Худой брюнет спешно вышел из церкви, сразу же стягивая со своих волос мешающую резинку, распуская их, чтобы свободно взмахнуть своей копной в воздухе, отчего проходящий мимо мужчина не смог не засмотреться. Да, не утаить ни от кого, что этот парень был красив внешне своей необычной, немного женственной красотой. У него были длинные иссиня-черные волосы, шоколадные, ярко выраженные глаза, которые парень красил, показывая протест миру, но не сегодня. Сегодня было воскресенье, и Билл со своими родителями в этот день каждую неделю посещал церковь, которую, к слову, внутренне отрицал. Его родители, Николь и Джон Джонсон, были благочестивыми католиками и, по мнению Билла, даже свихнувшимися на вере. Свое чадо, то есть самого Билла, они с самого детства воспитывали строго по канонам католицизма, пытаясь вырастить идеального, по их мнению, человека. Миссис и мистер Джонсон были до мозга костей консервативны и с самого детства не позволяли своему сыну никаких действий, отклоняющихся от нормы. Из-за любой шалости парню приходилось не сладко, правда лет до одиннадцати, пока он не понял, что выгоднее вести тайную жизнь и не тревожить родителей. Ведь он может делать, что ему захочется втайне от них, в итоге оставаясь сухим.
Несмотря на то, что Биллу уже двадцать один, у него есть работа – он до сих пор живет со своими родителями, которые не желают отпускать своего сына на отдельное проживание. Билл уже как-то начинал разговор на эту тему, но ему не удалось убедить родителей в правильности того, что сыну пора покинуть отчий дом. В тот раз все закончилось слезами матери и криками отца. Брюнет любил своих родителей и не хотел, чтобы те расстраивались. Ведь он уже итак многое натворил, и ему было стыдно с какой-то стороны за свои поступки, но Билл всегда сам себя успокаивал тем, что необходимо познавать окружающий мир со всех его сторон, а не сидеть, сложа руки.
Максимум, на что парню удалось уговорить родителей – это заочная учеба в местном институте и длинные волосы. С первым проблем было не меньше, чем со вторым. Родители отчаянно не хотели, чтобы их сын общался с «безбашенными» школьниками. Но Билл убедил их, что он хочет давать знания детям в благих целях. На самом деле он сам не понимал, зачем ему нужно становиться учителем. Но все-таки это понравилось. А волосы.. Это был шок, когда Билл пришел домой с наращенными волосами первый раз, хотя родители свыклись позже, когда брюнет отрастил свои. Они и сами замечали за сыном некую женственность, и про себя отметили, что ему шло. Миссис и мистер Джонсон искренне верили, что их сын тихий и спокойный ребенок в закрытой католической школе для мальчиков, позже честолюбивый студент в педагогическом институте, а ныне скромный и порядочный юноша, работающий учителем биологии и химии в местной школе.
Билл же, в свою очередь, не считал себя таким совершенно. Да и на самом деле не был он таким. Его тошнило от правильности его родителей, от их идеалов, от этих чертовых традиций, от всего, что его окружало в его «порядочной» жизни. Порядочность? Нелюбимое слово Билла. Он еще лет в тринадцать понял, что оно отвратительное. Порядочность – значит, находится в ряду со всеми, ничем не выделяясь. Как же тошнотворно.
С самого детства в Билле росло чувство, которое не давало ему покоя: родители всегда запрещали, а, как известно, в ответ на «нет» всегда хочется сделать иначе. И однажды Билла прорвало. В душе он решил, что больше не будет следовать словам родителей. Он будет делать вид, что он все тот же правильный Билл, но втайне будет делать то, что ему хочется. А хотелось ему в 14 лет уже слишком взрослого и запретного. В тот год он понял, что его необычно тянет к мальчику, с которым он жил в одной комнате в школе-пансионе. В итоге такие мысли привели к первому сексу в столь раннем возрасте – так посчитал даже сам Билл позже.
На первом сексе с парнем в 14 все только началось…
И вот сейчас Билл страстно желал забыть об этом чертовом визите в ненавистную церковь, приняв более для себя комфортный образ и отправившись развлечься привычным способом.
Парень буквально влетел в свой дом, стараясь успеть до прихода родителей – ему не нужны проблемы.
Билл на ходу стянул себя пиджак, расстегнул брюки и принялся снимать их уже в своей комнате, отбросив их в угол; та же участь постигла и скучную строгую белую рубашку.
Билл вытащил из шкафа понравившиеся серые джинсы, белую майку с принтом и один из пиджаков, что носил в школу, как учитель.
Закончив с переодеванием, парень принялся наносить макияж. Как всегда ярко. Почему-то Биллу хотелось показать протест всему миру. Всем, кроме родителей. Нельзя. Это будет слишком большой травмой для них. Хоть Билл и в мыслях своих бранил предков, но в глубине души он любил их и боялся разбить тот созданный ими образ идеального сына. Наверное, это был бы для них апокалипсис. Но все это в условном наклонении, значит, подобного не случится.
Закончив с приготовлениями, Билл быстро схватил свою сумку и покинул дом, боясь быть увиденным родителями.
Он определился, что нужно провести с пользой этот выходной.
Решив, что в округе светиться не желательно, Билл отправился в Бедфорд-Стайвесант. Там уж точно знакомых не будет, потому что жители вполне благополучного района, в котором живет Билл с родителями, туда бы вряд ли захотели идти. Не по статусу, знаете ли.
Парень затратил много времени на путь из-за огромной толкучки в метро, что его рассердило. Парня возмущало присутствие всех этих людей: какого черта они все в воскресенье спешат куда-то? Пусть пешком ходят либо дома сидят.
Когда все же брюнет добрался до места, он еле унял страх перед тем, как продолжить путь к дому своего друга. Этот район навевал ужас на Билла. Ему казалось, что каждый смотрит на него либо пожирающим взглядом, либо ненавидящим. Что, в принципе, являлось правдой. Не заметить Билла с его нестандартным образом было просто нереально. Да и люди здесь были все какие-то озлобленные. Ну, неудивительно, что именно в этой части города происходит больше всего убийств, изнасилований, краж и разгромов. Билл умирать точно не хотел. И поэтому идти в Бедфорд-Стайвесант ему было страшно – ведь в любой момент его могли принять здесь, например, за проститутку и изнасиловать среди бела дня. А если бы сразу понимали, что Билл парень – да его бы расстреляли на месте! Хотя Билл и знал, что он может выглядеть, как девушка легкого поведения, либо парень-гей легкого поведения, но он точно осознавал, что жизнь все-таки ему дороже. Именно поэтому боялся, но не прятался. От судьбы не уйдешь, считал он. Если суждено погибнуть от рук какого-нибудь латиноса, значит, так и будет.
Когда Билл подошел к одному двухэтажному старому кирпичному дому из сотен таких же, стены которых были сплошь покрыты граффити, он облегченно выдохнул. Самое страшное позади. Этот дом – дом Виктора. Тут опасаться нечего. Несмотря на то, что Виктор является драгдилером, торговцем оружия и в прошлом осужденным за убийство, с Биллом у них хорошие отношения. Виктор для Билла как старший брат в каком-то смысле, и он его не боялся. Единственного в этом районе.
Брюнет поднялся на второй этаж, открывая всегда незамкнутую дверь, и прошел внутрь квартиры, из которой слышалась пламенная испанская речь вперемешку с громким мужским смехом.
Когда он вошел в комнату, все взоры присутствующих мужчин были устремлены на него.
-О, какие люди? – Виктор мгновенно встал с огромной постели и подошел к Биллу, притягивая того к себе и крепко обнимая. –Билл, я рад тебя видеть.
-О, Виктор, я тоже соскучился. – Билл мило улыбнулся другу, а потом махнул рукой в приветственном жесте всем присутствующим. Суровые на вид темнокожие парни в татуировках не смогли не улыбнуться в ответ на такой жест. Билл был слишком милым, чтобы устоять.
-Давно ты не заглядывал. Я уж подумывать начал, не спалили ли тебя предки.
-Не-е-ет, ты что? Я уже профессионал в умении вести свою «тайную» жизнь.
-Моя школа! – Виктор гордо приподнял подбородок, рассмеявшись и взлохматив волосы Билла.
-Эй, ну, что ты делаешь?! – возмутился брюнет.
-Ребят, в общем, все решили. Давайте, до завтра. В нашем месте. – Виктор пропустил слова негодующего парня мимо ушей и обратился к присутствующим мужчинам.
-Окей, до завтра, – парни стали поочередно выходить из комнаты, а потом из квартиры, прощаясь  с Виктором рукопожатием и хлопком по спине.
-Виктор, читаешь мои мысли, – Билл довольно приподнялся на носочках, и взмахнул руками, как ребенок. Ему нужно было, чтобы эти парни ушли.
-Ну, так давно знакомы же. Научился.
-Слушай, я все-таки придумал эскиз, – Билл открыл свою сумку и достал оттуда обычный альбом для рисования, какие используют в школах на уроках искусства. Пролистав его, он открыл нужную страницу и отдал в руки Виктору. – Смотри. Как тебе?
-Мм, шрифт интересный. И переплетение оригинально смотрится. Но что это за язык? Хмм.. Немецкий? Фрэй.. бла-бла-бла…
-У тебя ужасный акцент! Что за «фрэй»? Пф!
-Не ворчи, –Виктор подошел вплотную к Биллу и дружески обнял за плечи одной рукой, прижимая к своему боку. – Что значит это слово?
-А это уже личное... – таинственно проговорил брюнет, выпутываясь объятий. – Ну, так отведешь меня к татуировщику сегодня?
-Окей. Я заодно и что-нибудь из своих обновлю. Тускнеют.
-Отлично. Даже не верится, что сегодня я сделаю свою первую татуировку. Это для меня как еще одна подпись под моей свободой, – радостно сообщил Билл, снимая пиджак и отбрасывая его на рядом стоящее кресло.
-Какой свободолюбивый, однако, – усмехнулся Виктор, присаживаясь на кровать и наблюдая за действиями брюнета.
-Ты же знаешь мою историю, поэтому понимаешь, что если я когда-нибудь обрету полную свободу – я стану самым счастливым. А татуировка – это  все, что я могу сейчас сделать, чтобы порадовать и осчастливить себя хоть на несколько дней, - в это время Билл продолжил раздеваться, сняв уже футболку и принимаясь расстегивать молнию на своих джинсах. – Виктор, давай потр*хаемся. У меня очень давно не было секса.
-Иди ко мне, малыш, – Виктор хлопнул по своим коленям, призывая к себе уже обнаженного брюнета, который, не задержавшись, подошел к мужчине ближе и сразу опустился перед ним на колени, принимаясь расстегивать ширинку сидящего.
-Ох, Билл.. – Виктор довольно вздохнул, когда ощутил прикосновение тонких пальцев к его еще невозбужденному члену, сразу же обхвативших его в плотное кольцо и начавших совершать движения вверх-вниз, дабы привести пенис в рабочее состояние.
Долго ждать не пришлось – проблем у мужчины с эрекцией не было, именно поэтому спустя несколько секунд мексиканец ощутил, как тонкий брюнет, расположившийся между его разведенных ног, вобрал в свой рот увеличившийся в размере и без того большой темный пенис.
-Оо... – только что и мог сказать мужчина. Этот аристократично бледнокожий парень доводил Виктора до экстаза. – И где ты только научился?
Мексиканец  собственнически положил ладонь на затылок молодому брюнету, мягко поглаживая и иногда довольно сжимая волосы у корней. Похоже, это нравилось даже самому Биллу, о чем мог говорить его блаженный стон.
-Черт... Билл, вот, все никак понять не могу, почему у тебя никого нет? С твоей-то внешностью, мозгами и умениями на тебя толпы должны вешаться.
Джонсон оторвался от своего занятия, недовольно посмотрев на мексиканца.
-Так вешаются же, но.. это так скучно – быть с кем-то одним.
-Гораздо интереснее строить из  себя шл*ху? – мужчина посмотрел сверху вниз, невольно засмотревшись на открывшийся вид: Джонсон, расположившийся у него в ногах, медленно водил рукой вверх-вниз по его члену, размазывая естественную смазку по всей длине.
-Виктор, давай без болтовни, а? – Билл поднялся на ноги, настойчиво толкнул мексиканца в грудь, от чего тот принял горизонтальное положение, и сам взобрался сверху, собираясь перейти к более интересному для него.

Билл проснулся в хорошем расположении духа после вчерашних событий. Вчера он наконец-то сделал свою первую татуировку, теперь украшающую его левое предплечье. Это была витиеватая надпись на немецком языке, так полюбившемся Биллу в последнее время, что он начал его изучать и задумываться о поездке в готическую Германию. «Freiheit89» - это девиз. Личная инструкция к жизни.
Кожа немного болела от повреждения ее целостности, но это никак не затмевало радость. Правда, болела не только кожа на месте новой татуировки, но еще и все тело: спина, руки, ноги, шея, особенно грудь, а точнее соски, и запястья до сих пор саднило, но это уже другая история. Вчера, похоже, Билл переборщил с развлечениями от радости, но тем не менее было классно. Больно, но классно. Однако, брюнет решил, что это не должно повторяться слишком часто, а лучше очень редко – ради разнообразия. Он, в конце концов, не мазохист.
Пришлось одеть водолазку, закрывающую все туловище, чтобы в школе не было никаких разговоров о его распутстве. Того, что есть, Биллу хватает. Флирт с симпатичными старшеклассниками для учителя – запретное, но Джонсона с самого детства к такому тянет. Сколько адреналина! Ведь в любой момент можно быть раскрытым окружающими, наивно полагающими, что учитель химии и биологии в их школе, мистер Джонсон, является таким же правильным, как и его знаменитые своей правильностью родители.
Нет, дальше флирта, собственно, не заходило. Билл даже не обнимался ни с одним из своих учеников, потому что сами парни-старшеклассники всегда пугались открывающейся перспективы иметь запретные связи со своим учителем. Хотя.. объявился тут один ученик на горизонте… И он явно по-сообразительнее остальных будет.
Не опоздав на свой первый урок, как происходило по обыкновению, Билл с приветливой улыбкой вошел в класс, где уже обосновались некоторые ученики-ранние пташки. Все же урок начинался аж в 8:00, а старшеклассники – народ ленивый, поэтому в основном опаздывали, но некоторые отличники и просто ответственные ребята приходили минимум за пять минут до урока.
Поздоровавшись с  присутствующими, Билл прошел в лаборантскую, обязанную быть в кабинете химии, где оставил свою сумку и, взглянув на себя в зеркало и убедившись, что макияж почти не заметен, вышел обратно в класс, принимаясь искать в ящике учительского стола нужные для урока материалы. Но конспекты и учебные таблицы по предстоящей теме здесь не обнаружилось, поэтому пришлось возвращаться в лаборантскую и искать там. Нужное нашлось быстро, но оно лежало на высоком шкафу, и чтобы достать учебники – необходимо было бы залезть на стул, но Джонсону  лень. К тому же почему бы не пококетничать с учениками и не состроить из себя милую личность, нуждающуюся в помощи?
Возвратившись в кабинет, Билл обратился к ученикам, которых, к слову, в кабинете стало уже больше:
- Ребят, помогите мне достать со шкафа конспекты, - брюнет оперся плечом о дверной косяк, подцепив кончиками пальцев тоненькую прядь своих волос, и обворожительно улыбнулся классу.
- Что достать? – обратился к молодому учителю только что вошедший в кабинет парень в необычной хип-хоп одежде и соответствующей прической – брейдами.
- О, Том, пошли со мной – поможешь, - Билл кинул двусмысленный взгляд на своего ученика и, развернувшись, вошел обратно в лабораторию, уверенный, что тот обязательно придет, как и произошло.
- Что сделать? – Том обратился к учителю, внимательно наблюдая за жестами мистера Джонсона. Парня сильно встревожил взгляд его учителя. Остальные учителя так не смотрят на своих учеников.
- Вот, на шкафу таблицы лежат, а на них коробка с пробирками. В общем, мне нужны эти таблицы, а коробку вернуть на прежнее место, не разбив пробирки. Они хрупкие очень.
- Прямо как Вы.
- Это был наезд, Келлерман? – Билл заинтересовано посмотрел на своего ученика, присаживаясь на небольшую софу, стоящую в углу, и озадаченно поправил свои и без того идеально лежащие прямые волосы.
-Нет, что Вы? Просто вам даже девчонки завидуют, мол, замечают, едите вы в столовой все подряд и остаетесь таким же худым, а они вынуждены питаться сельдереем, чтобы быть «всего лишь стройными», как они выражаются.
-Вот, как? Даже завидуют? Не знал. Значит, это был комплимент?
-В каком-то роде да. Но я могу и нормальные комплименты делать, – стоящий на стуле Том в это время сдвигал коробку с пробирками немного левее, чтобы можно было достать из-под нее таблицы.
Билл рассмеялся от слов своего ученика,  подумав, что это звучало немного нелепо.
-Ну-ка, продемонстрируй, быть может, я не проверю тогда у класса домашнюю работу сегодня. Если меня впечатлит, конечно.
-Вау, я как раз не готов сегодня!
-И не стыдно тебе в этом признаваться учителю?
-Ни капли. Я наглый.
-Я вижу.
-Мистер Джонсон, не заговаривайте мне зубы, я комплименты обещал, вообще-то, – высказался Том, спрыгивая со стула и отдавая учебные таблицы своему химику.
-Ах, да. Как я мог так быстро уйти от темы? – Билл благодарно кивнул, принимая огромные листы с различными материалами.
-Так.. Ну, что я могу сказать на ваш счет? – Келлерман сделал вид, что задумался на секунду, - начну с того, какой вы учитель. До вас ни один из учителей химии не смог заинтересовать меня в своем предмете всего за пару недель, из чего я могу сделать вывод, что вы лучший преподаватель. Вы очень очаровательный, милый, умный, обворожительный, добрый , неотразимый, ослепительный, непредсказуемый, завораживающий, умопомрачительный, лучезарный, сногсшибательный, прелестный, обаятельный, просто отпадный, мистер Джонсон. В добавок к этому вы так красивы, что нереально оторвать взгляд. Каждое ваше движение и жест завораживает, а Ваша улыбка сводит всех с ума. Иногда я замечаю, что от Вас будто свет исходит, как сегодня, например. Что или кто же вас там так счастливит? – ученик под конец своих слов раскрепостился и лукаво улыбался своему учителю.
- Ох, Келлерман... Вот, что, смотри, - Билл, ничуть не смущенный словами, но явно обрадованный, поднялся со своего места и, подойдя ближе к Тому, закатил один рукав водолазки, оголяя сделанную вчера надпись на предплечье. – Я вчера сделал татуировку.
- Вау! «Фрайхайт»? Свобода? Немецкий? Вы знаете немецкий? – Келлерман сразу же обхватил ладонью запястье своего преподавателя, чтобы удобнее для себя повернуть его руку, дабы надпись стала читабельной.
- У меня к тебе тот же вопрос. Знаешь немецкий? Если не ошибаюсь, то я видел тебя на уроке иностранного в итальянской группе. – Билл удивленно заглянул в глаза своего ученика.
- Да, я в школе учу итальянский, но моя фамилия Вам ни о чем не говорит?
- Эм.. Немецкая. Ты немец?
- Да. Я до 10 лет жил в Германии, потом сюда с отцом переехал.
Диалог двух молодых  людей прервал громкий звонок, оповещающий о начале урока. Они на секунду отвлеклись.
-Ох, это так классно. Я, вот, заинтересовался Германией и начал язык недавно учить, – мистер Джонсон восторженно взглянул на Тома, подумывая о том, что пора бы заканчивать беседу.
-Да? Я мог бы вам помочь с практикой... если что... – немного стушевался ученик.
-О, Том, ты серьезно?
-Да, абсолютно.
-Это было бы прекрасно.
-Я запомнил. Мне это лишь в удовольствие. Все-таки родной язык.
-Хорошо. Все, а теперь урок, – Билл поспешно поправил водолазку, пряча татуировку под тканью, взял учебные таблицы и вышел в кабинет к ученикам. Келлерман последовал за ним, усаживаясь за свою парту.
-Ребята, тише. Урок начался, нужно заниматься. – Билл спокойно обратился к присутствующим, и все действительно послушались учителя, доставая учебники и тетради. – У меня для вас сегодня хорошая новость, – продолжил учитель, взяв мел из ящика стола и записав тему урока и число на доске.
-Какая, мистер Джонсон? Не томите. Ваши хорошие новости всегда оказываются потрясающими, – выкрикнул кто-то из класса, подгоняя преподавателя, - мы все запомнили вступительный урок биологии в этом году в центральном парке. Это было нечто!
Когда Билл дописал на доске, то повернулся к ребятам и с важным тоном, но с лукавой улыбкой, объявил, что не будет проверять домашнюю работу сегодня благодаря одному ученику, от чего класс радостно зашумел.
-Тихо! Вы не переживайте – на следующий урок задам больше и проверю, но сегодня именно вы освобождаетесь от этого, - поспешил угомонить радость и счастье в кабинете молодой учитель, рассмеявшись, но никто и слова против не сказал, видимо, улыбка этого стройного брюнета действовала так завораживающе.
-Окей, открываем параграф номер пять, записываем тему, – Билл сразу же перестроился на серьезный лад, присаживаясь за свой учительский стол.
А в это время Том Келлерман мечтательно улыбнулся, осознав, что все-таки его слова тронули учителя, потому что тот отменил проверку домашнего задания, как и обещал.

Отредактировано Jay Kay (10.03.2013 19:42:51)

захотелось мне) Опросов не создавала. Можно сказать, я сделала это для партизанов.

корректнее не придумаешь. Ненавистное отношение человека к традициям. Реальная жизнь. У Вас же не всегда в голове лишь литературные слова, верно? И мой персонаж не робот.

чад может быть много, и неизвестно, какое автор может иметь в виду. "т.е" на автопилоте написала сокращенно. исправлю, но не уберу.

не противоречит.) Я просто напомнила, т.к некоторые невнимательные читатели могут упустить из внимания момент, где я называю имена родителей.

флиртующий МУЖИК в образе бабы. врядлибвдул о.о

как Вы угадали? Химия ж вообще веселая наука. И пробирки в коробках даже танцуют. хд
Но согласна, "место" корректнее.

вот, в этом фишка фика. О том, как Билл несколькими жизнями живет. Дома - монашка, в школе - примерный учитель, в душе - с какой-то стороны "калека".

так он их любит. Поэтому и скрывается, боясь травмировать их)

именно. Развитие этой темы будет чуть позже)

У Вас есть ребенок?   

совершенно верно. Трактую это как то, что я смогла мысль свою раскрыть, что читатель без труда понял.

Отлично) Рада Вам)

Отредактировано Jay Kay (29.01.2013 18:15:51)

ну, в какой-то степени согласна)
но я так не считаю точно)

когда я читаю - у меня бывает хдд по себе судила

*__* воу,да-да)

ах, да нет) критика тоже важна, критика тоже нужна) меня, бывает, КААААК раскритикуют хд

Отредактировано Jay Kay (29.01.2013 19:30:05)

Нестандартный урок биологии прошел так, что никто не скучал. Несмотря на то, что ученики в старших классах уже не очень любят учиться, этот класс слушал внимательно, впитывая новую информацию от умеющего заинтересовать учителя. Билл лишь рассказывал, а все запоминали, всматриваясь в даль, где небо соединялось с водами океана. Темой урока была завораживающая Атлантика.
-Ну, что ребят, на этом мы закончим. Все же хотят уже оттянуться?
Ответом учителю были радостный свист  парней и визги девушек. Безусловно, все уже хотели окунуться в океан, а потом отправиться в аквапарк, а затем самое интересное.. дискотека на крыше!
Билл и сам был не против такого. Ну, разве что его немного смущало, что на дискотеке он останется единственным учителем с учениками. Брюнета пугало, что он тоже хочет немного  развлечься, но у него никогда не бывает тормозов, и чтобы Джонсон остановился - нужен тот, кто следил бы за ним. Этим смотрителем могла быть одна из двух учителей, приехавших с классом сюда. Но они обе уйдут.. Лишь бы ему не снесло крышу, чтобы ученики не видели, как развлекается их учитель. Иначе увольнение обеспечено. А Биллу нравится его работа.
От радости некоторые запрыгнули в воду прямо в одежде, но, вспомнив, что в карманах у них телефоны, с воплями выбежали на берег – спасать свою аппаратуру.
Мистер Джонсон был не таким головорезом, поэтому спокойно сняв свою одежду и оставив ее на  лежаке, отправился покорять воды океана.
Вода оказалась немного прохладной для теплолюбивого Билла, но тем не менее вполне пригодной для купания. Хотя, в принципе, так всегда – это же океан, а не море, река или озеро.
Позже Билл согрелся и ему стало комфортно, но было скучно. С миссис Уилкс и Нойман делать было нечего, а ученики совсем забыли про учителей. Кроме Тома, которого вообще не было видно. Неужели вообще купаться не захотел? Странно.
Только парень вспомнил о своем ученике, как тот оказался рядом, чем даже немного напугал Джонсона.
-Том?!? Не пугай так, а.
-Я специально.
-Не нужно. Так же и утонуть можно.
-Неа, нельзя. Я спасу.
-Сам не утони, спасатель, – усмехнулся учитель, подплывая ближе к итак слишком приблизившемуся ученику. Что ж, настало время планы в реальность осуществлять, и для этого у Билла появилась идея. До банальности глупая, но действенная всегда.
-Ау! – вскрикнул Джонсон, опустившись чуть под воду.
-Что случилось?
-Судорога. Черт, нога. Я ее не чувствую... – вымученно простонал учитель.
-Нужно на сушу, мистер Джонсон. Давайте, я вам помогу, – Том  ринулся помогать Биллу, но был остановлен им же.
-Не нужно. Я не хочу выходить. Скоро пройдет. Можно я за тебя подержусь сейчас, чтобы не утонуть? Все-таки дно уже глубоко.
-Да, конечно, – видно было, что Том напуган. Он подплыл еще ближе к преподавателю, прямо вплотную подобрался, а тот сразу же опутал своими руками, как лианами, шею ученика и прижался своим торсом к торсу Келлермана.
-Оу... – еле слышно выдал Том. Было немного дико, когда его же учитель так преданно к нему приник. Довольно необычно, но этому парень был только рад. Ему нравился мистер Джонсон. Давно. Тот был слишком привлекателен, чтобы не... не понравиться.
Получилось так, что Билл на Томе провисел не меньше часа, как оказалось позже. Билл думал, что Том начнет приставать к нему, но ошибся. Обычно кто-нибудь другой уже бы тр*хнул Джонсона прямо в воде, но сейчас все события развивались по-иному. И у Билла от этого появлялось раздражающее ощущение похожести на то, как зарождается у людей любовь в глупых штампованных фильмах: сначала оба строят недотрог, потом начинаются касания, далее много-много поцелуев, и наконец-то секс, ну, а все это порождает любовь до гроба.  Но это слишком долго по мнению химика. Хотя если следовать законам голливудских постановок, то скоро должны быть поцелуи.
В то время, пока учитель буквально висел на своем ученике, Джонсон расспрашивал Келлермана о немецком языке, пытаясь впитать все в себя как губка. Ему действительно было это интересно, и он хотел  знать больше.

Приближался вечер, садилось солнце, и Билл уговорил возбужденных ребят отправиться на пляж, чтобы посмотреть на закат.
Это было поистине красиво, все были заворожены настолько, что начало дискотеки немного отложилось.
А, собственно, тусовка началась после заката, когда стемнело. Довольные ученики поднимались на крышу в предвкушении веселья. Давненько они всем классом так не собирались.
На крыше уже находился приглашенный ди-джей, который подбирал хорошую музыку ребятам, а также ставил песни по их просьбам.
Вначале было не скучно, но и не весело: ученики просто танцевали, что наводило некоторые сомнения на Билла. Ну, не могут же 18-летние молодые люди так однообразно развлекаться. Он, конечно, все понимал, что тут еще учителя есть. Но где же те интриги и попытки выпроводить лишних? Билл бы поступил именно так, учись бы он в нормальной школе, как эта, а не в закрытой.
Странный класс, либо просто еще все впереди, и интересное скоро начнется.
Билл все это время простоял у бортика, ограничивающего крышу, попивал из своего бокала разрешенное в этот вечер шампанское и наблюдал за танцующей молодежью, иногда выискивая в толпе интересного для него человека, Тома Келлермана, и бросал на него двусмысленные взгляды, а затем отворачивался, как ни в чем не бывало. Он решил так сам себя развлечь.
По идее сегодня отличный момент, чтобы зайти чуть дальше с его учеником, но такое интеллигентное времяпрепровождение Билла не устраивало. Нужно что-то запретное, а не столь незатейливое.
Через некоторое время две миссис покинули танцплощадку, аргументировав тем, что здесь слишком шумно, и оставили молодого преподавателя с классом, посчитав, что тот справится, если что.
Еще минут пять продолжалось это скучное, по мнению Билла, веселье, но неожиданно музыка стала тише, а все из-за того, что к ди-джею подошел Том и что-то ему сказал. Парень сдержанно кивнул, указал Келлерману на монитор экрана рукой и... покинул крышу, спустившись по лестнице вниз. Это напрягло учителя. Что ученик мог сказать постороннему человеку, чтобы тот так легко покинул свое рабочее место?
Билл, заинтересованный этим, пошел к новоявленному-ди-джею:
-Том, куда этот парень ушел?!
-Зачем Вам? Понравился что ли? – пытаясь перекричать музыку, спросил ученик, как-то странно посмотрев на учителя. Что бы это могло значить?
-Келлерман, что ты себе позволяешь? А даже если понравился, то что? – Джонсон, прищурившись, заглянул в глаза напротив, положив ладонь на плечо ученику.
В глазах Тома промелькнула странная эмоция, и он постарался ее скрыть, отвернувшись:
-Совет вам, да любовь. Это мой знакомый. Могу и вас познакомить... – сквозь зубы, как показалось Биллу.
-Нет, спасибо. Не зацепил, – ответил Билл, сделав вид, что не заметил странного поведения ученика, и повернулся спиной к Тому, чтобы вернуться к месту, где стоял раньше, но ученик не позволил, схватив за руку и развернув привлекательного преподавателя к себе лицом.
Сегодня, впрочем, Билл был очень ярко накрашен, всегда узкие брюки были еще уже, а торс прикрывала, казалось бы, обычная черная футболка без рукавов и принтов спереди, но сзади… сзади творилось безобразие: считай, ничего спину не прикрывало, потому что ткань там была сильно изрезана, обнажая светлую кожу, выпирающие позвонки, ямочки на пояснице и даже совсем немного ложбинку между ягодицами, а последнему были виной очень низко сидящие серые джинсы.
-Красивая футболка у Вас... – ученик сглотнул.
-Спасибо. Мне тоже она нравится. – Билл все же вырвался из хватки, развернувшись спиной, чтобы снова продемонстрировать оголённые участки кожи Келлерману, и гордой походкой прошествовал к бортику.
Через несколько минут музыка затихла окончательно, и все ребята радостно завопили. Среди этих криков Билл расслышал что-то подобное «бухло», но сразу отказался от подозрений, скучающе наливая себе еще шампанского в бокал.
Его глаза чуть не вылезли на лоб, когда Том и Брэд наперевес тащили несколько ящиков алкоголя.
-ЧТО?! – не выдержал Джонсон. – Что это?
-Мистер Джонсон, мы решили, что вы еще не так стары, как две миссис, отправившиеся спать, и  разделите с нами наши развлечения, – вперед вышел Макс.
-И как же вы развлекаться будете? – Билл неискренне недовольно скрестил руки, на самом деле он ликовал: Джонсон был на грани того, чтобы подпрыгнуть и счастливо завопить, что все-таки весь вечер не будет одной чепухи.
-Ну, как видите, выпивка, музыка, а также у нас всегда находятся занятия. Наш класс среди учеников всей школы славится самыми отвязными вечеринками, но учителя об этом не знают. Мы мастерски шифруемся. Вы первый, кто узнает. Но вы не бойтесь, мы сделаем все так, что Вы и Ваша репутация не пострадают.
-Хм… - Билл сделал вид, что серьезно задумался, но внутренне он был согласен уже давно. – Хорошо, но я буду здесь.
-Да мы вообще планировали, что вы будете участвовать.
Билл ничего не ответил,  лишь улыбнувшись, он просто повернулся спиной классу, всматриваясь в океаническую даль. Это был знак согласия с его стороны, но своеобразный.
Через какое-то время все девушки и парни были опьянены: дорогой алкоголь лился рекой, громкая музыка била по ушам. Влюбленные парочки из одноклассников, которых было немного,  чуть ли не занимались сексом прямо тут: парни стягивали со своих девушек мешающие им предметы гардероба, обцеловывая оголившиеся участки тела одновременно совершая движения имитирующие половой акт. Все остальные одиночки сходили с ума на танцполе: некоторые девчонки залезали на плечи парням и с громкими визгами зажигали цветные фаера, среди дыма которых было трудно что-либо разглядеть. Но несмотря на это, Билл не выпускал из поля зрения Тома, который весь вечер не прекращал пить и изредка выходил танцевать к одноклассникам.
Творилось безумие.
Наблюдая за происходящим, Билл жутко хотел присоединиться, но никто его не звал еще раз, что немного расстраивало. И все же, как учитель, первым он не пойдет. А еще его возбуждала картина тех лижущихся парочек. Если бы Джонсон был сильно опьянен, то он непременно сейчас бы сел на пол и начал мастурбировать на это. Или изнасиловал бы кого-нибудь из учеников. И даже не важно, кого. Но только если был бы сильно пьян.
Наконец-то зажигательные биты сменились лиричной песней, на которой даже «занимающиеся сексом» прервались, оделись кое-как и отправились танцевать, будто «медляк» был для них всех святым.
Снова неожиданно рядом с Биллом объявился Келлерман. Он был сильно пьян, алкоголем от него несло прилично, но тем не менее на ногах держался он уверенно, поэтому, крепко схватив своего преподавателя за талию, он вытянул его на танцпол. Джонсон и сказать ничего не успел, как его ладони оказались лежащими на шее ученика, а сам он был буквально вдавлен в тело Келлермана.
Это нельзя было назвать медленным танцем – это были какие-то непонятные движения и руки ученика, сначала пролезшие под висящие лохмотья майки, а позднее сползающие с талии непозволительно ниже.
Песня закончилась, и снова заиграла ритмичная клубная музыка, под которую все радостно продолжили танцевать, но лишь Том Келлерман утянул своего учителя к ди-джейскому пульту, где находился до этого «танца». Не сказав ни слова, он протянул своему преподавателю бутылку пива, предварительно открыв крышку. Билл, также не ответив, принял ее и жадно присосался к горлышку. Пить хотелось неимоверно. Особенно после того, как его задницу тщательно помял ученик.
Джонсон за считанные минуты справился с бутылкой и, заметив это, рядом стоящий Макс протянул еще одну, но уже с абсентом, который Билл пить совершенно не умел. Поэтому, когда Келлерман заметил, что его учитель явно поставил себе цель выпить все это – сразу же отобрал. Ведь так и умереть можно.
Взглянув на лицо своего химика, Том заметил, что мистер Джонсон за считанные минуты сильно опьянел. Преподаватель был уже явно не в себе, потому что он еле держался на ногах и постоянно шатался, грозясь упасть.
Это увидели все, но все равно кто-то протянул учителю еще бутылку, подначивая того криками, типа «Давайте еще!» или «До дна!»
В отличие от учителя, на Келлермана алкоголь действовал медленно и слабо, поэтому он еще ощущал связь с этим миром. А мистер Джонсон уже рассеяно моргал, шумно дыша, о чем говорила его часто вздымающаяся грудная клетка.
-Мистер Джонсон? Вы в порядке? – нагло поинтересовался Том у учителя, на самом деле видя, в КАКОМ тот порядке.
-Я? Эм.. Хорошо,  – Джонсон ответил, пьяно хихикнув, а потом, опасно отклонившись вперед, чуть не упал, зацепившись за плечо Келлермана.
Джонсону всегда алкоголь сносил крушу до беспамятства, а теперь он выпил слишком много и сейчас уже ничего не соображал.
Кстати, Билл осознал, что он хорошо устроился, повиснув на своем ученике, а тот, кажется, даже не возражал.
Вдруг музыка затихла, а все начали недоуменно переглядываться, явно недовольные из-за этого.
-Ребят, давайте в бутылочку? Хватит танцевать – уже 3 часа. – предложил кто-то из класса.
Остальные подхватили идею парня и расселись в круг прямо на танцполе – всем уже было плевать, что несколько минут назад они же здесь ходили в обуви.
Когда пришло время определяться, кто начнет игру, то началась неразбериха. Создавалось ощущение, что все хотят быть первыми. И тогда какая-то девушка выдвинула вариант найти самого старшего на крыше и его назначить первым, с чем все сразу согласились, принимаясь узнавать, у кого когда день рождения.
-На этой крыше самый старший мистер Джонсон, - вдруг выдал Брэд и, не удержавшись, пьяно рассмеялся. Его развеселило то, что их учитель, пьяный в дрова, будет целоваться с языком с кем-то. – Ему вообще за 20!
-О, точно! – вторил ему кто-то. – Мистер Джонс, давайте к нам!
Ученики хором загалдели, чтобы их учитель, оставшийся в сторонке с Томом, принял в участие в игре.
Билл на это ничего не ответил, лишь недовольно отлип от Тома, выпрямился, сделал несколько шагов в сторону галдящей толпы, но, снова опасно пошатнувшись и все так же пытаясь выпрямиться, размахивая при этом руками, полетел вниз, больно приземлившись на пятую точку.
Класс не смог спокойно вынести этого зрелища, поэтому ученики долго еще не могли успокоиться, смеясь.
А  Джонсону было не смешно – ему было больно. И как раз об этом он сейчас рассказывал подоспевшему Келлерману:
-Боооольно… – Билл был на грани. Еще немного – и он расплачется.
-Мистер Джонсон, вставайте, и все пройдет. – Том попытался успокоить пьяного преподавателя, но тот его будто не слышал, продолжив сетовать на боль.
-Том, тащи его сюда. Пусть просто игру начнет, а потом мы его отнесем спать – Джонсон уже никакой по-моему, – к Келлерману подошел сильно захмелевший Брэд в руках с бутылкой пива. – Помочь?
-Нет, я думаю, он не тяжелый, – отмахнулся Том и, сделав большой глоток виски из бутылки, стоящей на ди-джейском пульте, водрузив на плечо не соображающего преподавателя.
Учитель на самом деле оказался тяжелым, не таким, как думал Келлерман. Именно поэтому он немного пошатнулся, сразу выпрямившись. Ноша была нелегкой, да еще и алкоголь как-никак все же подействовал. Особенно почему-то Том ощутил это после глотка виски.
С одной стороны разум Тома подсказывал, что они сейчас нагло используют человека, поэтому нужно отнести того в свой номер, но окружающая обстановка наводила на мысль, что это нормально, ведь Джонсон не отказался, потому что напился – кто ему теперь виноват?
А еще Том бы не отказался сам поцеловать учителя. Почему бы не воспользоваться шансом?
Усадив химика на свободное место в уже образовавшемся круге, Том отыскал свободный участок для себя и обосновался прямо напротив учителя. Взглянув на него, у Келлермана создалось ощущение, что Джонсон сейчас пребывает в каком-то астрале. У него был отрешенный взгляд и неадекватные движения. На секунду Тому стало жалко учителя, и он уже хотел было встать, чтобы увести его, но кто-то подтолкнул Джонсона в центр круга к приготовленной бутылке.
Учитель сначала непонятливо отмахнулся ото всех, но потом понял, что от него хотят и буквально выполз на коленях, принимаясь раскручивать бутылку, опустившись на пятую точку.
Келлерман с замиранием сердца наблюдал за тем, как бутылка заканчивает движение, указывая горлышком прямо на него, на Тома!
Внутри что-то перевернулось, оборвалось и  взорвалось. Он  сейчас будет целоваться с Джонсоном?!? Даже если тот просто чмокнет его в щеку, то Том будет безумно рад.
Мистер Джонсон поднял  голову по направлению, которое указывало горлышко, и встретился взглядом с учеником, после чего предвкушающе облизнулся и на четвереньках пополз к Келлерману.
Все окружающие пьяно рассмеялись, ожидая шоу: сейчас их одноклассник будет целоваться с учителем-мужчиной!
Тем временем Джонсон дополз до Келлермана, бесцеремонно усаживаясь прямо на пах ученика, и, схватив того за шею, жадно впился в его губы. Он не понимал, что он делает. Какая-то бутылка, как компас, указывающая на привлекательного Тома, а также  безудержное желание, заставившее поцеловать ученика. Но сейчас Билл совершенно не понимал, что он делает это со своим учеником прилюдно.
Класс ошарашенно завизжал, поаплодировав – такого еще у них не было!
Том был в шоке от действий преподавателя. Он не ожидал полноценного поцелуя. Он был пьян, учитель пьян, именно поэтому, не отдавая  отчет о своих действиях, Том принялся остервенело отвечать: вытолкнул язык учителя из своего рта, сам вторгся в пространство мистера Джонсона, положил ладони на бока брюнета и сильно сжал, почувствовав, как тот потерся промежностью о его пах.
Келлерман перестал осознавать, что этого его учитель, с которым ему еще работать вместе. Крышу снесло окончательно настолько, что даже стало пропадать ощущение всей окружающей реальности: одноклассники уже насмотрелись, попытались  отцепить мистера Джонсона от Келлермана, но сразу же забросили это дело и продолжили игру. Том стал медленно отклоняться назад от головокружения, через какое-то время оказавшись лежащим на полу, а сверху на нем восседал мистер Джонсон, только что разорвавший поцелуй. Он облизнулся, как довольный кот, и, решив, что ему мало, снова вовлек ученика в поцелуй.
Мистер Джонсон постоянно ерзал, чем возбуждал и себя, и Келлермана. Алкоголь подействовал на его организм еще мощнее, поэтому он окончательно забылся в опьянении и желании одновременно.  Он дико хотел секса. Он хотел лежащего под ним человека.
В один момент Келлерман резко осознал, что сейчас делает: он. Целуется. С учителем. С учителем! При своих одноклассниках. Оттолкнув мистера Джонсона, он вскочил на ноги, пошатнувшись, и поставил на ноги пьяного учителя, потянув за руку к выходу с крыши. Он должен отвести не соображающего Джонсона в его номер, чтобы ничего больше не случилось. Ведь ему не давало гарантии, что он ничего больше не натворит сегодня, особенно пугало, что у него встал. Его возбудил собственный учитель.
Хотя что удивительного? Келлермана уже два года привлекал этот брюнет. Но он даже не надеялся на какую-либо близость. Тем более не рассчитывал даже на общение.
Потащив мистера Джонсона вниз по лестнице, Том решил, что лучше не рисковать, и закинул на плечо тело заплетающегося в ногах преподавателя. Спустившись на нужный этаж, Том опустил учителя на пол, так как сам уже еле стоял на ногах – в конец коридора бы не донес.
Он снова хотел потянуть мистера Джонсона за руку, но тот не дался, толкнув Келлермана спиной к стене, вмиг оказался рядом и прижал того к стенке, грубо поцеловав и что-то шепнув, резко опустился перед ним на колени.
Том и осознать ничего не успел, как его джинсы оказались спущенными до колен, а учитель, стоящий перед ним внизу, полностью вобрал в рот его возбужденный член.
-Черт...  – только что и смог сказать Келлерман, взглянув вниз на черную макушку у его паха.
Вот это настоящая потеря связи с реальностью.