Автор: Hive.
Бета: нет
Название: "Билли Ф. от 1930".
Размер: maxi.
Статус: в процессе.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: romance, detective, AU.
Категория: Slash.
Герои: Билли Фрошетт, Томас Дросс
Пейринг: Том/Билли
Краткое содержание: Молодой парень Томас Дросс потерял мать.Затем умирает его отец, спасая сына друга детства. В память о героическом поступке отца Томаса, спасенный сын приглашает Тома к себе в Лондон на официальную работу. Начальник Томаса - сын друга его отца, оказывается чертовски привлекательным парнем, но уж больно неприступным и хамовитым экземпляром, да и к тому же очень скрытным. Чего от него следует ожидать Томас не знает, но знает он лишь то, что его жутко тянет к этому страптивому сосунку.
От автора: Я очень жду вашей, ребят, поддержки)

Великобритания. Лондон. 1930 год.
Я переступил порог огромного особняка, который принадлежал буржуазного рода семье Фрошетт. В мои годы французы буквально заполонили Великобританию, а я понятия не имел, откуда они только берутся?! Неужто из самого Парижа приезжают?
Мой отец Майкл Дросс, ныне покойный, был славным человеком, если не считать того, что он бросил нас с мамой, когда мне было пять. Не подумайте, у него не было ни другой женщины, ни другой семьи, никого. Он оставил нас из-за Бенедикта Фрошетт – своего закадычного дружка, который предложил ему теплое местечко под своим крылом.  Мой отец любил Бенедикта, как брата, а посему не мог отказать. Отец уговаривал нас поехать с ним в Лондон, но мама наотрез отказалась. И тогда мне казалось, что мой мир рушится, но вскоре я привык жить и существовать без отца, тем более что он хорошо помогал нам материально. Раз в два года приезжал, навещал, подарки из столицы возил: жвачки, пастилу, шоколад молочный, который в ту пору было просто невозможно раздобыть. Я был бесконечно рад подобным дарам, хвастался перед друзьями, смотрите мол, какие мне папка подарки из Лондона возит. Большинство ребят дружили со мной только из-за моего социального положения. На самом деле мне было все равно из-за чего они со мной, меня тешила мысль, что я лидер, что меня слушаются, что мое слово имеет вес  обществе, которое меня окружало, а большего мне было и не надо.
В январе двадцать третьего умер Бенедикт Фрошетт. У него был сын, но тот был еще слишком мал, чтобы взять дела в свои руки, а посему брозды правления всем имуществом Фрошетт перешли в руки моего отца, правда временно. Как только сынку Бенедикта исполнилось восемнадцать лет, имущество снова перекочевало к французам, а мой отец занял свое прежнее место. Он не был против. Он очень любил и Бенедикта и сына его, а потому совсем не посягал на его деньги, напротив отец был очень доволен своей заработной платой.
В августе двадцать восьмого умерла моя мама. Врачи так и не смогли установить причину смерти. Просто умерла, просто не стало. Забудьте. Смиритесь.
В марте двадцать девятого погиб мой отец. Его застрелили. Это вышло случайно, и пуля, которая стала роковой для папы, предназначалась совершенно другому человеку. Она была для девятнадцатилетнего Фрошетт, но отец закрыл молодого парня собой, тем самым спасая ему жизнь.
Я если честно, не знал и не знаю, до сих пор, как относиться к младшему Фрошетт?! Стоит ли мне его ненавидеть за то, что из-за него попал под пулю мой отец, или же любить, ссылаясь на то, что мой папа отдал за этого парня жизнь, а под пулю бросаются не за каждого, согласитесь?!
И вот оставшись один, я получаю письмо, от семьи Фрошетт, которые приглашают меня к себе в Лондон на работу, на должность, которую ранее занимал мой отец.
И вот я здесь. Стою в доме французов. Одет я глупо, по крайней мере, на мой взгляд, ведь строгий костюм и фрак я никогда не приемлел. Рядом стоят два огромных чемодана, а сам я стою около дивана, обитого кожей, и легко облокачиваюсь на него.
Прислуга сказала мне, что месье Фрошетт сейчас занят, но как только он освободится, он сразу же уделит мне внимание. Таким образом, я нахожусь в доме француза уже два часа и сорок три минуты, но ко мне так до сих пор никто и не вышел.
Заскучав, я начал блуждать по комнате, которая по своей величине была больше, чем вся наша трехкомнатная квартира в одном из новых блочных домов. На тумбочках красовались разнообразные подсвечники, на стенах висели картины, в одной из которых я узнал портрет ныне канующего в вечность Бенедикта Фрошетт. Он смотрел на меня с полотна своими большими, добрыми, голубыми глазами, и казался очень жизнерадостным человеком. Я виделся с Бенедиктом всего три раза, и то в далеком детстве, когда папа еще не работал у него. Фрошетт просто так приходил к нам в гости на чай, и я помню, как он хвалил мамины тарталетки и все время смотрел на нее, каким-то уж чересчур добрым взглядом. Если бы я не знал, что месье Фрошетт безумно любил свою жену, я бы подумал, что он что-то испытывал к моей матери, ведь моя мама была видной женщиной. Многие говорят, что я ее копия, говорят, что от мамы мне достался острый ум и природное обаяние.
-Прошу прощения, что заставил себя ждать, мне право так неловко…- произнес бархатный мужской голос за моей спиной. От низкого тембра по спине пробежалась стая мурашек.
Шестым чувством я понял, что за моей спиной стоит Фрошетт младший, и мое нутро меня не обмануло.
Обернувшись, я встретил недалеко от себя молодого человека, примерно моего возраста. Он был высок, я бы сказал даже выше меня, и чертовски привлекателен, несмотря на немного женоподобную внешность.
Парень зажимал между указательным и средним пальцами папирос, который медленно догорал в его изящной руке. Длинные, черные, словно смоль волосы парня были собраны в неопрятный хвост, из которого торчали выбившиеся пряди, но даже эта неаккуратность  в прическене искажала красивого лица. Молодой Фрошетт был около двух метров ростом, он был очень худ, я бы даже сказал дистрофичен, а его черная легкая рубашка и обтягивающие смолянистые брюки, делали его визуально еще тоньше. Длинные сапоги на тонкой подошве только подчеркивали изящность его длинных, красивых ног, а серебристая бляшка в районе пояса очень эффектно дополняла образ. Черты лица парня были нежными: точеный нос, точеные скулы, пухлые розовые губы, большие золотистые глаза, с иссиня-черными зрачками, немного подкрашенные черным карандашом заставляли бросать на молодого француза восторженные взгляды. А парень, словно не замечая моего пристального взора в его сторону, прошел к дивану, и аккуратно опустился на мягкое сидение, после чего нагнулся к столику и затушил свой папирос об пепельницу, которая мирно лежала в стороне.
-Ничего страшного. – Наконец ответил я, присев на кресло напротив молодого человека.
Тот лишь ослепительно улыбнулся на мой ответ и, стрельнув глазами, вытащил из кармана  маленький хьюмидор, достал из него сигарету и протянул ее мне.
-Я не курю. – Ответил я, самодовольно улыбнувшись.
Фрошетт удивлено вскинул брови, после чего отложил хьюмидор в сторону, обратно положив в него мною непринятую сигару.
-Странно. Очень странно. – Процедил он сквозь зубы, поправляя наручные часы, которые я ранее не заметил. – Я думал, что провинциальные все курят. А точнее я хотел сказать, что никто из них до тебя не отказывался от дорогих сигар, которые предлагал  я.
-Видимо я особенный. – Сказал я, немного поморщившись.
Значит Фрошетт в отличие от своего отца, вырос все-таки самовлюбленным и избалованным?! Очень жаль, я надеялся подружиться с ним, все-таки мой отец отдал жизнь, чтоб спасти этого молокососа.
-Видимо. – Парень качнул головой, соглашаясь со мной. – Как тебя зовут? – спросил он, не глядя, беря из хьюмидора сигарету, и не зажигая положил ее в рот.
-Томас. Томас Дросс.
-Я знаю твою фамилию. – Ядовито улыбнулся парень, перекатывая папирос из одного уголка рта в другой, при этом глухо причмокивая.  – Я хотел узнать только имя. Несмотря на то, что твой отец часто говорил о тебе, я никак не могу запомнить, как тебя зовут. - Парень вскинул руки и тут же уронил их себе на колени, возмущаясь собственной невнимательности.
Я легко улыбнулся, чувствуя себя в обществе этого парня неловко. Он нагло рассматривал меня, с интересом немного приоткрыв рот.
-Что ж, рад знакомству, Томас. Я Билли Фрошетт. – Произнес парень, оголяя свои белые зубки, и протянул мне свою изящную ручку. Я легко пожал его ладонь, после чего, смущаясь, резко отдернул свою руку, и вернул ее на колено, где она и покоилась ранее.
Мне кажется, или наше знакомство действительно прошло неплохо…