спасибо тебе*___*
скоро выложу проду
с остальными,к сожалению,придётя подождать,ибо не написаны((
мы и сами ещё не знаем.когда напишем её(

Удар по рёбрам оказался настолько сильным, что кашель Томаса до сих пор не прекращался. Отхаркиваясь кровью и жадно вдыхая воздух, он молился, чтобы его поскорее пристрелили, бросили в океан на растерзание морским чудовищам, отравили, - он желал себе любой смерти, потому что для него смерть – лучший выход из этой немного ироничной ситуации. Он проклинал Бога и сетовал на судьбу. Казалось, что и тот и другая издевались над ним, страстно желали видеть его адские муки, слёзы горести и печали, его опустившиеся руки. Но Томас совершенно забыл одну очень важную истину – Господь даёт нам столько испытаний, сколько мы сможем пережить и вынести. Хотя, может, Томас и помнил эту фразу, но понял, что Бог возложил на него уж очень большие надежды. Он был уверен, что справиться с этим испытанием он точно не сможет, тем более во второй раз. Как говорится, дважды в одну реку не войдёшь. Поэтому Томасу, несмотря на его внешний оптимизм и доброту, оставалось только опустить голову, как бы показывая свою беспомощность, и дышать, пока его собственный организм на это способен.
-Почему не ешь? – холодный, словно сталь, голос капитана заставил Томаса вздрогнуть.
-Не хочу – понуро ответил он, так и не поднимая головы.
Непреодолимая злоба вновь просыпалась в Вороне и, закипая где-то глубоко внутри, просачивалась по артериям и венам, окаймляя все участи его тела. Но Ворон тяжело выдохнул, стараясь не нервничать, отчего его даже затрясло, и спокойно взял в руки «блюдо», ещё раз спросив:
-Точно не будешь?
Томас поднял голову от удивления. «Мне показалось, или он сейчас заботиться обо мне? Нет, скорее старается заботься! Нет, Томас, это всё игра! Не вздумай верить в то, что кто-то из этих мерзкий тварей пытается помочь тебе!» - говорил Томас со своим внутренним «я». И тут его прежнее удивлённое и даже спокойное выражение лица сменилось: брови сведены вместе, губы поджаты, желваки «гуляют» по его выразительному лицу. И если б не привязанные к мачте руки и ноги, Томас набросился бы на присевшего напротив него капитана и разорвал в клочья его одежду, кожу, его мясо, швыряя в разные стороны и поднимая пыль вокруг них. Сейчас он чувствовал себя диким хищником, кровопийцей, таким же, как эти жалкие пираты. Он хотел видеть его кровь, хотел видеть его муки и страдания, хотел слышать его крики, вызванные нестерпимой болью, хотел, чтобы он пережил всё то, что когда-то пережил он, только Ворон страдал бы физически, а это куда легче, чем духовно. По крайней мере, так думал Томас. И чем больше он рисовал в себе эту воинственную схватку, где под конец Томас уже съедает кости Ворона, тем больше блестел ярко-красный огонь жестокости в его глазах.
Ворону вдруг стало не по себе находиться под прицелом его пронзающего насквозь взгляда.
-Не буду, - наконец, холодно и угрожающе ответил Томас.
Сейчас как будто всё поменялось. Ворон сам чувствовал себя неловко, находясь рядом с Томасом, а, может, даже начал и бояться его. Хотя можно с уверенностью сказать, что он понял - Томас крепкий орешек, хоть и скорлупка на вид кажется не такой уж прочной.
Капитан, всё также держа миску с едой, отправился к себе в каюту, где он уже не хотел как когда-то уединиться, а хотел побыть в безопасности, не чувствовать оков, в которые запряг его Томас, прожигая внутри него маленькие дыры, постепенно разрастающиеся. Пленник Томас же так и остался на своём месте ждать своей неминуемой участи, которую ему приготовил Ворон, но про которую, казалось, забыл уже и сам капитан.
На удивление Томасу, новый день не заставил себя долго ждать. В прошлую ночь он еле смог уснуть и то только под утро. Всю ночь ребро, в которое его ударил Андрес, болело, и спать совершенно не хотелось, а время тянулось, как мягкая нуга – непростительно медленно. И так, в полнейшем одиночестве, он боялся остаться наедине со своими пессимистичными мыслями, где в его воображении он погибает в страшных муках, имея при этом тяжёлый груз на своей совести. Ему стыдно. Стыдно за себя. Стыдно перед любимым дедом. И хотя всё это его больное воображение, Томас всё равно представлял, как дедушка презирает его, думает, что его внук – слабак и трус. Но всё равно Томас почти каждую минуту молился и надеялся на его снисхождение, если Томас, конечно, сможет выжить и вернуться домой. Именно поэтому ему легче выслушивать днём разного рода нападки этих противных до омерзения пиратов, чем оставаться одному со своими мыслями и антиутопичным воображением.

Солнце светило в свою полную силу. Томасу даже показалось, что это не подарок свыше, а наоборот. Небесное светило согревало землю и всё живое так, словно хотело сжечь этот мир к чертям! Влажный морской воздух вперемешку с высокой температурой воздуха дал о себе знать – пираты, изнеможённые работой на корабле, были похожи на измотанных ездовых собак. Они жадно глотали воздух, еле перебирались с одного конца корабля на другой, предпочитая лучше оставаться где-то в одном месте, желательно в тени, если повезёт, и лежать, ничего не делать, лишь обмахиваться чем-нибудь, что попадёт под руку.
Как понял Томас, курс держали на Испанию, и это его радовало. Но корабль плыл настолько медленно, что кажись, сейчас остановится совсем и останется здесь, в океане, просто стоять, позволяя беспощадному солнцу иссушить всю воду вокруг, после чего корабль останется «прибывать» на влажном песке в дали от всех: людей, животных, растений, всего живого, что было на суше. Томас поспешно стал отгонять от себя эти мысли, разыгравшиеся вновь из-за нездорового воображения. Ему хотелось ныть, стонать, выть, как волк на луну. А всё из-за того, что его бурная фантазия порой не давала шансов ему спокойно жить и в определённые моменты не сойти с ума. Сейчас Томас находился на грани разума и бешенства, которое бурлило в крови, словно кипяток.
-Держи, - протянул свою здоровую волосатую руку Андрес, держа в ней железный ковш с чуть прохладной водой.
Томасу даже не хотелось показывать свою гордыню и призрение. Сейчас самое главное – пить и не умереть от жары. Он пытался приподняться насколько мог, чтобы было удобно пить, а Андрес опустился на одно колено и как-то заботливо и аккуратно начал поить Томаса. И, как всегда, делая спасительные глотки, Томас успел заметить и сделать кое-какие выводы. «Как-то странно. Сегодня он намного добрее, чем вчера. Но нет! Всё равно не стоит верить им! Они все свиньи и всегда ими будут!». О своих мыслях Томас решил умолчать, ведь иногда молчание спасает человеку жизнь.
Допив всю воду, Томас благодарно посмотрел на Андреса и постарался даже улыбнуться, но получилось весьма не правдоподобно. Андреас лишь посмотрел на него не выражающим никаких эмоций лицом и ушёл.
-Нет, если так будет продолжаться и дальше, то мы точно здесь все подохнем! – возмущался один из пиратов.
-Да, да, - соглашался второй, устроившийся рядом с ним. – Скоро мы все отправимся к морскому дьяволу, - с придыханием продолжил он, - поскорей бы уже прибыть на место, а то я точно скоро иссохну.
-Какое там скоро прибыть? Мы почти на месте стоим, - прохрипел первый и сухо закашлял из-за недостатка влаги. Он взял рядом стоящую маленькую флягу и, стараясь незаметно открыть, отвернулся и сделал глоток бодрящего рома.
-Хватит вам уже жаловаться, как бабы! – заткнул их вдруг из неоткуда появившийся Ворон. Его волосы были влажными от пота, поэтому и падали на загорелые плечи плотными прядями. Торс был обнажён полностью, отчего Томас смог разглядеть многочисленные шрамы и порезы на его покрытом испариной теле. Он и сам не сразу понял, что почему-то не может оторвать глаз от Ворона.
Почувствовав на себе чей-то тяжёлый, прожигающий взгляд, Ворон повернулся, хотя уже догадывался, кому этот взгляд принадлежал, но всё же решил удостовериться в правильности своих суждений. И он оказался прав. Ворон только усмехнулся некой маленькой своей победе, но решил побыстрее скрыться из виду, потому что ему до сих пор было неприятно находиться рядом с Томасом, а точнее чувствовать себя «поверженным» под его смертоносным взором. Его бесило осознание того, что он испытывает страх. Пусть это даже мелкое подобие этой эмоции, но от прожигающих взглядов пленника становилось неловко, хотелось завязать ему глаза, а еще лучше - выколоть. Но пленник бы умер в таком случае, а Ворон имел свои планы на его счет.

-Сбежал? Как? – пират только открыл рот, что бы пошутить, но внимательный и сердитый взгляд Ворона не дал шанса хоть что-то сказать боцману, заставив забыть о всяких шутках.
-Иди, я сказал! – огрызнулся капитан и ушёл обратно в свою каюту.
Дженаро, не понимая, зачем это Ворону, пожал плечами и отправился в темницу.
-Эй, как там тебя…Томас! – крикнул боцман, подходя к железной кованой решётке.
-Да, - шёпотом отозвался тот, протирая глаза после сна.
-Хм…- боцман хмурым и недоверчивым взглядом обвёл Томаса и хмыкнул, - спи дальше, - сказал Дженаро и отправился к капитану.
-Ворон, всё в порядке. Томас на месте, спал.
Непонятная тишина повисла в каюте.
-Свободен, - махнул ему на прощание Ворон и плюхнулся на свою самодельную кровать.
Но, судя по всему, Дженаро не собирался уходить.
-Чего встал? Я же сказал, свободен! – грозным тоном повторил Ворон.
-Ворон, поясни, что происходит?
-А что происходит? – крикнул капитан, еле дослушав боцмана до конца.
-Нууу…даже не знаю, как сказать, - заметно сконфузился Дженаро, понимая, что если ляпнет что-то не то, высока будет возможность полететь за борт, - этот Томас…. Он какой-то странный.
-Что в нём странного? – огрызнулся Ворон, терпение которого было уже на исходе.
-Нет, он не странный…- начал путаться боцман под пристальным взглядом чёрных глаз. – Дело не в этом.
-А в чём тогда? – не унимался капитан.
Дженаро потупил взгляд, нервно теребя рукав рубашки.
-Ни в чём.
-Что? Начал, так говори!
-Извини, Ворон, жара поди так на меня действует.
Капитан недоверчиво посмотрел на Дженаро и показал ему жестом, чтобы тот побыстрее ушёл, оставив его одного. Боцман, конечно, с чувством некого облегчения отправился на палубу. Всё-таки иногда ему стоить держать язык за зубами, а все свои предположения оставлять при себе.
Ворон глянул на свой сундук, стоящий в углу комнаты, и задумался. Вещь, которая ему так дорога, так и не нашлась. Даже из самого охраняемого места – сундука капитана – какому-то наглому воришке удалось вытащить отцовскую вещь. Единственное, что осталось в память Ворону о нем.
Вдруг капитана осенило и он, резко встав со своей кровати, начал снимать с постели простыни и подушки. Он обыскивал каждую щель своей каюты в ожидании увидеть хоть маленький блеск белого золота, но безуспешно. После того, как Ворон закончил с кроватью, он подбежал к своему письменному столу и начал сбрасывать все, что было в данный момент неважно, на пол. Он возмущенно откидывал каждую вещь, хоть немного похожую на кулон, в другую часть каюты. Обыскав каждый угол, Ворон безнадежно сел на пол пытаясь дышать ровно и сохранять спокойствие.
Озарение пришло к нему вновь, когда он вышел из своей каюты. Быстро побежав в трюм, к своей команде, он ворвался к ним в самый разгар веселья. Гул, стоящий несколько секунд назад затих. Все пираты замерли и попытались спрятать фляжки с ромом, карты и каждый свои деньги. Ворон злобно осмотрелся и начал медленно мерить комнату шагами. Подойдя к месту, где пираты держали свое оружие, он начал осматривать содержимое ящиков в надежде, что хоть здесь он найдет свою вещь.
- Капитан, Вам помочь? – отозвался Кирино
Ворон резко обернулся, напугав юнгу, и произнес:
- Нет, уйди, ты мешаешь!
Теперь он более быстро начал обыскивать каждый ящик и с каждым разом злясь все больше. Желание убить кого-нибудь росло, и сил держать его в себе почти не было.
Вдруг капитан выкрикнул:
- Недавно из моего сундука пропал кулон Черного Скорпиона. Я до сих пор не могу его найти, поэтому спрошу один раз! Кто из вас взял его из моей каюты?
Пираты переглянулись, подозрительно глядя друг на друга, но лишь Дженаро вышел из толпы и заговорил за всех:
- Ворон, мы даже без твоего разрешения в каюту не заходим, как мы его могли украсть?
- Ну не знаю, вы же у нас мастера в этом деле! Да, Бенито?
Один из пиратов внимательно посмотрел на капитана и ответил:
- Я никогда бы не взял твою вещь, Ворон. И ты это прекрасно знаешь!
Капитан истерично засмеялся и воскликнул:
- Ну, вдруг ты захотел поносить капитанскую вещь!
- Ворон, думаю, тебе надо отдохнуть. А кулон мы поищем, - сказал Дженаро.
- Не тебе говорить, что мне делать, - злобно воскликнул он и пошел в сторону темницы, где сидел Томас.
От быстрых и громких шагов он проснулся и попытался рассмотреть идущего человека. Только заметив развевающуюся при беглом шаге чёрную копну волос, Томас понял, кто почтил его своим визитом.
- Чем обязан, капитан? – с сарказмом спросил пленник.
- Я не мучить тебя пришел, - ответил Ворон, угомонив в себе гнев.
- Странно, я от тебя другого не ждал, - Томас встал прямо перед клеткой, внимательно всматриваясь в черные глаза капитана.
- Я хочу спросить: ты помнишь тот день, когда убили твоего отца? – в глазах Томаса промелькнула боль. Лицо скривилось от неприятного ощущения, и он отвернулся от Ворона, чтобы спокойно ответить:
- Помню, - сухо ответил Томас, подавляя в себе приступы злости. Не хотелось открываться перед ним вновь, как когда-то. Его только недавно поистине осенило, какую ужасную ошибку он совершил, показав свою слабую сторону Ворону. Теперь он будет делать всё, что угодно, чтобы Ворон впредь не увидел его таким вновь.
- Что именно? – голос стал грубее и резче. Капитану натерпелось узнать воспоминания своего пленника.
- Я помню, как пираты убили отца, как какой-то пират приказал другим убить меня. Я запомнил, что у него блестел на шее странный кулон со скорпионом. Это было первое, что бросилось в глаза. После я помню, как бежал к борту и прыгнул в воду, спасаясь. А остальное все как в тумане. И я знаю, что это тот самый корабль, на котором приплыл тот странный мужчина со скорпионом! – нервно стукнув кулаком о решетку, Томас опустил голову, но потом решительно её поднял, буравя стальным взглядом Ворона. «Я не слабак! Я не слабак!» - повторял Томас эти слова, словно мантру.
Ворон не уступал ему в этой наглядной схватке. Простояв так ещё несколько секунд, Ворон резко повернулся к Томасу спиной, прежде успев окинуть его презрительным взглядом, и быстро направился обратно к себе.
«Этот недомерок точно что-то не договаривает!» - крутилось в голове у Ворона.

есть немного нежности..даже в таком.как он)
спасибо)оно нам понадобится)