИ!
Билл отвесил ему увесистую оплеуху наотмашь по лицу, схватил его за волосы, заставляя смотреть себе в глаза.
- Том.
- А?
- Ты слышишь меня, Том?
- Да.
- Ты понимаешь?
- Да.
Кажется, глаза Тома стали немного понормальнее.
- Том, я Билл, я твой брат.
- Точна, - выдохнул Том.
- Том, то что ты сейчас пытался сделать – это…
- Билл, я хорошо знаю, что я пытался сейчас сделать!
- Ни хуя ты не знаешь, - сказал Билл, - ты хочешь лишить меня жизни, Том? Ты хочешь убить меня?
- Ты чо, псих? – спросил Том, искренне удивленный.
- Вопрос дискутируемый, - сквозь зубы сказал Билл.
- Чо? – переспросил Том.
- Сам ты псих, - перевел Билл, - Я люблю тебя. Я люблю тебя больше чем жизнь. Ты моя жизнь, Том. Если что-то случиться с тобой, меня просто не станет, ты понимаешь? Это не вопрос хочу я жить или нет, я просто не смогу. Для меня нету жизни без тебя. Не убивай меня.
- Ы, - задумчиво сказал Том и зарыдал, уткнувшись Биллу в шею. Лихорадочно обнимая как в детстве обеими руками, - Я люблю тебя, - прошептал сквозь отчаянные всхлипы Том.
Кажется, самое страшное миновало.
Позже той же несчастной ночью, когда Том вернулся из ванной, он несколько пришел в себя, и его, как и следовало ожидать, посетило странное чувство неудобства. Как он ни боялся глянуть в глаза брату, он понял, что Билл лежал в его кровати, голый, и, очевидно, все-таки ждавший его, несмотря ни на что. От этой мысли Тому стало как-то несколько легче. В общем, он его не просил об этом. Том снял с бедер полотенце, и рухнул на матрас рядом с Биллом. Он обнял его и попытался поцеловать, Билл, однако в последний момент отвернулся. Том выругался про себя, не зная, в принципе, на кого стоило бы больше злиться, на него или на себя.
Он не решился вновь повторить попытку его поцеловать, однако, руки его Билл со своего тела не откинул, хотя и отвернулся от него к стене. Ну и, стало быть, Том лег рядом, обхватив его тощую тушку поперек, и сунул подбородок ему на плечо, горячо дыша в ухо:
- Я не хотел сделать тебе больно, - сказал он.
- Ты хотел, - равнодушно декларировал его брат, и самое мерзкое было в том, что он был прав.
- Ты мой, - сказал Том, сам не зная, что именно он пытается этим донести.
Билл промолчал, а на глаза Тома против его воли, сами собой навернулись слезы. Он постарался их сдержать, лишь громко хлюпнул прямо в ухо Биллу, едва не оглушив от неожиданности.
- Ты не его, - всхлипнул Том, - ты мой. Мой. Ты слышишь? – горячая слеза капнула прямо на плечо Билла.
- Черт тебя дери, Том, мне тебя еще и успокаивать? – возмущенно повернул к нему голову Билл, впрочем, злое лицо его внезапно сменило выражение, глядя на отчаяние, разлившееся по лицу Тома, - ну что такое, а?
- Билл, - Том уткнулся ему в шею, - Билл.
- Чо те надо, собака страшная?
- Билл, я чуть с ума не сошел, когда почувствовал, что он был в тебе, - прошептал Том, - прости меня, Билл, я на самом деле, все-таки, немного с ума сошел. Это нельзя, это слишком. Это слишком для меня, так не должно быть, Билл, я урод, я… - Том снова шмыгнул носом, отчаянно, - блядь, это пиздец, Билл, что мне сделать, а?
- Лучше ничего, - сказал Билл.
- Билл, ну, пожалуйста, - чего собственно, пожалуйста, Том не конкретизировал, он думал, что Билл и сам поймет. Потом подумал, что может понять не до конца, и добавил, - Я же люблю тебя.
Билл вздохнул и повернулся в его руках, глядя прямо на него. Том смотрел на лицо, которое, он знал, было так хорошо знакомо только ему одному. Даже не Йосту, ему. Черные волосы обрамляли высокие скулы, ровно как у него и раскосые сузившиеся от злости глаза. Так же как бы сузились у него, будь он на его месте. Том посмотрел на его губы, припухшие, облизнулся и вздохнул.
- Что мне сделать? – прошептал он.
- Ничего, - повторил Билл так же, шепотом, - Ты – не он. Ты – это ты. Просто, люби меня.
Том выдохнул, приободренный, взбираясь сверху, и склоняясь над лицом Билла ниже:
- Поцеловать хочу, - сказал он, и в подтверждение своих слов быстро чмокнул Билла в губы. Он видел, что тот улыбнулся в ответ ему, вольно или невольно, но это был нужный ему ответ. Он снова склонился над ним и снова соприкоснулся своими губами с его. На этот раз они были приветливее, и раскрылись под ним. Том целовал его в рот, с языком, медленно, никуда не торопясь, с каким-то внутренним странным удовлетворением отмечая, что то, что по идее должно было ему казаться самым странным и ненатуральнейшим актом, по сути, почему-то казалось ему до черта приятным и естественным. Билл целовал его в ответ, и это было так увлекательно. Ловить языком его язык, успеть прикусить его ю губу нижнюю, или верхнюю, до того, как это сделает он. Они несколько раз прерывали поцелуй, от смеха, потому что натыкались на одинаковые движения друг друга. Билл смеялся, Том ухмылялся, скорее, кусая губы, и глядя на его рот, выжидая момент, чтобы снова слиться с ним поскорее. Кожа их горела. Голая кожа на голой коже, кружила голову полнотой соприкосновения. Одеяло валялось где-то в стороне, Том лежал на Билле сверху, растянувшись, поддерживая одной рукой его голову. Билл обнял его за талию, прижимая ближе к себе. Том выдохнул от удовольствия, забрасывая голову назад, встряхивая дредами, заставляя их рассыпаться свободно по спине, и, словно бы позволяя брату собой любоваться. Билл прикусил губу в ухмылке и прищурил глаза. Так, и есть.
Они чувствовали телами возбуждение друг друга, и это казалось как-то просто правильно, и все. Том опустился по телу Билла поцелуями вниз. От шеи до пупка. Потом от пупка до шеи, он завел его руки за голову и языком лизнул бритую подмышку, чуть влажную, но отдающую лишь только какой-то парфюмерией. Билл вздрогнул под ним, испугавшись щекотки, и Том не мог не повторить своего поступка. Ему чертовски нравилось, что Билл реагирует на него так явно. Он ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось, когда он вздрагивал под ним, пытался вывернуться, его просто чертовски это заводило. Он поскреб пальцами сосок, приподняв бровь, глядя, как отвернувшийся было в сторону Билл, резко изгибается, и поворачивается к нему. Убедившись, что внимание близнеца полностью приковано к нему, Том сладострастно облизал третий палец, причмокивая, наслаждаясь удовольствием, которое разлилось по лицу брата, опустил его многострадальный сосок.
Потом впился в него губами, руками сжимая его бедра и приподнимая. Билл зашипел от такого обращения, но пошел ему навстречу. Том спустился ниже, до звезды, вправо и прямо вниз, проводя мокрую дорожку от пупка по бритому же, черт бы его подрал, лобку. Билл дернулся опять в его руках, потому что ему очень хотелось, чтобы Том, наконец, взял его в рот. И Том взял его в рот. Подхватил ствол рукой, и отчаянно одним движением губами и вниз к своей руке. Билл выдохнул, выгнулся и схватил его за руки. Выдохнул с таким томным стоном, что у Тома забегали мурашки по животу. Он принялся двигаться по нему быстрее, щекоча шариками колечка, которым была проткнута его губа, головку. Потом Том и вовсе убрал руку, стараясь захватить ртом все больше с каждым движением. Скользя вверх и вниз, облизывая его, и вновь сося, слыша как каждое его движение отзывается восторженным стоном его брата. Вскоре Том устал задыхаться от возбуждения и от острых приливов крови к собственному хую от каждого легкого стона в ушах. Он сел на колени, выдыхая:
- Слушай, пососи меня тоже, а?
Не в привычках Билла было заставлять просить себя дважды. Он сел в кровати, подхватывая Тома за талию, словно пытаясь заставить его лечь, а самому спуститься по его телу вниз. Но Том покачал головой, глядя ему в глаза.
- Я хочу, чтобы мы… одновременно, - сказал он. Билл лишь довольно ухмыльнулся в ответ, вставая на четвереньки, лицом к его ногам.
- О, блин, да, - задохнулся Том, когда рука Билла пощекотала его лобок, очевидно, по-своему поглумившись над гордой растительностью вокруг, прижала его член к животу, и губы Билла прикоснулись к его яйцам. Том против воли раздвинул ноги шире, - Охх… - губы Билла переместились на внутреннюю сторону его бедра, Том держал его за талию, над собой, ловя губами его член, и чувствуя, как его собственный, отпущенный рукой Билла, шлепнул его смешно по подбородку, словно напоминая о себе, и Билл, хмыкнув, взял его в рот. Ощущение горячего рта Билла на себе наполнило тело Тома невыразимым экстазом, так, словно внутри него одновременно взрывались миллиарды пузырьков шампанского. Он не знал, сколько это продлиться, не знал, будет ли этому повторение, но он бы хотел чтобы этот момент длился вечно. Он подбадривал Билла как мог, ласковыми словами, просьбами, гладя, кусая его бедра, пока наконец не вспомнил о долге и не взял член Билла в свой рот, по возможности зеркаля то, что биллин рот проделывал с ним в данный момент.
Вскоре этого показалось Тому мало. Его, в некотором смысле, осенила идея. Он локтями раздвинул бедра Билла шире, приподнимая голову, помогая себе пальцами, задумчиво лизнул его от мошонки вверх. Заставляя снова вздрогнуть, вскрикнуть, и буквально упасть на руки, горячей щекой на его бедро.
- Вот так, хорошо, - удивительно удовлетворенный собой, прошептал Том. Он лизнул его раз, еше раз, потом еще несколько раз, наслаждаясь как всхлипы Билла отдаются спазмами удовольствия в его собственных яйцах. Он погладил влажную от своей слюны дырочку пальцем, сунул язык внутрь, до забавности возбужденный мыслью о том, что занимается с ним оральным сексом, в некотором смысле как с девочкой. Он ради прикола шлепнул его развязанно по ягодице, чувствуя, как тот изогнулся в талии ему навстречу, потому что его уже, блин, охуенно от этого всего перло. Очевидным минусом восторга Билла, впрочем, с точки зрения Тома было то, что он совсем забросил его член, только лишь кусал его бедро периодически, чтобы не орать слишком громко, когда язык близнеца входил в него снова и снова.
- Тебе нравится мой язык? – хрипло спросил Том, не потому что сомневался, а чтобы обозначить это Биллу.
- Да-а, - выдохнул Билл.
- Я так и думал, - сказал Том. Он откинул голову назад, устав, продолжая поглаживать пальцем нужное место.
- Еще, - попросил Билл, но Том имел на это свою точку зрения.
- С-сучка, - насмешливо но не зло проговорил он, - хорошенького понемножку. Сейчас ты получишь туда мой член.
Билл промолчал, и это совсем не понравилось Тому. Он не должен был промолчать.
- Ну? – он снова игриво шлепнул его по заднице, чтобы привлечь внимание к своим словам, хотя, впрочем, могли ли они быть привлеченными чем-либо еще? – скажи, ты хочешь мой член, а? Ну, будь уже хорошей шлюшкой, скажи «да»!
- Том,.. – странно, то ли с укоризной, то ли не решаясь, прошептал Билл, но Том был не в настроении более быть хорошим сегодня ночью.
- Я тебя не заставляю, - сказал он, - я даю тебе выбор. Или мой толстый член натянет твою попку так что ты будешь кончать каждые три минуты и просить еще, или давай…оставим все как есть….
- Нет! – непонятно конкретно к чему сказал Билл, но тут же, испугавшись прояснил, - Том, трахни меня.
Том резво скинул его с себя, подбираясь сзади, хватая собственный член в руку и принимаясь поглаживать им Билла сзади, собираясь войти. Он чувствовал, что от этих его заигрываний, Билла уже трясет, он подавался навстречу ему, уже более не желая ничего, кроме того, чтобы он в него уже в конце концов вошел. Том был все-таки изрядно пьян, и изрядно психанувший, он трахал Билла, едва не подвывая от счастья при каждом движении, но он никак не мог кончить. Да, все-таки пить надо было бы несколько поменьше. Он промучил Билла минут двадцать, тупо, меланхолично трахая его, словно какая-нибудь машина, заставив, кажется, кончить раза три, не меньше, слизывая пот с его спины, распластавшись на нем, лежащем на животе. Он перевернул его на бок, на спину, как завороженный с открытым ртом, смотрел на черные волосы, раскидавшиеся по подушке, на зажмуренные глаза Билла, полуоткрытый влажные губы, и стекающую по лицу капельку пота, он едва не сошел с ума, кончая.
Потом тупо сполз с него и растянулся на кровати в полуобморочном состоянии. Кажется, Билл уже и вовсе не мог шевелиться.
- Спасибо за внимание! – глумливо завершил собственное выступление Том, схватил Билла за руку и преувеличенно галантно чмокнул кончики его пальцев. Если бы Билл мог, он бы рассмеялся, наверное. Они оба мгновенно провалились в сон.