DayDay
Ма-а-ма мия! Держите меня семеро! Дей! Рада безумно видеть тебя:)

Ну... засмущала, блин!

А вот это вообще... блиин, сижу, улыбаюсь, не могу остановиться! Спасибо большое, Дей, за такие тёплые и приятные каждому фикрайтеру слова!
Ой, ну я прям так рада, что ты здесь! Оставайся, в этот раз никакого трагизма, не то что в "Сиянии".
Спасибо за отзыв, дорогая:)

Дорогие мои читатели! Спасибо вам всем за то, что поддерживаете меня, непутёвого фикрайтера! Очень приятно было читать ваши тёплые, позитивные комментарии. И вот, наконец-то, прода, в которой Том и Катя становятся чуть-чуть ближе. Надеюсь, вам понравится:)

Глава 6.
POV Tom
Сказать, что ситуация была неловкая – это ничего не сказать. Мы сидели друг напротив друга и молча пили кофе. Катрин усиленно рассматривала стену, я, как филин, уставился в окно. Пейзаж не претендовал на слово «живописный» – было видно кусок дома, крыши и соседский балкон с сушившимися на верёвке разноцветными трусами. Наконец, я произнёс:
- Спасибо за… за то, что помогла. Это было очень… очень мило… с твоей стороны. – Вышло скомкано и тупо, и я разозлился на себя. Она кивнула, что-то пробормотав, и снова повисло молчание. Вдруг Катрин усмехнулась. Я вопросительно взглянул на неё, и она пояснила:
- Ты в редакцию хотел зайти. Вот… тут как раз недалеко.
Я фыркнул, вспомнив Джуди.
- Нет, можно не ходить. Я уже всё узнал, что хотел.
Катя пожала плечами и вышла из комнаты. Звонил телефон. До меня донёсся её гипнотизирующий голос. Я машинально подумал, что её приняли бы в озвучку «Коламбиа пикчерз» за один только этот низкий тембр с сексуальной хрипотцой.
- Да, он здесь. Всё хорошо. Я звонила тебе раньше, но ты не брал трубку. Сейчас дам, – она вручила мне телефон со сходившим с ума Биллом на проводе и снова вышла.
Мелкий говорил со скоростью сто слов в секунду. Под конец я просто перестал различать, что он там болтает, но усиленно поддакивал и заверял, что всё о’кей.
- Катя! – крикнул я, отложив телефон, – Ребята заедут за нами через час. Они в пробке стоят.
- Ладно… можешь включить телик или взять мой ноут, не знаю… Мне надо голову вымыть.
- Я ноут возьму.
- Хорошо, он в гостиной.

POV Kate
Всё это было похоже на театр абсурда. Я расслабилась и спокойно вздохнула только оказавшись в ванной комнате. С ума сойти – у меня дома Том Каулитц! Ё-моё… Видела бы меня мама.

И тут случилось непоправимое. В смысле, оно случилось раньше, но осознала я это только сейчас, намазывая шампунь на голову. Я оставила открытой мою ночную переписку с Гретхен, подругой из Германии. С Грет нас связывало несколько лет прочной дружбы, бесконечный похуизм и восторженно-дебильное жизнелюбие. И этой ночью, пока Том Каулитц в никотиновом бреду сражался с разноцветными змеями и китайскими драконами на моём диване, я сидела рядом, меняла ему компрессики и одной рукой строчила послания Грет. Пиздец начинался с сообщения: «Ты прикинь, я тут недавно надралась до соплей с главным акционером «Газпрома». И понеслось…
Выскакивать из ванны с мыльной башкой и отбирать ноутбук было бессмысленно, так что я просто лихорадочно вспоминала наши сообщения и всё больше ужасалась. Грет поведала о том, что её последней любовью оказался козёл и мразь, который втайне приторговывал травой. На мои скромные возражения, что-де надо думать, с кем спать, Грет припомнила мой роман с байкером, татуировку на жопе «Your’s», сделанную в состоянии абсолютной обдолбанности, моего первого и последнего мужа-бандита, совместную кражу новогодних колпаков из магазина приколов в Берлине и многое, многое другое. Я что-то там плела про неумолимый рок судьбы…
Я не решалась выйти. Бальзам был смыт, волосы высушены, а я всё сидела на краешке ванны. Чёрт. В конце концов, может быть… а, в пизду! Я набрала побольше воздуха в лёгкие и пинком открыла дверь.
Каулитц сидел, поджав ноги, на высоком кухонном табурете и был похож на попугая на жёрдочке. Я истерично хохотнула, мысленно приделав ему птичью башку. Мы встретились глазами, и я поняла, что он прочитал. Минуту мы молча смотрели друг на друга, как совы, а потом оглушительно заржали.
- Извини, но там было открыто… – просипел он, давя смех в горле. Я скорчила красноречивую ехидную гримасу и пошла гладить рубашку. Браво, Катя! В номинации «мудацкий поступок года» ты, несомненно, была бы звездой.

Развернувшись, я вскрикнула. Том стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за мной. Он вызвал не раздражение, как обычно, а немое удивление. Чёрт знает, что такое происходит.
- Ты действительно веришь в судьбу, в неумолимое? Когда тебе показалось, что жизнь неумолима? Когда ты развелась со своим мужем? – спросил он.
- О, Господи, конечно нет! Он гладил свои бежевые носки и складывал их стопочкой, а это диагноз. Когда мы развелись, я почувствовала себя очень счастливой. На некоторое время. Вот когда от меня ушёл один художник, тогда – да. Тогда я действительно была раздавлена, мне казалось, что жизнь потеряла вкус.
- Почему?
Я перестала прихорашиваться перед зеркалом и развернулась. Что за вопрос?!
- Как «почему»? Я любила его, я… мы вместе столько пережили… и вот в один прекрасный день он смотался жить к какой-то танцовщице из их среды! Мне было очень больно. Но мы, как это ни странно, остались друзьями. Он умер недавно… от пьянства, –  заключила я, опустив глаза и вспомнив Славу, его смех, его жизнелюбие. Как он любил весну! А теперь никогда больше не придётся ему погреться на солнышке, искупаться в пруду, съесть вишнёвый штрудель с ванильным мороженым. До меня словно из тумана донёсся голос Тома:
- И ты жалеешь его?
- Да. Он никогда меня не обижал, в общем-то. Кроме того случая с танцовщицей. Он вообще был очень добрым и весёлым.
- Но он бросил тебя, и наказан за это, – выпалил Том.
Я посмотрела на него и подумала – не псих ли он? Наш разговор точь-в-точь напоминал диалог Дороти и Льюиса из «Ангела-хранителя» Саган. Это было… довольно странно, хочу я доложить.
* * *
POV Tom
Я до сих пор пребываю в состоянии шока, и это самое вялое из всех возможных описаний! Не проходит и дня без мыслей об этой странной девушке. Ей-богу, ещё немного, и я свихнусь. Никогда прежде не встречал я такого бескорыстного существа. Простить измену! Искренне сожалеть о гибели человека, который тебя предал!
Украдкой я сравнивал Катрин и себя и приходил к неутешительным выводам. Я, например, был бы как минимум не прочь посмотреть на падение Джуди с моста или что-нибудь в этом роде. Мне становилось стыдно за собственное малодушие, и я молча и грозно покрывал себя, а заодно и Джуди оскорблениями.
Катрин работала с нами уже неделю. Скоро она станет мне необходима, чёрт подери. Среди ребят тоже полная идиллия – Катрин то, Катрин сё… Георг по-прежнему не теряет надежды, но пыл его несколько поугас – он не брезгует также флиртом с секретаршами и девушками из баров. Я имею все основания подозревать, что сейчас он уже навеселе.
Сегодняшний вечер обещает быть захватывающим – вечеринка, и как пообещал Йост, будут «только свои». Кроме удовольствия понаблюдать за распускающим хвост Георгом, я намереваюсь позвонить Джуди и сказать ей, что она лживая дрянь и может катиться на все четыре стороны. Да, я до сих пор не сделал этого.

- Нет, нет, нет… нет! Я тебе не доверяю, ты всё прольёшь… – плёл Георг заплетающимся языком, отбирая у меня бутылку, – и надо подождать Катрин и Билла, без них не начнём. Мы намеревались сыграть в какую-то смутно знакомую алкашную игру – пить на желания, или как-то так. Гео не мог внятно объяснить правила, он был уже в приятном подпитии, как, собственно, и все присутствующие. Послышался смех и звон чего-то разбитого. Значит, Билл уже близко.
- Вы прикиньте, что я сделал! – счастливо визжал мелкий, захлёбываясь смехом.
- Что он сделал, Катрин?
Катрин хохотала до слёз, и выжидающе подняла палец. Вдруг раздался хлопок, и кто-то заорал из туалета: «Блять! Ёбанный толчок!».
- Что это?!
- Он засунул петарду в шарик и спустил всё это в унитаз, – сказала Катрин, вытирая слёзы. Из туалета выбежал какой-то чувак и проорал:
- Там труба лопнула, вода и дерьмо хлещут во все стороны!
Меня, да и всех «посвященных» обуял дикий смех. Густав пытался что-то сказать, но из него выходило лишь утробное бульканье. Наконец, он совладал с собой:
- Надо сваливать. Пойдёмте, а то сейчас здесь всё дерьмом провоняет.
Мы еле держались на ногах от смеха и коктейлей, но поплелись к выходу. Охранник подозрительно на нас косился. Думаю, он просёк, что к чему.
Мы отправились пешком шататься по ночной Москве. План был таков: сейчас Катрин покупает великолепную клюквенную водку, потом мы идём кататься на троллейбусах, напоследок прокатимся на катере по реке.
- Так, скидываемся, да? Сколько стоит бутылка?
- Триста или что-то в этом роде. Вот, возьмите.
- Катрин, ты не платишь! – решительно заявил я под одобряющий гул парней. – Ты же девушка!
- Хорошо, хорошо... Итак. Одна водка, одна минералка и один молочный коктейль для Билла?
- Да, всё правильно. Слушайте, а давайте все вместе сходим, а?
- Я представляю, что вы из этого устроете…
* три часа спустя*
POV Kate
- О, Господи, ты тоже?! Что же делать, что делать??? – Том метался вокруг, пока меня душераздирающе рвало в мусорный контейнер близ станции метро «Тимирязевская». Да что он, в самом деле?! Никогда блюющих нежных дев не видел? Билл сидел рядом на лавочке, приводимый в чувство Густавом и молочным коктейлем. Только что беднягу точно так же выворачивало под куст. Я что-то там напутала с клюквенной водкой, и вот. Такие дела. Георг нажрался в хлам ещё на вечеринке, а ноги отказали ему на Цветном бульваре, так что сейчас он, скорее всего, спал мертвецким сном, заботливо отосланный нами в отель.
Самое ужасное – мне было абсолютно всё равно, что подумает Том – он оказался самым вменяемым среди нас, об остальных я деликатно умолчу. Он прыгал вокруг, заботливо поддерживая мою шатающуюся тушку, осведомлялся, лучше мне или нет, короче выхаживал, как мог. На глаза навернулись слёзы благодарности – вообще алкоголь делает меня сентиментальной. Прополоскав рот минералкой, я подняла свои прекрасные пьяные очи и растрогано прошептала:
- Спасибо большое за заботу, ты не представляешь, как это важно в таких ситуациях – не чувствовать себя брошенным. Ты очень добрый человек, Том. Тебе должно повезти в жизни, – и ещё какую-то подобную чушь. И тут что-то сломалось во мне под действием алкоголя – я разрыдалась, сама не очень понимая, отчего. Том обнял меня и говорил слова утешения тоном, каким обычно успокаивают испуганных четвероногих друзей. Он бормотал что-то вроде: «Ну ладно тебе, перестань, всё хорошо, всё в порядке, ничего страшного, увидишь, всё наладится». Я не совсем понимала, что должно наладиться, но это не мешало мне пользоваться его благодушием. Я обмякла в его руках, было так приятно опереться о его твёрдую мускулистую грудь, тем более, что роль жилетки обычно достаётся мне. Я нагло купалась в его нежности, наверняка вызванной выпитым, но всё же такой приятной.
Билл с Густавом заснули в обнимку на лавке, я тоже клевала носом. Сквозь сон до меня доносился голос Тома, вызывающего такси, его сильные руки, запихивающие меня, словно марионетку, в машину, и я вдруг почувствовала себя очень-очень счастливой, хоть и смутно понимала, что утром настанет «расплата за грехи».

Отредактировано Physical (04.07.2012 19:09:43)

Аня_Kitten

Да не то слово! Надо было так... отдохнули, нечего сказать, удалась вечеринка!

Ну это ж Том! Что вы хотите! Том - это Том, тут и говорить нечего:)

Ураа, тебе нравится! Я очень рад  

А расплата будет, непременно будет! Хотя... приятная такая расплата, я бы не отказалась, честно говоря...
Ладно, там в проде про это есть:)

Yminka

В точку, Кать! Вот сколько раз такое было... И главное, такую бредятину все несут, что становится страшно - неужели я так же себя веду, когда выпью? Но с другой стороны, есть ли что-то более ржачное, чем пьяные в жопито друзья?

  Приятно-то как... Спасибо, Кать! Вот прода, постаралась, чтобы было интересно:)

Ололоши мои, настал момент истины! Не буду разводить философию, просто выложу проду. Но не спешим радоваться, я коварная сука

Глава 8.
POV Kate
- Подумай об этом, – закончил Йост, выходя из зала.
Я осталась сидеть на сцене совершенно разбитая и ошарашенная. Дэвид, конечно, молодец. С одной стороны – посмотреть на вытянувшиеся от удивления лица коллег, друзей и знакомых – то ещё удовольствие! Представляю, как все будут подходить, нерешительно топтаться и, наконец, осмелившись, спрашивать шёпотом: «Слушай, это реально ты? Ну там, с Каулитцем…». А я буду лишь загадочно улыбаться, переводить тему, прятать глаза… 
Однако, немного поразмыслив, я пришла к выводу, что это просто-напросто унизительно. Тебя используют как живую куклу, деталь, которая без Каулитца никому и задаром не нужна. А шёпоток за спиной, который будет ещё несколько месяцев тянуться за мной, как невидимый шлейф? А сплетни, шушуканье? Просто кошмар, такие вещи достойны лишь презрения. И ещё кое-что… Федя. Каково будет ему?! Он, само собой, и виду не подаст, что задет – слишком хорошо воспитан, но в душе ему будет мерзко. Я же вижу, какие взгляды он на меня бросает украдкой. Осмелюсь предположить, что ему приятно моё общество. Если я соглашусь на этот коммерческий поцелуйчик, то буду выглядеть продажной девицей, которая за деньги и не такое сделает. Нет! Скажу Йосту, что я отказываюсь! И думать тут нечего!

Я решительно встала и пошла за Дэвидом. Может, он ещё не ушёл, и я успею сказать, чтобы он подыскивал на роль влюблённой фанатки кого-нибудь другого. В конце концов, кто я и кто Каулитц?! Взяли бы модель какую-нибудь, что ли. Их в Москве пруд пруди.
Выходя из зала, я столкнулась с Томом. Интересно, он в курсе этих «великих» идей?
- Ты куда?
- За Дэвидом. Не видел его? Мне ему надо кое-что сказать.
- Он уехал уже. Я только что с ним разговаривал.
После этого «я только что с ним разговаривал» у меня всё внутри сжалось. Том произнёс это таким тоном, что сомнений не осталось – знает.
- Ммм, жаль, – пробормотала я и попятилась, стараясь не смотреть на Каулитца. Только сейчас до меня дошло, что мы одни во всём огромном репетиционном зале. И ничто не помешает ему… Но он же мной совсем не интересуется… вроде… Йост что-то напутал, я Трюмперу не нравлюсь. Его, наверно, привлекают высокие и стройные блондинки, как эта Джуди. С голливудской улыбкой, походкой от бедра и упругой грудью минимум третьего размера. А у меня неполный первый, один слегка кривой зуб, неярко выраженная иксоногость и походка пьяного медведя в придачу. Такая вот я подпорченная. Но мужчинам я всегда нравилась – непостижимый для меня самой факт. Может, потому, что они мне тоже очень нравятся.
- Катя, – сказал Том бархатным низким голосом, и у меня в животе взбесились бабочки, – можно нам поговорить?
Тут необходимо прерваться и сказать, что у моего организма есть одна подлейшая особенность – когда я волнуюсь, мне хочется в туалет. Ужасно хочется, просто дико, срочно в туалет! Ну, вы понимаете, о чём я. Нетрудно догадаться, что в этот раз случилось то же самое.
- Да, конечно, я сейчас приду, – пискнула я и попыталась проскочить мимо Тома, но он преградил выход рукой, и я попала в «живую клетку».
- Нет, нам надо поговорить сейчас, пока у меня мысль идёт.
Я нервно выдохнула и протараторила:
- Ну ладно, давай, говори.
- Хорошо. Что мы тут стоим, пошли сядем, – Том потянул меня к креслам, и я тихо матюгнулась. Он может побыстрее там собраться с мыслями?!
- С чего бы начать…
- Начни с самого главного!
- Да, думаю, стоит с главного. Понимаешь ли, Катрин… надо было тебе раньше сказать, нехорошо получается. Но я сам только что узнал… В общем, я пойму, если ты мне откажешь… мы так мало знакомы, хотя, по воле случая, уже много узнали друг о друге, – он намекал на ночной звонок Джуди и незакрытую переписку. Я нервно дёргала ногой – чёрт возьми, можно ближе к делу?! Том замолчал, делая эффектную паузу или обдумывая слова, не знаю. Может, самый момент уйти? Но это будет так грубо… А, будь она проклята, моя вежливость!
- Катрин, – наконец сказал Том серьёзным голосом, – репетировать мы сегодня не будем. Обороты сердца ускоряются, ссать хочется сильнее, ла-ла-ла, я голубая луна-а-а! Блять, меня заманили в это логово неизвестно зачем, а в голове какая-то пиздаболия играет!
- Почему? – на удивление спокойно спросила я. А в душе всё кувырком, олени пляшут, лампочки горят.
- Не важно. Сейчас приедет фотограф, – начал Том, и вот здесь мне действительно стало не по себе, – и нам придётся изобразить… как-будто мы… ну, Дэвид вроде говорил тебе…
- Да. Говорил.
Вот этот ты попала, Кать. Как же теперь сказать, что не хочу этого делать?! Если бы Том вёл себя как обычно – дерзко и высокомерно, я бы в два счёта ему отказала, но сейчас… После клюквенной водки и «Тимирязевской»… после ночёвки в его номере… в конце концов, он выглядел таким несчастным из-за этой Джуди. Было видно, что ему ужасно неловко говорить всё это. На секунду я даже забыла, что хочу в туалет.
- Ну так ты… мы…
- Да, хорошо, ладно, это же не по-настоящему, так, для газеты, – выпалила я и встала. Больше не было сил терпеть.
- Я могу пойти, или что-то ещё?
- Нет, подожди…
- Нет, Том, мне очень надо выйти, я на минутку, я сейчас!
- А! Да, конечно!
Дошло, наконец-то! Я пулей метнулась в туалет. Мельком глянув в зеркало, я отметила, что покраснела. Этого ещё не хватало! В двадцать пять лет!

Выйдя из туалета, я снова натолкнулась на Каулитца.
- Ты преследуешь меня?!
- Нет, просто фотограф звонил. Мы идём на улицу. Точнее, едем в парк Горького.
- В парк? Там ведь люди…
- Я знаю. Думаешь, меня они не напрягают?

Настал момент «икс». Фотограф ковырялся с камерой, Том курил в сторонке. Я, неприкаянная, слонялась между деревьев, с ужасом отмечая, что кое-кто уже откровенно пялится в нашу сторону. Всё это было сущим кошмаром наяву.
- Эй, Том, Кейт, идите сюда! Смотрите: вы идёте от начала той аллеи, проходите половину, потом целуетесь. Только, пожалуйста, поубедительней!
Одного взгляда на аллею хватило, чтобы сердце на секунду остановилось. Многие годы я старательно избегала этого места. «Была весна, был май. Ты так спешила на свою смерть» – пронеслось в мозгу. Нет. Я уже выросла. Всё прошло. Ничего не осталось. Это просто тихая аллея с чайными розами, где нет назойливых людей. Ничего не осталось…
- Ну что, готова? – шепнул Том, взяв меня за руку. Я жалко улыбнулась. Руки у него были большие, тёплые, немного шершавые от многолетней игры на гитаре. У меня же рука была ледяной, словно мертвецкой.
Фотограф махнул, и мы пошли. Шаг, другой – я не чувствовала земли и почему-то улыбалась, как идиотка. Я чувствовала себя отмщённой. Вдруг мне сделалось смешно. Нет, не так: СМЕШНО. Том с умильной улыбкой выдавил: «Я чувствую себя идиотом!», и я не выдержала. Меня обуял дикий истерический смех, как раз на середине аллеи, когда, по идее, мы должны были слиться в страстном поцелуе.
- Прекрати ржать, настал момент истины! – зашипел Том, смеясь.
- Ты тоже ржёшь!
Он развернул меня к себе, как куклу. Плечи у меня тряслись от смеха. Я запрокинула голову и ударилась об его лоб. Он пробормотал что-то вроде: «Боже!», и это меня добило. Я закрыла лицо руками, пытаясь успокоится.
- На нас пялится вон та девка с жирными ляхами. Держу пари, она меня узнала, – ехидно прошептал Том, словно желая, чтобы я не прекращала хохотать.
- Хватит меня смешить!
И тут произошло это.  Я думала, что он предупредит или что-то в этом роде, даст знак, шепнёт «поехали!», но нет. Том просто сгрёб меня в охапку, со знанием дела, я успела только сдавленно пискнуть. И вот его горячие, просто какие-то огненные губы накрыли мои, руки пробежали вдоль спины, он выдохнул в меня сухой майский воздух и долго, нескончаемо долго целовал. Целовал хорошо, надо признать – нежно закусывая губу, проводя влажным языком по нёбу, жадно, не отпуская, не давая дышать. «Два голубых блестящих глаза с трепещущими зрачками…» Два тёмных блестящих глаза с трепещущими зрачками – последнее, что я помнила, прежде чем зарыдать.

POV Tom
Всё это было до того нелепо, что мы оба хохотали без остановки. Украдкой я заметил, как какое-то толстое чудовище в леггинсах спряталось за деревом, приняв выжидательную стойку, как у овчарки. Я решил, что Катрин будет проще, если всё будет выглядеть как шутка:
- На нас пялится вон та девка с жирными ляхами. Держу пари, она меня узнала, – прошептал я с ехидством, чтобы Катя не прекращала смеяться. Смех у неё был хрипловатый, но мелодичный, заразительный.
- Хватит меня смешить!
Ну, что, сейчас или никогда, как говорится. Середину мы уже прошли, так что пора. Я резко притянул Катрин к себе, пожалуй, слишком резко – в её глазах читался испуг. Она хотела что-то сказать, но я накрыл её гладкие губы своими, с удовольствием отмечая, что Катрин не пользуется помадой. Это просто ужасно – есть краску вместе с поцелуем! Мне хотелось выглядеть Казановой, этаким героем-любовником, и я прикладывал к этому все силы. В её раскосых, дымчато-зелёных глазах плясали бесенята. Поцелуй затянулся. Фотограф уже махал, что всё, можно прекращать, но мне почему-то нравилось целовать эту девчонку. В конце концов, от неё так приятно пахнет мятной жвачкой. Вдруг из её глаз брызнули слёзы. Я отстранился.
- Что случилось? Я сделал тебе больно?
- Нет, нет, всё нормально… у меня идиотская реакция… как у всех городских невростеничек, – сквозь слёзы улыбнулась она. – Столько воспоминаний именно с этой аллеей связано… Вот, не сдержалась.
- Точно всё в порядке?
- Да, всё хорошо.
- Ребята, вы молодцы! Отлично смотритесь, настоящая влюблённая парочка! – радостно объявил фотограф, подбежав к нам. – Завтра утром снимки появятся на первой полосе.
Он что-то ещё тараторил, но я пропускал мимо ушей его болтовню. Катрин отошла и с кем-то говорила по телефону, беспомощно разводя руки в стороны, будто оправдываясь. Она напряжённо смотрела куда-то поверх кустов, туда, где виднелась улица. Проследив за её взглядом, я увидел приближающегося к нам человека.

Аня_Kitten

Ага-ага  
Я пока проду писала, так же думала.

Глава 9.
POV Kate
Я чувствовала себя ужасно, а выглядела, должно быть, ещё хуже. Красные, вспухшие от слёз глаза, дрожащие губы, яркий румянец стыда – дурацкий видок, одним словом. Ещё и эти мысли, назойливые, словно прожигающие мозг – Слава, Том, снова Слава и опять Том. Я одновременно вспоминала, как меня целовал мой нежный художник, и думала, насколько по-идиотски всё получилось с Каулитцем. Какой чёрт меня дёрнул ввязаться в это?! Ах да, чёрта зовут Йост. Просто Дэвид Йост.
Я отвернулась от охуевшего Тома и начала с ещё большим рвением размазывать слёзы по щекам. Раздалась телефонная трель. Этого ещё не хватало! Рыдая, я побрела к лавке, где мы оставили сумки.
- Алло?
- Катька! Меня глючит, или ты с каким-то хреновым Томом Каулитцем в парке Горького целуешься?
О, нет, нет, господи! Мила!
-Я?! Нет, да ты что, ну и ну, вот уж выдала, вот рассмешила-то, Мил! Как скажешь иногда…
- Точно, это ты. Охрене-еть, не встать!
- Да ты что, Мил, бог с тобой, я в офисе сейчас!
- Мне кажется, или Павловская получит пиздюлей за враньё? Так всё, ты меня с ним познакомишь сейчас. Я иду к вам.
- Мила!
Она отключилась, так и не услышав мой вопль. Я завертелась, бешено озираясь по сторонам. Откуда же она нас увидела?! Мазнув взглядом по горизонту, я увидела её стремительно приближающуюся точёную фигурку. Кишки, как по команде, прилипли к позвоночнику, в голове не осталось ни единой адекватной мысли. Что я должна сказать?! «Том, трахни Милу прямо здесь, она от тебя с ума сходит»?!
Между тем Мила уже шла по аллее, улыбаясь во все тридцать два зуба. Она подлетела ко мне, обняла, и с сияющими глазами начала щебетать:
- Ну, Катька, ну стерва, во даёт! Каулитца заарканить! Сучка ты такая, знаешь же, что я на него уже три года дрочу!
- Мил, это рекламный ход, его же девушка кинула, вот он типа мстит, – зашипела я подруге. – Мы с ним вообще никак!
- Да хватит врать уже! Не уведу я его у тебя! – шикнула Мила, и я возвела глаза к небу. Она, как обычно, в своём репертуаре.
- Ну и что я, по-твоему, должна сделать? – спросила я подругу, воровато оглянувшись на Каулитца. Он стоял в стороне и чинно беседовал с фотографом. Том приоткрыл рот, лизнул губы, прикурил сигарету, и я буквально почувствовала, как Мила излучает секс.
Господи, за что мне всё это?
- Короче, так: сейчас подходим, ты меня представляешь, говоришь, что я модель, я улыбаюсь, ну а там как-нибудь поедет!
- Хорошо, уговорила. Как я выгляжу, кстати?
- Ужасно.
- Спасибо за честность.
Ну и наплевать. Ужасно так ужасно. Хотя, не скрою, что мне стало обидно – Мила могла бы быть и повежливее! Приказав себе не думать гадости на её счёт, я резко выдохнула.
- Пошли.
Мы взялись под ручку и модельной походкой направились к Тому. Чёрт, чёрт, чёрт!
- Эм, Том, – начала я и с раздражением отметила нотки извинения в своём голосе, – это Мила, моя подруга. Она профессиональная модель. Она очень давно хотела с тобой познакомиться…
- Да она врёт всё! – сказала Мила, рассмеявшись. – Я вас случайно увидела, когда с кастинга шла. Вы так забавно смотритесь вместе. Катя была такой миленькой, ты её так обнимал – прямо как тряпичную куколку!
Меня словно ударили. Что она несёт?! Это была не Мила, это была какая-то хищная птица, коршун. Откуда этот смех, эти ужимки? Том лучезарно улыбнулся, и мне стало вдвойне тошно. Я развернулась и отошла, шокированная происходящим. К горлу снова подступили слёзы. Да что ж я за истеричка такая?! Надо «Новопассит» купить. Я пыталась думать только о «Новопассите», ни о чём другом. Жалкая уловка, чтобы не разреветься.
- Не плачь, – раздался чей-то голос прямо над ухом. Я вздрогнула. Рядом стоял белокурый фотограф с подбадривающей улыбкой.
- Я не плачу! Глаза слезятся из-за аллергии.
- Аллергии на подруг?
- Да. – К чему врать, если и так всё ясно? Он меня понимал, и это утешало. Я попыталась улыбнуться, как ни в чём не бывало.
- Можем пойти, посидеть в кафе. Тебе будет не так обидно, – сказал Рома (а фотографа звали именно так), и я снова улыбнулась. Наверное, выгляжу я не так уж и ужасно.
- Да, давай.
Я взяла сумку и оглянулась, чтобы попрощаться с Томом и Милой, но тут же передумала что-либо говорить. Они шагали бок о бок, донельзя заинтересованные беседой. Настроение снова упало на отметку «хуже только в гробу».
Так. Павловская Екатерина Владимировна. Я, твой внутренний голос, твой разум, я запрещаю тебе изводить себя дурацкими мыслями о них. Ты идёшь пить кофе с красавцем-фотографом отечественного производства, а не с тупым бесчувственным фашистом, девушка которого ебётся направо и налево с пьяными мудаками. Сейчас ты будешь улыбаться и шутить, и перестанешь извергать потоки говна, это плохо. Не уподобляйся мелочным сучкам, ты выше их всех.
Да. Да, голос прав – я выше их всех, я не уроню своего достоинства!
- Пошли? – радостно сказала я, оправляя одежду. Рома улыбнулся, подхватил сумку с фотоаппаратом, и мы не спеша зашагали к выходу из парка. Совсем как Том и Мила.

В кафе я смоталась в туалет и быстренько подкрасилась: коричневым карандашом подмалевала глаза, пробежалась кисточкой с полупрозрачным блеском по губам, рисуя себе чувственный рот а-ля Анджелина Джоли. Я стянула резинку, и светлые волосы, мой главный козырь, тут же рассыпались по плечам. Я подмигнула своему отражению и почувствовала себя отмщённой.
Рома хорош. Я похудела на пять с половиной кило, и сменила размер. Сейчас мы будем болтать, потом, наверняка, потащимся в бар. Ну, а там уже душа понесётся в рай…
* * *
- И знаешь что? Я ему так сказал: «Я был с тобой только ради денег»! Ка-ать, а сердце у меня обливалось кровью! Это же ложь! Я так люблю его! – завыл Рома, жестом прося бармена повторить водку с лимоном.
Я, как ни странно, в этот раз воздержалась от спиртного. Не лезли в меня коктейли сегодня, так что пришлось ограничиться кофе с каплей ликёра. Зато роль жилетки в который раз настигла меня. Знаете, некоторые люди имеют своё призвание – чьи-то губы не знают отдыха между поцелуями, на чью-то грудь падают в изнеможении, в горе, в экстазе… Я – человек-плечо. На моё плечо почему-то всё время падают рыдающие головы – и женские, и мужские, мужские, кстати, чаще. Я, в общем-то, не против нести мир и успокоение. И вот опять к моему исплаканному плечу припал пьяный парень, не очень мужественный, но всё-таки парень. Рома рассказывал мне свою историю трудной и «неправильной» любви с мужчиной, который был старше на десять лет.
Я слушала и охуевала. Нет, не потому, что рассказ был полон душераздирающих эпизодов, вернее, не только поэтому. Мужчиной, к которому бедолага-фотограф пылал нежными чувствами, был Федя. Фёдор Орлов, крупный российский бизнесмен, акционер «Газпрома». Я сарказмом подумала, что теперь-то можно быть уверенной – мы не переспали в ту ночь.
* * *
Я медленно шла домой по тёмным улицам. От любви одни проблемы – сегодняшний день окончательно убедил меня в этом. Я разрыдалась, вспомнив Славу, почувствовала обиду, познакомив подругу с Каулитцем, увидела слёзы чужого человека, потеряла всякие надежды стать «миссис Орловой». Вот так-то. Всё одним днём.
Нет, в этом есть определённые плюсы, честно: я иду и наслаждаюсь свежестью ночи. Я никого не люблю, никто не сидит в моих мозгах. Мне не надо придумывать хитроумные причёски, каждый день брить ноги, врать начальству про больных бабушек, которым надо нести супы. Я свободна и, пожалуй, счастлива. Я могу спокойно и с достоинством держаться с ребятами, не краснеть, не блеять, как коза.
Жалко только, что Мила так себя вела. Мы ведь не первый год дружим, как-никак.
А на Тома мне наплевать. Впрочем, как и ему на меня, наверное.

Отредактировано Physical (12.07.2012 00:56:35)

[коварная_стерва]
Маша, здравствуй.

Спасибо большое! Фанф лёгкий будет, никаких глубинных смыслов... просто история двух совершенно разных людей, которые захотели быть вместе.

Да кто же от читателя отделываться будет! Тем более, у меня они... как сказать... на вес золота. Очень надеюсь, что не разочарую продолжением! Жду вас всегда в своей теме, всегда рад видеть:)