На следующий день история повторилась, от части. Мы с Элис отправились к ее другу, на вечеринку. И там снова был Билл Каулитц. Тот самый парень, который помог мне спасти 500 долларов. Я запомнила его глаза. Возникало ощущение, что они смотрят сквозь тебя и видят все, что только можно. Будущее. Настоящее. Прошлое. Становилось так легко и свободно, ведь он без слов разделил со мной все то, что происходило со мной за всю мою жизнь. И в этих глазах не было осуждения. Словно в них виднелась фраза "Я все знаю, но давай забудем об этом. вместе."

С каждым его словом, мне становилось одновременно спокойно и стыдно. Стыдно, что в мою голову не приходят такие идеи, как в его. Хотя... что скрывать? Нечто настолько простое и гениальное мог придумать только он. Лишь он...
Когда мы остались наедине, я почувствовала к нему неземную тягу. И мне было глубоко плевать, что я его не знаю, не знаю даже имя его брата и уже даже забыла его собственное- я хотела подсесть к нему рядом и обнять. Ведь ему тоже было нелегко, я это чувствовала. А когда он это понял, что я просто ощутила его проблемы, без всяких на то его подсказок, его взгляд переменился. Глаза перестали быть одинокими, холодными и ненавистными - они стали нежными, хрупкими, словно я лично оголила в нем те его идеальные черты, которые он прятал он пытался быть сильным. Пытался...

А когда я устала и легла спать в одной из спален, он подошел ко мне и сказал: "Тебе холодно. давай я согрею тебя?". Услышав это от любого другого я сказала бы «нет». Но я знала значение этих слов, и я не прогадала. Дав ему немое согласие, он лег рядом и обнял меня. Крепко. И так прерывисто дышал на ушко... а я закрыла глаза и уснула, чувствуя запах его дорогого одеколона.

А когда я проснулась, ему уже надо было уходить. Тогда я пошла на опрометчивый шаг, который был желанием моего сердца, и в тот момент мое здравомыслие отключилось. Беззвучно я произнесла одними лишь губами те самых три слова, которые пожизненно будут вгонять меня не только в краску, но и в трепет, которые пробирает меня вечно до мозга костей.Он смотрел мне в глаза, и даже не произнес одними лишь устами эти слова в ответ.
Смотрел на меня пронизывающим насквозь взглядом, который сводил с ума.
Который порождал во мне желание провалиться сквозь землю.
Ощущение, что он искал что-то в моем внутреннем мире.
Возможно, искал оттенки лжи и фальши моих чувств. Или наоборот, хотел в них лишний раз убедиться. Но зачем? Может, хотел повысить свою самооценку, или ради самоутверждения. Я не знаю.
Не знаю, но его взгляд пожирал меня. Смотрел внутрь, и мне даже на единую секунду показалось, что он всматривался в мое прошлое, при том задев ни только настоящее, но и чуть-чуть будущее.
Мне стало больно. Морально.
Я развернулась и ушла, не желая более терзать не только свое здравомыслие, но и душу, которая была полностью открыта. Хочешь - рви ее, хочешь - стреляй. Но факт остается фактом. Я не знала, что у тебя в голове.
И он ушел. Ушел...

В тот день я видела его в первый и последний раз в ближайшие пол года. Он больше  насквозь не пропитывал меня своим взглядом. Он больше не мог заставить меня стать своей личной куклой. Как мне казалось, то больше никогда не сможет... И я скучала по нему. Скучала по тому человеку, даже имя которого я не помнила.. И меня тянуло к нему. Но очередная встреча заставила слишком долго себя ждать..

Отредактировано коварная стерва (28.06.2011 14:32:44)

Pov Джессика.

Том постоянно пытался то взять меня за руку, то прикоснуться к моим волосам, пока мы медленно проходили по коридору второго этажа.
Как же иногда больно. Просто больно ощущать прикосновения чужих пальцев на своей ладони, чужие прикосновения к моим волосам. Отвратительно и мразно одновременно, словно меня выворачивают наизнанку этими действиями, когда пытаются успокоить мою видимую всем «Я».
Вообще, я никогда не показываю себя настоящую. Я делаю это лишь в те моменты, когда под натиском боли маска сваливается с лица и вдребезги разбивается о правду. В такие моменты чувствую себя ничтожной, и желание жить сразу же пропадает. Но малое количество времени назад я допустила ошибку, когда показала всем мою выявленную депрессию. Маски больше нет. И я скучаю по ней, как по родной…

-Почему ты не любишь солнце, Джессика? По-моему, идея с парком – весьма грандиозная затея.
-Я не хочу идти на свет. Меня будет видно. Я стыжусь синяков, которые до сих пор не прошли. Скажи спасибо своему брату… - я посмотрела перед собой, спустившись с лестницы, и не на шутку удивилась. Неприятно удивилась.
-Так вот, зачем ты хотел, что бы я вышла из комнаты…
Перед моими глазами раскинулся прекрасный пейзаж – некая тропинка от лестницы до кухни выставленная вазами с самыми различными цветами ярких оттенков – от них немного слепило глаза, с непривычки. Повернувшись назад, лицом к Тому, я заметила, как его мимика вмиг стала какой-то настороженной и испуганной. Я сразу же поняла, что это была не его затея.
Из кухни доносилось еле слышимое пение Билла, и я сразу поняла, что тот решил разбавить депрессивные дни чем-то особенным, от чего мое любопытство разгорелось еще больше. Нет, я не хотела поскорее бежать к нему и увидеть, какой сюрприз он мне приготовил – все было в точности, да наоборот. Мне было неинтересно, что он придумал, я просто хотела еще раз увидеть его извинение и лицезреть его очередной провал по моему моральному возвращению к нему в «объятия».
За спиной раздались шаги Тома, который поспешил наверх, а я решила пойти на запах, доносящийся с кухни.
Спустя несколько мучительных шагов, передо мной предстала смешная картина, как Билл стоит в фартуке и что-то неумело режет на доске для овощей, и все его лицо с одеждой чем-то усыпаны. Готовка Билла всегда требовала жертв. Вот только сейчас, к сожалению, меня это все лишь злило. Злость закипала во мне с бешеной силой, от чего слегка закружилась голова. Неужели он такой глупый, раз считает, что приготовленное им блюдо поможет мне забыть о его побоях, что происходило в течении двух лет?! Если это так, то он самый глупый человек во вселенной.
-Ты что делаешь? – Я прервала своим шепотом его мурлыканье какой-то песни, и Билл посмотрел на меня. Видимо, не ожидал моего столь раннего прихода.
-Я.. решил приготовить ужин. Ведь ты уже третий день питаешься солнечным светом, - он сильно разволновался, и его руки начали трястись, от чего нож проехался по его указательному пальцу, оставляя за собой кровяную дорожку. Я даже не шелохнулась, и он этому явно удивился.
-Неужели ты считаешь, что это сможет загладить твою вину?!
-Я лишь надеюсь, что это будет одним из тысячи моих шагов, которые приведут к примирению с тобой, - Билл облокотился руками о стол и закрыл глаза, опустив голову.  Мое сердце начало бешено биться от его вызывающих и неимоверно глупых поступков, и я устало выдохнула. Я чувствовала напряжение, которое вновь повисло между нами, и поспешила поскорее уйти обратно. В МОЮ,  а не в НАШУ с Билом, комнату. Но меня остановила его рука, которой он сильно сжал мое запястье и развернул лицом к себе. На его щеках уже блестели слезы, а я,  неумолкая , смеялась в душе – было радостно (если учесть мою любовь к черному юмору) смотреть на его состояние.
-Прошу, прости меня, Джесс… - ему было тяжело говорить, произносить все эти короткие слова, которые в совокупности должны были помочь делу, но они себя не оправдали, в миллионный раз.
-Билл. Ты сломал мою жизнь. Ты потихоньку убивал мою душу, когда насиловал меня в зад, когда бил по лицу и другим частям тела. Тебе тогда было все равно, что я была лишь неповинная ТВОЯ жертва, и ты продолжал показывать на мне свою силу. Я каждый день выходила на улицу с синяками на лице, я не могла сидеть неделями из-за порванного анального отверстия, на меня постоянно показывали пальцами вне этого дома! Благодаря тебе я потеряла друзей, родителей, и все надежды на лучшую жизнь. Видишь вот это? - Я выпытала свою руку из его цепких лап и приподняла белую маяку. На животе красовался длинный порез от груди до низа живота, и скрывался под джинсами. Билл открыл глаза и осмотрел за долю секунды этот еще не до конца сросшийся шрам и снова опустил свои веки, пытаясь сдержать внутри себя эмоции. Я опустила ткань, - помнишь его? Помнишь то стекло, которое ты всадил в меня и медленно провел им внутри моего тела? Спасибо матушке-природе, что я не болею дистрофией, так бы ты меня жизни лишил. И.. после всего этого ты говоришь мне «извини»?!
Только после окончания своего монолога я поняла, что слезы снова прожигают мои щеки  своим жаром, с которым они неосознанно для меня хлынули из глаз. Руки сжались в кулаки, и правый ударил ему по лицу. Не так сильно, как хотелось бы, но синяк останется точно, прямо под его глазом, из которого текла одинокая слеза.
-Я ненавижу тебя, Билл Каулитц!
Пока я поднималась по лестнице, вся моя жизнь в пределах этого дома, пролетела перед глазами и в моей голове возникла лишь одна идея – уехать от сюда, пока я не умерла в тисках этого проклятого маленького мира, который давно уже хотел вышвырнуть меня, и лишь использовал Билла, как инструмент.

К стати, как тебя зовут?

Похоже, ты мой единственный верный читатель.)
и, если честно, один такой читатель как ты стоит ста таких, кто заходит и партизанится.
спасибо больше, что ты здесь.
мне очень важно твое мнение, и... хотелось бы услышать что-то не очень позитивное, о моих ошибках.
а то хвалишь и хвалишь.)

Шаги девушки по лестнице словно будили ото сна Билла Каулитца. Сплюнув в сторону дорожки из цветов, он яростно облокотился о стену. Его душила боль, которая в последнее время стала неотъемлемой частью его, пока еще живого, организма.  В мыслях он был далеко отсюда, пытался перебрать все варианты своего извинения, и выбрать самый лучший – но посчитал каждый из них слишком простым.

-А если я умру, ты уйдешь за мной следом?
-Нет. Ты оставил на мне свой отпечаток, его видят все и всегда, стоит мне выйти в дебри городских узлов. Ты должен быть бессмертен. Ты герой нашего времени.

Воспоминания мешали ему видеть, слышать, и делать все остальные жизненно важные функции в организме. На некоторое время он даже забыл, как дышать, и после столь длительного времени он закашлялся. Парень огляделся по сторонам.  Этот дом… словно впитал всю злую энергетику происходящего, и навевал смертную тоску. Хотелось кричать, и бить кулаком о стену – но Джессика отучила его делать это. Она отучила его от многого, от многих вредных привычек, которые лишь набрали силу за время их «близкой разлуки».

-Ты красиво дышишь. Не кури больше.

До Джессики он чувствовал и полностью участвовал в своем пожизненном безрассудстве, ценой которого могла быть и его жизнь, как бы страшно это ни звучало. Но изменилось все. Глобально все, и говорить о чем-то одном в данный момент, Билл бы посчитал чистой воды кащунством. Он была одинок, в созданном им мире, где носил определенные маски, чтобы не выделяться из толпы. Но когда рядом была эта девушка , ему она не была нужна. Он открылся  пред ней, и  был до безумия счастлив, что она приняла его таким, какой  он есть на самом деле, без грамма лицемерия и фальши. Кончилась игра Билла Каулитца, которая имела нестоящая его, название - жизнь, которое сменилась на вечное счастье и ожидание, смертельное ожидание, когда Джессики нет рядом. Черно-белые краски поменялись на более яркие, безэмоциональное настроение, которое он скрывал под маской эгоистичности, сменилось на счастье, за что он  всегда хотел кричать на весь мир, - «Спасибо!»
День сменяется ночью, а вот его любовь не сменяется ничем иным, ничем противоположным его истинным чувствам. Иногда бывает больно, иногда сильно резко и спонтанно, а другого и вовсе нет, и быть не может. И в этом алгоритме нет ни доли того, что он хотел бы  ей сказать на самом деле. «Родная моя. Самая нежная. Самая уникальная. Я люблю тебя… И мне нескончаемо больно, я причинил тебе столько бед, что.. прошу у тебя прощения, хотя и сам себя простить не могу.»
Он бывает невыносимо опасным, невыносимо эгоистичным, нестерпимо заносчивым и высокомерным. Но этого на самом деле нет. Маска. Маска, что бы защитить себя от обид окружающего мира. Он теперь  боится  испытать ту боль, в последствии которой и образовалась эта маска, коя уже давным-давно вросла в его кожу, и снять ее трудно. Очень трудно. Но Билл пытается. Каждый Божий день. Ради нее. Ради любви, которая столь недолгая, но столь верная и нежная… была.

Ты чудесный. Ты восхитительный. Ты - моя жизнь, которая до тебя была лишь жалким подобием существования. Ты... Черт. У меня не хватает слов, что выразить тебе все свои мысли на твой счет. Я перерыла кучи словарей, но ни в одном нет того слова, в котором я могла бы соединить все то, что чувствую к тебе. А жаль....

Билл больше не мог терпеть боль в области сердца, и дрожь за ребрами. Устал корить себя за содеянное, и смотреть в такие родные глаза, но не видеть в них желания лицезреть его унылую персону. Ему нескончаемо обидно, что именно ему удостоена такая участь.
На втором этаже раздался какой-то странный шум чего-то бьющегося, и Билл, коим овладел страх за любимую, побежал наверх, надеясь, что его ужасные страхи не воплотились в жизнь, но…
Джессика сидела рядом с ванной и зажимала полотенцем, которое было полностью красным, руку, и загибалась от боли. От душевной боли. Билл подлетел к ней и взял ее замотанную руку своими, и отодвинул полотенце. Куча порезов вдоль вен, из которых беспощадно текла кровь, очень быстро, точно так же, как и его терпение сходило на «НЕТ». Девушка рыдала в голос, словно не замечала присутствия незваного гостя, а парень тем временем достал из шкафчика футляр с жидкостью, и полностью вылил на порезанную руку, что бы кровь остановилась и что бы не было заражения. А затем вновь замотал ее полотенцем. Посмотрел на девушку, которая прикрыла рот рукой, пытаясь приглушить вскрики рвавшегося наружу животного, истерзанного и загнанного в угол страхом и нескончаемыми приступами гнева.
-Я не могу так больше, Джессика! – Билл сорвался на крик, сел напротив нее на кафель. Он закрыл лицо руками, согнул ноги в коленных, и в таком положении пара проревела несколько минут, после чего парень встал, и, активно жестикулируя, начал кричать тем самым басом, который рвался наружу, когда он злится. Когда ему больно.
-Ты заеб»ала меня! Я распинаюсь перед тобой, пытаюсь вымолить прощения, стою перед тобой на коленях, а ты.. даже не проявила сочувствия! Ты же и сама прекрасно знаешь, что я ходил к психологу, лежал в психушке – и все только ради того, что бы тебе было со мной лучше, что бы я стал тем, кого ты заслуживаешь! Я не виноват в том, что не получилось… НЕ ВИНОВАТ!!! – его слова резали ее сердце больнее ножа. А, точнее, его тон и звук, который оглушал барабанные перепонки. После этого выпада у него заболела голова, но желание убиться, нежели выпить таблетку, было куда сильнее.
-Родная моя, любимая…, - Каулитц-младший упал перед Джессикой на колени, взял ее лицо в свои ладони и нежно посмотрел на нее. Его заплаканные глаза блуждали по глазам девушки, а черты лица переменились на некое подобие трепета… Его шепот был теплым, как огонь, и сердце Джессики начало заживать после его криков. Она снова начала ему доверять, в глубине души – так глубоко, что этого даже не видно, - Пойми меня.. Я все делал… и делаю для тебя одной. Я до сих пор стою на ногах лишь питаясь мечтой вновь увидеть твою лучезарную улыбку.. горящие глаза… Я делаю все.. и всегда неправильно, я.. не знаю, как будет верно. Я не умею любить, но люблю. Я вымаливаю твое прощение, хотя.. и сам не могу простить себя… Я все прекрасно понимаю, любимая.. Я не требую от тебя ничего.. Я последую любому твоему желанию, даже если ты захочешь, что бы.. я умер. Я умру ради тебя, слышишь? А ты будешь жить, и пронесешь на себе мой отпечаток..,, - Билл улыбнулся воспоминанием о этих ее словах, сказанных одной дождливой весной. Улыбнулся сквозь слезы, и отпустил лицо девушки из своих ладоней. Парень вышел из ванный, оставив девушку сидеть в растерянных чувствах…

Слов просто нет. Так жизненно написано...
Мария, у тебя талант. Ты прекрасно описываешь эмоции.
Честно говоря, я даже зарыдала. Не знаю почему...
Просто меня переполнили эмоции.
И. Не знаю,что еще сказать. Просто не хватает слов,чтобы все высказать...

все сцены, которые можно увидеть в этом недоделанном фике происходили в реальности, и.. может именно по этому они выглядят реально.

Очень приятно.)

Всегда пожалуйста. Рада, что хоть кому-то по душе творчество ненормальной девчонки.)

Спасибо за столь лестный комментарий.)
Я счастлива, что у меня получилось вызвать твои эмоции, это очень для меня важно.

ну ты же вернулась.) это радует.)

благодарю.)

Ахх, как это мило. Романтичные описания, и ни грамма жестокости. Мило. Очень. Жду дальше.)

Красиво. Романтично.
Чем-то похоже на сказку...

Господи, как же ты красиво пишешь *_*
Я восхищаюсь твоим написанием.ааааа
умница простоо *_*

Pov Джессика

В наше время.

Такое ощущение, что хочется кричать. Кричать до дури.  Кричать так, что бы сорвать глотку в кровь, что бы это физической болью заглушить душевную. Крикнуть, что бы выплеснуть все эмоции наружу. Но я держалась, как, в прочем, и всегда. И вот сейчас, снова, сижу напротив окна на кровати, и перебираю все возможные варианты самоубийства, захлебываясь собственными слезами. Зачем мне все это? Для чего я терплю подобные вещи? Нет ни понимая, ни каких-то отдаленных чувств у Билла. Я просто стала растением – живу лишь для того, что бы кто-то мной воспользовался, ничего не делая для себя «любимой». А мне и не нужно. Просто хочется, наконец, упасть в эту пропасть, на краю которой я стою, и больше не мучится. Никогда. Больше не глушить себя слезами и не бить стекла. Больше не сдерживать все свои эмоции – на том свете мне будет этого просто ненужно. Поэтому меня и привлекает тот мир.
Я весь вечер надеялась, что Билл придет ко мне. Но не видела в этом смысла – я бы все равно не растаяла снаружи так, как таю внутри – все было бы точно так же, как и всегда. Но так хочется его увидеть.. А, еще лучше, прижаться к нему, чего делать категорически нельзя. Боюсь, что он вновь расслабиться, забудет о прошлом и начнет «новое старое прошлое». Не хочу. Надоело.
Слышу шаги за дверью, и поворачиваю голову в сторону приходящего ко мне звука. Это, наверное, Том. В этом доме уже сложилась традиция, что все спят в разных комнатах. Все хотят в конце дня побыть с самими собой и поразмыслить. Но поразмыслить о чем? Надеюсь, не о том, о чем думаю я, - «Что лучше? Спрыгнуть с небоскреба, или по старинке – перерезать вены, подобно малолетней идиотке?»
Не сумев перебороть любопытства, я медленно встала с кровати, привыкая к стоячему положению, и отправилась в коридор. Полная тишина оглушала своей пустотой и безжизненностью, и я почувствовала себя в своей тарелке, буду в такой атмосфере. Спустившись вниз, я прошла на кухню, откуда горел свет из холодильника. Я обнаружила Тома, который уже налил молоко в кружку, и поставил пакет с остатками обратно в холод.
-Не спится?
Прошептала я, чтобы не сломать эту ночь, а, точнее, ее спокойствие.
-Приснился кошмар, и больше я не мог уснуть. – Так же тихо прошептал Том, не поднимая на меня своего взгляда. Я подошла к нему и уселась напротив на стул.
Я наблюдала за тем, как он осторожно перемешивает молоко ложкой, по привычке, чтобы не было пенки, и уселся рядом со мной за стол. Я развернулась к нему.
-Как.. Билл? – выдавила я из себя. С легкостью обнаружив его глаза в темноте, я страдальчески выдохнула – все, что касалось его брата, было для меня больной темой. Но я уже в течении многих дней прятала все эмоции внутри себя – по этому с легкостью засунула тревогу обратно, далеко-далеко внутрь своей прогнившей души.
-Он уснул. Я дал ему снотворного. Ведь это не дело – он не спал уже три ночи, а здоровье у него не «слава Богу», - Том одарил меня легким взглядом и опять уставился на кружку, отхлебнул.
-Не бойся за него. Он сильный, он выйдет из тени. – На эти слова гитарист усмехнулся.
-Не тебе об этом говорить, Джесс. Такое ощущение, что ты констатировала факт о себе, а не о брате.
-Ну да. Кстати – Билл несколько дней написал песню, а листок потерял. Я тебе отдам эту бумагу, я ее нашла в ванной, и сделай ему сюрприз – придумай музыку. Музыка всегда его приободряла, особенна та, которую ты придумываешь.
-Хорошо, - парень попытался спрятать то, что он этим очень заинтересовался. Как же я уже устала от всех наших масок…
Наступило неловкое молчание. Мы смотрели в разные стороны, пытаясь сделать вид, что мы заинтересованы тем, на что смотрим. Но в то же время мы оба знали, что это не так – уж слишком темно что бы отчетливо разобрать вещи и задуматься.
-Джессика… Помнишь, как ты однажды мне сказала, что «Молоко, как белый лист – можно размешать любыми красками, будь то апельсин, или шоколад. И только нам выбирать, какой цвет выбрать»?
-Да. И что с того?
-Попробуй раскрасить свое молоко. Мы уже устали от твоего вечного темного горького шоколада.
-Тогда купи мне апельсинов. Я люблю оранжевый цвет, - еле заметно рассмеявшись, я уставилась на Тома. Он что-то не договаривал, и из-за этого нервничал. Сильно нервничал, что даже его руки слегка подрагивали, и что бы самому даже этого не замечать, он стиснул в своих руках кружку, как можно сильнее.
-Том. Говори все, как есть. От меня ничего не утаишь, ты же знаешь.
Но парень молчал.
-Хэй! – я игриво толкнула его в бок, - Если ты не скажешь, то я лопну от любопытства. А мои останки придется убирать тебе.
-С удовольствием, - огрызнулся он, что меня несказанно смутило. С чего вдруг такой негатив ко мне?...
-Ч..что? – прошипела я. Я ждала объяснений.
-Джессика, нам это уже надоело. Билл расстилается перед тобой, стоит на коленях. Я терплю и твои выходки, и его, в комплекте со своими срывами. Нам это надоело. Ты неадекватная. Ты просто.. неблагодарная тварь, - Надо же, с какой легкостью он прошептал эти слова! Да, я весьма неадекватна, но ведь я не по собственному желанию устроила все это! Какое право он смеет так говорить обо мне?
-Неблагодарная тварь? – Ошеломленно переспросила я и встала с места, не отрывая от Тома своего озлобленного взгляда. – Это я-то неблагодарная?! Я не занималась изнасилованиями и не убивала вас морально! Я лишь плыву по течению, да, у меня сдали нервы, но это вы идиоты! Как ты вообще смеешь говорить подобное? Я думала, что ты.. понимаешь меня, а оказалось….
Кровь забурлила в венах. Голова вот-вот хотела взорваться, но мои частые выдохи замедляли приступ. Метнувшись к выходу, я начала напяливать на себя куртку.
-Ну и куда ты собралась, а? Решила добить нас окончательно?
Я услышала эти слова, но решила оставить свои комментарии при себе. Не вижу смысла говорить то, что он опровергнет. Уж слишком он предсказуем в своих выражениях . Вытащив кошелек из весящей рядом сумки, я пересчитала купюры, уже перебирая всевозможные города, куда я могла податься. И, в итоге, решила отправиться в Швейцарию, к подруге. Открывая дверь, Том резко ее захлопнул, и от неожиданности я подскочила на месте.
-Ты совсем ох*ела? Решила нас окончательно убить, да? – он срывался на крик, а на щеке.. Стоп, это слезы?! Нет, просто в темноте плохо видно…наверное.
-Том, я доставляю вам лишние проблемы. Без меня вам будет легче. И не нужно меня искать, я сама о себе позабочусь. На крайняк лягу в психушку – там и еда, и постель. И забота. – Выдавив последнее слово сквозь стиснутые зубы, я почувствовала боль. В сердце. Я не верила, что через секунду покину этот дом, он стал мне до безумства родным и.. нужным. Ведь здесь Билл. Он здесь… Но так будет лучше всем. Он забудет меня, и со спокойной душой будет жить дальше, влюбиться, у него появятся дети. Все будет прекрасно, я уверена.
Я хотела было повернуть и выйти из дома, как Том упал на колени.
-Ты убьешь… Билла… Не надо, прошу… - Она поднял на меня глаза, полные слез, но я проигнорировала желание поднять его с колен, обнять, поцеловать в щеку и попросить прощения за то, что хотела уйти. Я засунула в задницу все эти нежности, которые приведут к пагубным последствиям, и, заставив свои окаменелые ноги двигаться в такт моим желаниям, вышла из этого дома, с каждым шагом ощущая все ярче, как же я скучаю и люблю Билла Каулитца, моего личного садиста-тирана.

Боже мой..
Супер..ты безумно интересно пишешь

Когда читаю твой фанф переживаю столько эмоций.. И все эти картинки в голове.. Я как будто сама там нахожусь..
Это же надо так уметь писать..
Я восхищаюсь. У меня слов просто нет..
Маша, я в восторге,даа *_*
Как всегда с нетерпением жду дальше *__*

3 часть.

мы все марионетки.
нами играют непридуманные роли
и настолько они метки,
что играющие сами загибают нас от боли. ..(с)

Pov Автор.

Из-под тонких пальцев, умело держащих карандаш, выходили новые строки. Строки высохшей души бедного парня, измученного тисками цепей Джессики, которая секунду назад покинула сей дом. Но юноша даже не подозревал, что смысл его жизни с каждым шагом сейчас все дальше от него, оставила его в полнейшем одиночестве, и не удосужилась оповестить его о своем решении. На первом этаже сидел, укутавшись пледом на диване, Том, и курил уже четвертую сигарету за час, изредка отхлебывая молоко из кружки. А Джессика, тем временем, блуждала по безлюдным улицам, надеясь увидеть хоть одного человека в столь позднее время суток – что бы просто не чувствовать себя одинокой и знать, что есть еще люди, которые не спят.

-Том… Где Джессика? Ее нет в комнате. – от этого неожиданного шепота гитарист вздрогнул, и повернул голову на звук. Перед ним стоял его любимый брат, и понимание того, что ему придется все ему рассказать, медленно убивало парня изнутри. Шоколадные глаза его родного человека горели какой-то надеждой, губы были чуть приоткрыты, показывая его заинтересованность. И омут его надежд заволок Тома внутрь себя, уже не позволяя умилять свое сознания словами, - «Все будет хорошо»
-Джессика.. ушла. – Том виновато опустил взгляд и отвернулся от брата, нервно отхлебнув из кружки. Услышав сзади себя сдавленные шаги, гитарист даже не желал поднимать свой взгляд на пришедшего – боль душила изнутри. Боль за себя, за Билла и за Джессику, которая плутает по безлюдным улицам.
-Как.. куда? – парень изумленно уставился на своего собеседника, выжидая ответа. Его сердце начало биться в бешеном ритме, ожидая услышать наихудшие известия. Ему захотелось заткнуть уши, повторять «бла-бла», словно он маленький ребенок. Но он не позволял себе такого.
-Не знаю. Она не сказала. – Подступившие нервы переходили порог дозволенности, и напряжение в воздухе, похоже, било электричеством по коже.
-И когда она вернется?
-Похоже… никогда. – На последнем слове гитарист запнулся, и выдавил его из себя с силой. Запах слез подступил к близнецам, и напряжение стало максимально неблагоприятным. Билл быстрым шагом направился в сторону выхода, и через секунду скрылся за дверью, оставив своего близнеца сидеть, ничего не понимая, и представлять картины того, что же будет происходить дальше…

Pov Билл

Ненавистный запах опустевших улиц настырно попадал в мои ноздри, и я, похоже, начал задыхаться. Темнота не позволяла видеть дальше четырех метров от себя, и каждая тень пугала… и одновременно вселяла надежду, что это Джессика. Истерика в легких, истерика в мыслях, истерика в горле… Ничто не помогало успокоить бурю внутри себя и столь привычную в последнее время боль в солнечном сплетении. Бешеные шаги выстукивали понятный только мне, ритм особой ищейки, и в один момент стало просто до безумия страшно. А… вдруг с ней что-то случилось?
Я так хотел разложить все свои мысли по полочкам, понять суть всего происходящего, придумать путь к решению этой проблемы, но я слышал внутри себя лишь одно, – «Устал». Все мое тело словно тянулось вниз, под натиском невидимых ниточек, словно мной манипулируют. Я стал марионеткой в ее умелых руках, и.. может, она просто пытается чего-то добиться? Ведь Билл Каулитц в роли личного фаната – это желание практически любого подростка. А достался я ей. Той, которую действительно люблю, той, которая выжимает и меня последние соки. И нет пути назад – можно лишь остановиться, или же продолжать эту жизнь, которая для меня не стоит и гроша без ее нахождения рядом.

Я остановился на месте. Оглянувшись по сторонам, я видел все те же еле заметные очертания частных домов, деревьев. Эта картина сопровождала меня уже на протяжении пары часов, и я успел возненавидеть этот чертов пейзаж. Надежда найти ее оставила меня еще несколько минут назад, но я все же решил прислушаться. Полнейшую тишину нарушал лишь ветер, который перебирал своим дуновением листья деревьев. Никаких признаков жизни. Словно комендантский час завладел городом всецело. Легкий ночной холод пропитывался сквозь легкую куртку, усмиряя мой былой пыл. В мгновение ока все начало казаться таким безнадежным и унылым, что ненароком из моей головы вылетело желание жить, а перед глазами стояло ее лицо. Безжизненное, с потускневшим взглядом и ненавистью в них на меня. Да, она ненавидела меня и, видимо, не зря. Ведь даже сейчас я не могу выполнить свою прямую обязанность – найти ее и вернуть обратно домой, одарить ее любовью и теплом. Не могу, но так хочется…
Повернувшись, я поплелся в обратном направлении.  Забирая в себя свежий воздух, я смотрел под ноги, повторяя вслух лишь одни и те же фразы:
-Где ты, милая..?
-Прости меня, идиота…
-Я так люблю тебя, пожалуйста, вернись…
Моя дорога резко закончилась, и я не видел поворота. Не видел хотя бы единого поворота событий, не мог придумать новой дороги, которая вела бы в счастье… Ком из слез встал в горле, и я не смог более держать внутри себя бурю. Упав на колени, я опустил ладони на асфальт, перебирая пальцами лежавшую подо мной грязь после дождя. Почувствовав стекло под указательным пальцем правой руки, я надавил им сильнее на край, и почувствовал легкую боль и струящуюся кровь. И я более не мог сдерживаться – зарыдал в голос. Все равно никто меня не услышит…
-Похоже, наш всеми любимый Билл Каулитц вышел из своей обители и почтил вниманием своих былых соратников, - услышал я ненавистный голос, сразу узнав его владельца. Слезы остановились вмиг, а в душе появилась надежда… на летальный исход.
Поднявшись с асфальта, я повернулся лицом к подошедшему собеседнику. Да, я угадал, от чего на моем лице появилась отчаянно-бешеная улыбка, от которой заболели мышцы лица.
-Джейсон, я так рад нашей встречи! Ну же, дай мне в морду! Заставь блевать кровью! А, еще лучше, всади мне нож в сердце, что бы я помучился еще минут пять. – Это было похоже на бред сумасшедшего.  Мне же они казались отражением моих чувств – настолько они были пропитаны болью, надеждой и желанием, что бы кто-то помог мне покончить со всем этим. Приятное ощущение приближающегося феерического конца моего жалкого существования.
-Ты что, страх потерял?! Что ж, тогда я позволю тебе насладиться сполна этой болью, мой любимый, - процедил сквозь зубы мой будущий убийца, чему я радостно улыбнулся. Неужели хоть одна моя мечта сбудется за последние месяцы? Боль подступила в легкие. Затем что-то порвало мою печень, от чего подкосились ноги и я упал вниз. Что-то острое пронзило весь мой позвоночник, перенося это ощущение во все тело. Звук ломающегося носа и вкус крови на губах. Мое тело пробрала конвульсия, исходящая от паха. Захотелось умереть, но я лишь улыбнулся, ощущая безжизненность всего моего тела…

как сказала бы героиня этого фанфика, в надежде оскорбить Билла - говно в воде не тонет.) но в данном случае это действительно так, так что он точно не умрет.)
я начала выкладывать, позже выложу остальное.)