1 глава.

"Не хочу ждать тебя, хочу быть там, где ты." (с) Жозе Сарамаго. Евангелие от Иисуса

1 часть.

На улице лил проливной дождь, небо застелено тучами, а окна трещат под натиском бушующего ветра. Прогноз погоды, как всегда, ошибся, обещая солнечные выходные. Никогда нельзя верить синоптиком, никогда.
Томас Трюмпер знал это, и именно по этой причине решил, что стоит провести эти дни в городской больнице, посидеть пару часов в белом кресле и посмотреть, кто приходит к больным и на самих пострадавших.
Их он видел много. У кого-то ожоги третьей степени, другие способны практически без проблем встать с кровати - подозрение на рак. И сегодня Трюмпер сидел в углу белого, до боли в глазах белоснежного помещения, взяв себе кофе из автомата, большой стакан. Сегодня ему потребуется много времени и сил.
Что бы не терять за зря драгоценный секунды, мужчина достал из сумки бумаги и стал блуждать по ним взглядом. Сделать пометку там, зачеркнуть здесь. Только лишь чтобы убить злосчастные секунды до встречи с тем, кому потребуется его помощь. Нет, он ни с кем не договаривался о встрече, все родные и друзья живы и здоровы, просто он снова пришел на поиски. Да, чтобы снова помочь своей совести поутихнуть.
Том почувствовал на себе пристальный взгляд и оторвал глаза от листка, сразу же соединившись ими с глазами парня напротив, всего в нескольких столиках от него.
Он видел этого юношу уже очень много раз. Он всегда выходил прогуляться в стенах больницы, к нему никто и никогда не приходил - это Трюмпер может утверждать по частым наблюдениям за ним и тоске в глазах.
Билл Каулитц, у него, если Трюмперу не изменяет память, какие-то проблемы с сердцем. Молодой человек выглядит безбожно загнанным без шанса вырваться, его глаза прожигали болью, заточенной в них, и он всегда обнимал себя руками, закрываясь от ненавистных чужаков. И это не все - его бледная кожа, синяки под глазами и чуть приоткрытые синеватые губы говорили об ухудшениях. Позавчера все это выглядело менее явным.
Билл прожог на несколько секунд Тома взглядом, и этого хватило мужчине сполна - он встал с места, хватая свои бумаги и вышел из помещения, направляясь к врачу с этого этажа. И он чувствовал, буквально ощущал, что Каулитц касался его взглядом. Касался его плеч, прося о защите.
Но, к сожалению, таких много здесь - в стенах больничных палат. Они всегда хватаются взглядом за здоровых, нуждаясь в их помощи и не важно, знакомы или нет. Жизнь свела их в эту секунду соития взглядов, и это наверняка не просто совпадение.
Кто-кто, а Том не верил в совпадения. Для него это чушь.

2 часть.

В одном из баров Бруклина появился странный молодой человек, с копной дред, в дорогом костюме и с обжигающим холодом в глазах.
Он прошел вглубь прокуренного помещения и остановился у барной стойки, рядом с мужчиной, который, наверняка, выпил уже далеко не первый бокал виски, но опьянение так и не наступало. Это было отчетливо видно по его взгляду, как и то, что в его жизни что-то обрушилось.
Томас заказал себе апельсиновый сок, ибо за рулем, и повернул голову к незнакомцу.
-Молодому отцу не стоит столько пить. Вас ждет Эмили.
Холодно отозвался Трюмпер, после чего за его спиной раздался заливистый смех, и он обернулся. Компания подростков играла в бильярд. И снова перевел взгляд на Джорджа, который был крайне удивлен.
-Откуда Вы...? - начал мужчина задавать вопрос, от непонимания сведя брови у переносицы. Престижно одетый молодой человек достал из внутреннего кармана пальто визитку и придвинул ее по столу к собеседнику.
Неуверенно взяв ее и пробежавшись по ней глазами, Джордж судорожно выдохнул.
-С каких это пор налоговая встречается с клиентами в барах?
-У Вас интересный случай, мистер Скотт, - начал Трюмпер, наблюдая за тем, как бармен ловко делает коктейли, смешивая ингредиенты  - У Вас шестимесячная дочь, ее мать умерла, а Вашей зарплаты катастрофически не хватает на ее содержание и выплату долгов по квартплате. И власти могут забрать ее у Вас, если ситуация не изменится. А улучшений, как я вижу, не предвещается.
Мужчина вскинул удивленно брови и со страхом посмотрел на инспектора. С каких это пор они интересуются жизнью своих должников?
-И я готов помочь Вам, Джордж.
Томас достал из сумки какие-то бумаги и стал что-то быстро писать ручкой, что одолжил под барной стойкой, вытянув к ней руку. Оторвал пол листа и придвинул Джорджу, вновь заставляя его не понимать ровным счетом ничего из того, что сейчас происходит. Мужчина стал медленно сверлить глазами строчки, что были на этом клочке бумаги и непонятливо качать головой.
-Что это?
-Я даю Вам отсрочку на пол года по выплате долгов, и Вы должны будете оплатить лишь пятьдесят процентов задолженности.
Трюмпер знал, что сейчас бескрайне сильно похож на добрую фею, о которых читали в детстве каждому ребенку. Но в его мотивах не было дарить людям добро. В каждом из нас есть толика эгоизма - он просто хотел стать чистым после того, что натворил. И он впервые посмотрел на ничего не понимающего Джорджа, на лице которого заиграла легкая улыбка. Сделан еще один шаг к искуплению грехов. Не дожидаясь слов благодарности, которые были бы лишь пустым звуком по сравнению со взглядом Скотта в эту секунду, Томас сделал шаг от барной стойки, так и не притронувшись к соку. Закрыл сумку и поправил на плече ее лямку.
-Берегите Эмили. Она чудесный ребенок.
Томас слегка улыбнулся и, попавшись на взгляд благодарного человека, медленным шагом вышел из бара.

3 часть.

Pov Билл

Все мои знакомые, которых нашел на одном из съездов по поводу моей болезни, жалуются на одиночество. Говорят, что их покинули все, кто был им дорог, стоило им услышать их диагноз. Что они просыпаются и засыпают в полнейшем одиночестве, встают с постели, пьют таблетки, которые давно уже не помогают, завтракают и едут в больницу на очередное лечение. Что они готовят ужин только для себя, исключительно здоровую пищу, смотрят в окно по вечерам и мысленно кричат, чувствуя себя полным ничтожеством, и продолжают сидеть в замкнутом пространстве, лишь вспоминая, как до болезни им легко и счастливо жилось.
Но я с ними не согласен. У меня появился верный и единственный друг, который всегда со мной - это моя болезнь. Друг или враг она на самом деле, это не важно - имеет смысл лишь то, что ежедневно провожу время вместе с ней за руку и она настолько сильно уперта, что не хочет уходить. Иногда я кричу, мечу и рву все, что попадается под руку, умоляя ее уйти. Но она остается. Как верный пес, всегда под боком.
Очередное утро. Таблетки, душ, завтрак состоит исключительно из кофе. Мне уже давно запретили его пить, но если учесть, что мне и так осталось немного, я решил не лишать себя такой маленькой радости. Я специально делаю его через чур крепким, чтобы губы скривлялись от его вкуса в некое подобие улыбки. Только таким образом я улыбаюсь, по утрам и перед сном, сидя на кухне за столом, который уже давно не принимал за себя гостей.
Но день сурка прервал звонок в дверь. Как гром среди ясного неба - я уже давно стал бояться чьего-либо прихода. Это была либо налоговая, либо чертовы рекламщики, которые предлагают очередную безделушку, которую домохозяйки не заказали по телевизору, и им приходится лично предлагать это ненужное барахло.
Встав из-за стола, я быстрым шагом подошел к двери и взглянул в окно, заметив там презентабельного мужчину. Помедлив с несколько секунд, пытаясь придумать очередные отмазки о неуплате долгов, все же открыл дверь и натянуто улыбнулся, взглянув на мужчину.
Но даже это подобие вежливости исчерпалось. Я узнал его. Видел его в больнице.
-Чем обязан?
-Здравствуйте, мистер Каулитц. Налоговая.
Достал свою визитку мужчина, и я неуверенно принял ее, пробежавшись глазами по буквам.
-Да.. проходите.
Я закрыл за ним дверь, мысленно пытаясь вспомнить цифру своего глобального долга. Мужчина сделал пар шагов внутрь, осмотрелся и повернулся ко мне, окидывая оценивающим взглядом мою фигурку. Разряд тока прошелся по телу, я сразу же почувствовал себя животным в клетке. С такими долгами только и остается, что потешаться надо мной. Сумма не казалась крупной многим, но для меня она была немыслимо высокой. Отвел взгляд в сторону кухни и пошел туда, приглашая мистера Трюмпера, чье имя узнал по визитке, движением руки.
-Чаю? Кофе?
Спросил, пытаясь припомнить хоть какие-то детали вежливости. Но Томас отрицательно мотнул головой и по-хозяйски сел за стол, доставая из сумки бумаги, на которых четко было выделено жирным шрифтом "Вильгельм Каулитц". Я сел напротив него, сжимая некогда горячую кружку с бодрящим напитком, которая уже стала холодной. Невольно нахмурился и отодвинул ее от себя.
-В чем причина Вашего визита? - Попытался спросить как можно более спокойно и достал пачку сигарет из шкафчика, дотянувшись до него рукой. Закурил, сопровождаемый пристальным взглядом мужчины.
-А Вам разве здоровье позволяет курить? - Его наглая ухмылка начинала раздражать.
-Когда идет отсчет твоей жизни на недели, забываешь о таких мелочах.
Парировал я и кинул взгляд на его бумаги.
-Вы не ответили на мой вопрос. - Проговорил я серьезно, затягиваясь желанным никотином. Не курил уже несколько дней.
-Что ж, мистер Каулитц, как я вижу, Ваша ситуация выглядит отвратительно. Ваш долг составляет тридцать четыре тысячи долларов, не будем брать во внимание мелочь.
-Я собирался на днях взять кредит на выплату.
-У Вас еще не выплачено четыре кредита. Числа называть не буду, Вы и сами наверняка в курсе.
-Брал на лечение. - Слегка кивнул инспектору.
-Я уже в курсе о Вашей болезни сердца.
Мужчина поднял взгляд на меня, и я снова увидел в них жалость, от чего рассмеялся, искренне, впервые за долгое время. Вот только чувствовал, как начала подкатывать истерика к горлу.
-Впервые слышу, чтобы налоговая интересовалась здоровьем должников
Честно признался, опустив взгляд на кружку с холодным кофе, куда сбрасывал пепел. И с несколько минут наступило молчание, я постепенно успокоился и поднял взгляд на мистер Трюмпера, который что-то записывал на листке. Оторвал половину и положил передо мной, привстав из-за стола.
-У Вас есть год на выплату долгов, за это время никто из налоговой Вас беспокоить не будет.
Твердо проговорил Томас, словно выучил эти слова наизусть или читал с листка. Я взял листок и пробежался ничего не видящим взглядом по буквам, а когда хотел было снова сказать хоть что-то Трюмперу, тот уже вышел из кухни и продвигался к двери. Я пошел за ним быстрым шагом, бросив окурок в кофе, и остановился в нескольких шагах от него, непонимающе упираясь взглядом в его макушку
-Почему Вы делаете это?
Тихо спросил, искренне желая услышать ответ на вопрос, откуда столько благосклонности к простому смертному.
Мужчина остановился, взявшись за ручку двери и обернулся ко мне лицом, снова окидывая взглядом,  и от его жалости на этот раз не наступала истерика и злоба. Что-то иное. Благодарность?
-Вы хороший человек, Каулитц.
Ответил мужчина, и я видел, я отчетливо видел, как он с усилием убрал взгляд от моих глаз и посмотрел на стол, где лежала его визитка.
-Звоните, если потребуется помощь.
Тише сказал он и, не бросив больше ни единого взгляда в мою сторону, вышел поспешно за дверь.
Сказать, что я не понимал смысла происходящего - это ничего не сказать. Я подошел к окну и медленно приоткрыл занавеску пальцами, следя за тем, как мужчина сел в свою машину. Он задумчиво посмотрел на дорогу и только спустя пару минут завел машину и выехал на дорогу, скрываясь за поворотом.
Конечно, спасибо за помощь. Остается только дожить до момента выплаты.

Отредактировано [коварная_стерва] (17.02.2013 18:57:05)

Я еще долго держал при себе его визитку, а потом положил в карман джинс и зашел на кухню, чтобы вымыть стакан из-под кофе. Я это делал скорее чтобы хоть чем-то занять свои руки, нежели по необходимости, и смотрел в окно, ничего перед собой не видя.
Впервые возникло ярое желание вылезти из своего кокона, хотя бы на пару часов. Лишь минутное присутствие мужчины дало такие плоды, на какие не рассчитывал уже в течении пары лет, когда остался совершенно один.  Я тогда молился  Богу, забывая, что его у меня нет. Просто хотелось хоть во что-то начать верить. И не потерпеть фиаско.
Отставив кружку, я мигом пошел в спальню и переодел футболку, надел куртку и рванул на улицу, если это можно так назвать. На бег просто не было сил.
Солнце приятно ласкало кожу, где-то лаяла собака, и только сейчас я заметил, как вокруг много красок. Свой домишко уже приелся до жути. 
Проходя мимо сада миссис Бекинсэйл, я уловил не только ее восторженные отклики, что я выбрался из дому, но и приятный запах цветов с ее сада, над которым она трудилась каждый божий день после смерти ее мужа.
  Ирония. Но после встречи с налоговым инспектором открылось второе дыхание, и я впервые за долгое время купил себе еды сам. В супермаркете, как и положено.
Но оказалось, что я видел мир через розовые очки, и вновь открывшееся дыхание оказалось мнимым стечением обстоятельств. На подходе к дому сердце бешено забилось, а перед глазами встала пелена, и единственное, что я запомнил, это еле слышимый раскат грома вдалеке и испуганные восклицания соседки, когда я тщетно пытался ухватиться рукой хоть за что-то, лишь бы не упасть.
Я думал что разгонит тучи, а возникло полное затмение.

_______________________

Приоткрыв глаза мне зажгло глазницы, и я стал быстро и часто моргать, пытаясь понять, где я нахожусь. Тихий писк приборов, трубочка к носу и неимоверная головная боль, а вокруг был запах медицинских препаратов. Пока я мысленно пытался привести в порядок свои органы чувств, зашел мужчина, который стал мне уже чуть ли не родным, и из меня начали выкачивать кровь, и брать другие анализы, словно пользуясь тем, что я был практически без сознания.
А потом все заново. Тихий писк приборов, темнота в одиночной палате, ночь за окном и ужасное ожидание утра, когда придут результаты моей выкачанной крови. Было до ужаса страшно - глупые желания вмиг сломались, и я не мог понять, как вообще позволил им найти себе место в моей голове.
Идиот. Болезнь не уйдет, она здесь.
За месяц попадаю в больницу уже в пятый раз, это просто отвратительно. Наверняка ухудшения.
Стало холодно. Как морально, так и физически - будто заочно готовлюсь к белым тапочкам и полному отсутствию людей на своей могиле.
Я повернул голову и дотянулся до своих джинс, достал оттуда мобильный и визитку, желая поговорить хоть с кем-то.
Мне потребовался чуть ли не час, чтобы осмелиться нажать на вызов, цифры набрал уже давно. Поджав губы я нажал на кнопку и поднес телефон к уху, прикрыв глаза.
Я стал надеяться  что мужчина не услышит ночного звонка, и тогда не придется чувствовать себя глупо. Я молился об этом вперемешку с просьбами, чтобы он поговорил со мной. Просто сказал "привет". 
Гудки, казалось, длились целую вечность, а когда из трубки донесся знакомый мужской бас, все слова вылетели из головы, и я стал судорожно соображать, что сказать.
-Алло? - Он сказал это слишком сухо. Наверняка неподходящий момент выбрал для звонка. - Кто это?.. Говорите, Вас плохо слышно. - Пара секунд его молчания. - Я перезвоню Вам
-Нет-нет, это... это я... Билл...
Поспешно сказал, расплывшись в глупой улыбке.
-Билл? Что-то случилось? - Либо его голос прозвучал заботливо, либо я сошел сума от жажды получить тольку чьего-то тепла.
-Нет, просто... Поговори со мной, ладно? Просто поговори
-Хорошо... - Неуверенно прошептал Трюмпер и тяжело выдохнул. Я посмотрел в окно, за которым видел лишь свет от фонаря и нижние этажи огромного здания, в котором везде был выключен свет. Ощущение, словно я один остался живой здесь, рушилось на глазах, осозновая, что смог позвонить Тому. Томасу.
-И все-таки, почему ты не спишь, Билл? Третий час ночи
-Снова был приступ и я в больнице. - Перешел на шепот, внимая каждое тихое слово мужчины по телефону.
-Как ты себя чувствешь сейчас?
-Не хочу спать. Я боюсь не проснуться.
-Давай мы поговорим с тобой, пока ты не уснешь, хорошо? Просто... положи телефон под ухо и закрой глаза. Я сброшу звонок, как ты уснешь. Я рядом.

Pov Том.

Мир сошел сума. Я разговаривал с человеком, которого знаю от силы несколько минут и уже начинаю чувствовать себя ответственным за него. Черт возьми, это безумно приятное ощущения - я нужен кому-то. Хоть раз в жизни.. Нужен. Я шел по аллее в сторону дома, когда Каулитц мне позвонил. Но я остановился на пол пути и пошел пешком в ту сторону, где находится больница. Медленным шагом, сунув руку в карман и слушая каждое его слово, пропитанное болью. Хотелось излечить его. Нет сил слушать его потерянность в одних лишь нотках его тихого шепота.
-Спой мне... колыбельную
Я почувствовал легкую улыбку на его губах и перед глазами снова встал его образ. Наверняка его щеки сейчас загорелись румянцем, отчего и я расплылся в легкой уставшей улыбке. 
И я начал петь. Старую песенку, которую мне пела мама до тех пор, пока не умерла. Я тихо напевал столь любимый для меня мотив что, казалось, я открываясь полностью перед Биллом. Это невероятное ощущение было чуть ли не на грани интима, я никогда и никому не пел, а эта песня была для меня единственным сокровенным воспоминанием из детства, которое для меня важнее любых денег и удобств.
И спустя пару минут я услышал тихо сопение. Слова закончились, а парень мирно спал.
Но я не выключал телефон. Я шел к больнице и сбросил лишь тогда, когда прошел четыре квартала и зашел внутрь, увидел спящего Билла через стекло.
Неуверенно зашел в его палату и прилип взглядом к его бледному лицу, чуть приоткрытым слегка синеватым губам и простоял так, просто любуясь болезненным, но прекрасным лицом. Медленно и осторожно убрал телефон, рядом с которым он лежал на подушке и отложил его на тумбочку, садясь напротив юноши.
Я взял его за руку. За ледяную ладонь, которая казалась теплее всех других. Прикоснулся к ней губами на несколько секунд, чувствуя разряды приятного тока в солнечном сплетении. Приятная боль в солнечном сплетении стала биться о стенку непроницаемой маски полнейшего равнодушия. Я нужен ему. Нужен. Ему нужен живой мертвец. Быть мертвым - не значит прекратить жизненно важные функции своего организма. Ты мертв, когда не чувствуешь души.
И я не  отпускал его. Откинулся на спину стула, сжимая его ладонь и даже не заметил, как уснул.