Вот решила ещё выложить, надеюсь на одобрение с вашей стороны) Желательно, в письменном виде))
********************************************************************************
Вспышка…
- Голову немного влево… Хорошо, теперь приподними волосы…
Вспышка…
-Да что с тобой сегодня?! Обычно от камеры не оттащишь! Попробуй отложить свои проблемы на потом! В конце концов, от этой съёмки зависит успех заказа! Постарайся выложиться на все сто! Поехали! – Майк, её постоянный фотограф, в который раз останавливал съемку, чтобы упрекнуть Эллу в «каменности». А она просто не могла забыть шоколадных глаз, смотрящих на неё…так близко… В голову то и дело лезли неприятные мысли о её поступке, каждый раз казалось, что поступила подло, уйдя на рассвете, ничего не сказав… «Просто дать им то, чего они ждут… просто надеть маску… Когда это успело стать проблемой? Лишь несколько минут… скоро всё кончится…» - вовремя обосновалась в голове мысль. Майк уже хотел снова начинать орать, как девушка выпрямила спину, закинула скрещенные ноги на подлокотник соломенного кресла, подняла левую бровь и дерзко посмотрела в камеру, вышло так эффектно, что фотограф чуть не упал прямо на своё навороченное оборудование. Элла улыбнулась уголком губ, что привело его в щенячий восторг. Следующие полчаса Майк беспрестанно щёлкал фотоаппаратом, не забывая при этом давать указания ассистентам и восхищаться «умопомрачительными снимками». Всё это время он радовался, как ребёнок, впервые увидевший радугу.
- Отлично. На сегодня это всё! Все свободны! – в конце концов, выкрикнул Майк. Девушка, наконец, позволила себе сесть так, как хотелось. Она с выдохом вытянула ноги и опустила плечи, сняла с лица радость. К ней сразу подошёл довольно высокий блондин, на вид лет двадцати пяти и улыбнулся, приподнимая её голову.
- Всё ещё переживаешь из-за своего Билла? – ласково спросил он
- Во-первых он не мой, а во-вторых… Да…переживаю… Я поступила как последняя скотина!
- Не говори так! Ты всё сделала правильно! Ты спасла ему жизнь, понимаешь? Останься ты там, Шварцман уже нашёл бы тебя… и его за одно… - девушка рвано выдохнула, устало улыбнулась блондину. Она понимала, что всё это - правда, что всё сделала правильно…но… где-то в сердце упрямый голос души твердил о том, что нельзя было вот так вот просто уйти, не предупредив…
- Ну всё, хватит сидеть! – вновь прервал мысли парень – У тебя репетиция через полчаса!
- Кристиан, ты невыносим! – с чуть усталой улыбкой ответила девушка и встала с плетёного пристанища, направляясь к выходу из студии.
POV Bill
Даже не представлял, что Том может быть таким сентиментальным! Как только он увидел меня на пороге комнаты, вместо того, что бы наброситься с расспросами и, брызгая слюной, рассказывать, как я был не прав, брат бросился ко мне на шею, начал извиняться. Я, мягко говоря, пребывал в состоянии шока. Через пятнадцать минут мы уже премило болтали за чашкой кофе о прошедшем вдали друг от друга времени. Я рассказал ему обо всём…почти… Перед глазами вновь предстала картина из детства: мне 11 лет, учебный день только что кончился, есть надежда на то, что хотя бы сегодня меня оставят в покое. Что-то Том задерживается… Уже успеваю замёрзнуть… Сзади раздаётся приглушённый надменный смех, становится понятно, что просто так сегодня не уйти. Поворачиваюсь и вижу предсказуемую картину: человек восемь разновозрастных амбалов (как мне тогда казалось), с усмешкой, явно не предвещающей ничего хорошего, медленно приближаются, загоняя меня в угол. Неожиданно, непонятно откуда, выбегает маленькая девочка, на вид то ли пяти, то ли восьми лет – так быстро менялось выражение её лица и так сильно оно влияло на общий внешний вид. Ребёнок с минуту разглядывает обдумывающую дальнейшие действия шайку и, совершенно неясно, из каких побуждений, прижимается ко мне, обнимая за талию, со злостью поглядывая на потерявших разум парней. В конце концов, они отказались от идеи просто отогнать девчушку и решили избить меня завтра. Я стал придирчиво рассматривать лицо моей спасительницы. Понять, сколько же ей лет, так и не удалось – подсознание находило одинаково весомые аргументы в пользу каждого варианта.
- Как тебя зовут? – с улыбкой спросил я, присаживаясь на корточки
- Это не имеет абсолютно никакого отношения к сложившейся в данном случае ситуации, тем более что обладание этой информацией не поможет тебе узнать меня, как личность! – выдал ребёнок. Во время её пламенной речи я успел в деталях изучить лицо маленького ангела: у неё были светлые волосы чуть ниже плеч, серо-голубые глаза, безумно милые ямочки на щеках, делающие абсолютно каждое её действие неповторимо нежным.
Темно…Следующее воспоминание… Прошёл год после этой встречи. Девчушка стала мне самым настоящим и самым лучшим другом. Везде, где был я, была и она, ну и, конечно же, Том, странно к ней относившийся. Только спустя годы я понял, что братец просто ревновал: я проводил больше времени с ней, чем с ним. Своё имя она так и не сообщила, я тоже, думая, что так будет даже интересней. Мы называли друг друга по прозвищам, которые, к сожалению, придумывали не сами. Я звал её Ангелом, так как другого сравнения в голову не пришло (потом Ангел сократился до Энжи, ещё позже – до Эн), а она, непонятно почему, прозвала меня Фрай (прим.: в пер. с нем. – свободный), лишь Том был просто Томом, так как считал нашу дружбу «помешательством на нервной почве».
Был точно такой же день, как и все стальные. Мы с Томом вернулись из школы, дома ждал потрясающе пахнущий, яблочный пирог, но настроение всё равно было паршивым: я уже три дня не видел Эн, она уехала куда-то с родителями, сколько продлится их отсутствие не знал никто. Я заперся в своей комнате и уже два часа сидел перед окном, надеясь, что вот-вот тихо зашуршат шины перед соседним домом и я снова услышу задорный голосок моего Ангела… Но было по прежнему тихо, казалось, что жизнь остановилась и только я продолжаю отсчитывать секунды. Дверь в комнату тихонько отворилась – зашёл Том. Каким образом ему удалось отпереть замок так и осталось загадкой. Он выглядел так угрюмо, что мозг тут же начал придумывать варианты столь явного выражения невесёлости. Правда, долго размышлять над этим не пришлось – из столовой доносился такой до боли знакомый смех. Я буквально слетел по лестнице, не забыв при этом на радостях обнять опешившего Тома. Только-только увидев, что я спускаюсь, Эн бросилась ко мне на шею со счастливым визгом. Мама только умилялась этой картине и просила Тома присмотреть за нами, ведь он «старше и разумнее». Но в этот раз братец сослался на кучу дел и, всё так же угрюмо поднялся к себе.
Как только мы вышли за пределы двора, глаза Эн странно заблестели, а губы расплылись в предвкушающей улыбке.
- Уже согласен! – отчеканил я на радость ребёнку. Через десять минут мы оказались около высокого, давно заброшенного дома. До сих пор не понимаю, как ей удалось заманить меня туда, но и минуты не прошло, как нас уже окружал беспорядок второго этажа. Повсюду были разбросаны довольно старинные вещи, в воздухе витал запах тайны. Однако радость наша была не долгой: кому-то показалось забавным кидать камни в окна, которые по каким-то странным обстоятельствам, были ещё целы. В нас со всех сторон полетели осколки, пришлось лечь на грязный пол с полуторасантиметровой пылью, под которой, как оказалось позже, покоилось много каких-то тонких пластинок, свёрнутых полукругом. Эти самые пластинки оказавшиеся очень острыми, врезались по всему телу. Мы буквально выбежали из комнаты и в кромешной темноте стали ждать, когда, наконец, угомонятся горе-снайперы. Руки немилосердно жгло, по ним стекало что-то тёплое. Нам удалось выйти только спустя не меньше получаса. После этого случая как у меня, так и у Эн остались глубокие порезы по всему телу, позже образовалось только по одному шраму в виде полукруга, у меня – на запястье, а у неё – на внутренней стороне предплечья, ближе к сгибу локтя. Если приложить один к другому, получалось немного неровное сердечко, что безумно нас веселило…
Воспоминание снова сменилось… Один из самых печальных моментов моей жизни… Эн прибегает к нам домой взъерошенная, чуть не плача. Тут же прижимается ко мне, так же как и в первый раз…
- Что случилось? – спрашиваю, гладя по шелковистым волосам, ласково улыбаясь
- Тебя так долго не было… - мы с Томом ездили выступать, нас не было почти четыре дня
- Так ты из-за этого расстроилась? – чёрт…а приятно всё-таки…
- Билл… - поднимает на меня голову, взгляд изучает моё лицо, будто пытаясь запомнить каждую чёрточку – Мы уезжаем - с какой-то истеричностью в голосе. Ноги подкосились, приходило сознание того, что это отнюдь не поездка к тётушке Мюриель на пару дней. Все чувства стали какими-то ненастоящими, фальшивыми, лишь прикосновения моего Ангела чувствовались как никогда остро… Было ощущение, что вся радость из жизни испарилась, будто её и не было вовсе… Парадная дверь приоткрылась, вошла мама Эн.
- Пора выезжать! Все вещи уже упакованы! – сказав это, она за руку вывела девчушку из дома… Я последовал за ними, чтобы в последний раз взглянуть на счастье, так спешно покидающее мою жизнь. Автомобили уже отъезжали, в последнем навзрыд плакала девочка, она прижималась ладошками к заднему стеклу и что-то тихо бормотала. Никто не ожидал, что в самый последний момент, когда грузовик, стоявший перед машиной семьи, тронулся с места, откроется задняя дверь и оттуда выбежит зарёванный Ангел, в последний раз прижмётся ко мне и тихо прошепчет: «Когда я вырасту, обязательно приеду!» Она прижала мою руку к своей, так, что из шрамов вновь воссоединилось сердечко, всхлипнула и покорно села в машину, снова прижимаясь к стеклу…
Я теперь вдвойне постараюсь не разочаровать 
Я где-то читала, что Тмутаракань))) 
