Не спеша поднимаюсь по ступенькам темного подъезда, в очередной раз чиркая зажигалкой, которая напрочь отказывается выдавать хоть какой-нибудь намек на огонь. Вспомнив про завалявшийся в карманах широких джинс спичечный коробок, отшвыриваю ее в угол лестничной площадки, угодив в пустые бутылки из под пива, которые издали характерный звук. Ноги уже порядком подустали и отказывались полноценно работать, то и дело шаркая о бетонную поверхность, а если учесть, что день выдался не из легких, то наша главная задача, суть которой состояла добраться до родного девятого этажа, становилась еще сложнее. Наступив на что-то непонятное и слизкое, еле слышно матерюсь, мысленно обещая оторвать тем умникам, что выкручивают в нашем подъезде лампочки, их шаловливые ручонки и надавать пинков под зад. Докурив, выбрасываю бычок под ноги, затушив его подошвой кроссовок. Небольшой коридорчик привел на жилую площадку и, вытерев ноги о коврик, наконец-то перешагиваю долгожданный порог квартиры.
  - Дорогая, я дома!
  - Иди в задницу! – усмехаюсь, услышав недовольный голос с кухни. Братик как всегда в своем репертуаре.
  Облокотившись о дверной косяк, Сэм скрестил руки на груди, недовольно смотря в мою сторону.
  - Ты видел вообще время? Кто мне обещал пораньше отпроситься? Ты же знал, как я хотел получить этот чертов автограф!
  - Каир…
  - Я услышу что-то в оправдание?
  - У меня был сложный день… – больше предупреждая, чем оправдываясь, но, похоже, намек не был понят.
  - И это все? – не в силах смотреть на эту рассерженную моську, перевожу усталый взгляд на голую стену за спиной брата. Давно ведь хотели поклеить обои в коридоре… Видит бог, желание Сэма обвесить этот участок квартиры постерами того смазливого паренька скоро осуществится.
  Скинув обувь, прохожу мимо эпицентра возмущения, держа путь прямо к холодильнику.
  - Надо бы в супермаркет на днях сгонять – напоминаю следующему за мной по пятам брату, засовывая в рот кусок колбасы, но он, видимо, собирался до последнего играть роль обиженной женушки, на что я тяжко вздыхаю, плюхаясь на ближайший стул.
  - Телефон не отвечает, а ты говорил, что не задержишься! Ты хоть понимаешь, что я волновался?! – наконец-таки вспоминает, что родственник ему все же я, а не этот размалеванный Каулитц, отчего на душе становится теплее, а то совсем уж ребенок помешался.
  - Меня уволили – подавленно произношу, а Сэм даже слегка опешил от такого прямого заявления. Некоторое время переваривает услышанное, а затем присаживается рядом. Выражение лица смягчилось, и он виновато смотрит на меня.
  - Прости, что так накинулся…
  - Дурачок ты… – запускаю руку в черноволосую макушку, слегка потрепав волосы. Возмущается, а на лице появляется его наивная, но до жути милая и такая родная улыбка. 
  - Завтра на работу придет отчет из полиции, так что смысла туда идти нет, все равно домой сразу отправят.
  - Ты опять ходил на то место?
  - Ты же знаешь… Я в этот рисунок столько сил вложил, что пусть они хоть все патрульные отделения Кельна туда пришлют, но я его все равно закончу! – брат кладет руку на мое плечо, давая понять, что ни в чем не осуждает.
  Мы оба живем и дышим одним и тем же – свободой слова, которую выражаем через искусство граффити. Для Сэма это где-то в большей степени, где-то в меньшей, но все же важно, а что касается меня, то на первом месте всегда творчество, и только потом все остальное. Не считая родных людей, конечно.
  - Наверное, в нашей стране я рекордсмен – чаще меня никто работу не меняет! – задорный смех Сэма, и неприятный осадок сегодняшнего дня моментально выветривается.
  - Ты мой личный поставщик хорошего настроения, знаешь? – за это странное воздействие на меня я порой очень ему благодарен, и совсем не обязательно произносить эти слова вслух – вижу по глазам, что и так все понял. 
  - Раз так, то где оплата? – свойственное озорство берет верх над моментом.
  - А по ушам?
  - А в ответ?
  - А на улицу жить?
  - Это бесчеловечно! Блин… – округляет глаза, явно вспомнив – Мы же так еще и на концерт опоздаем! Совсем заговорил! Давай собирайся скорее!
  Сэм подскакивает с места, словно ужаленный, и уносится в комнату, оставляя меня одного. Если честно, то до сих пор не могу понять, как он смог меня уговорить на это, но я иду смотреть на объект, который мой братик чуть ли не боготворит, порой заступаясь за него так яростно, что даже мне завидно становится. 
  Быстрый душ и баночка энергетика приводят меня в чувства, и уже через двадцать минут мы покидаем стены квартиры.

                                              *        *       *

  Вокруг куча мальчиков и девочек подросткового возраста, отчего чувствую себя в этой компании не совсем уютно. Как загипнотизированные, не отводят своих глаз от сцены, в ожидании, и, похоже, совсем не замечают всей этой толкучки, которую сами же разводят, что меня порядком уже раздражает. Стараюсь не терять из поля зрения Сэма, находящегося в паре метров от меня, но, почувствовав резкое и довольно-таки болезненное давление на ногу, поворачиваюсь в сторону, чтобы посмотреть на того смельчака, что захотел получить подзатыльник. Паренек лет шестнадцати, огрызнувшись, продолжил дальше свой путь, пробиваясь поближе к сцене. Еще я остался виноватым, что путаюсь под ногами – просто замечательно! Обещаю, что больше ни за какие коврижки в мире не поддамся на уговоры своего братца. Черт, Сэм! Оглядываюсь по сторонам, стараясь найти глазами брата, но свет в зале темнеет, оповещая о начале концерта. Оказавшись зажатым еще больше, умудряюсь достать телефон и прочесть только что поступившее смс: «Все в порядке, потом сам тебя найду». Ну вообще здорово! На какой я тогда сюда тащился?! Мысли прерывает музыка, резко ударившая по ушам – моим музыкальным предпочтениям здесь явно не по душе.
 
  On the TV, in your face, on radio-o
  It’s a riot
  It’s a riot
  They say no-o
  You are frantic, don’t you panic, let it go-o
  We are, we are, we are…

  Фанатов явно взбудоражило появление их кумира – неразборчивые крики можно было расслышать даже сквозь громкую музыку. Где-то радость и улыбки, где-то слезы и некоторое отчаяние – такой контраст сильно напрягал, но саму звезду все это нисколько не волновало – как я понял, на его представлениях такое считается нормой. Стройные ноги обтягивали белые джинсы, которые сидели до неприличия низко на узких бедрах и если бы не кожаный ремень, то вполне возможно, взору окружающих открылась бы еще более подробная картина. Черная майка, которая задиралась выше при каждом лишнем движении, обнажала слегка загорелый участок кожи ниже живота, открывая часть татуировки, но расстояние не позволяло определить точный рисунок. Ботинки на небольшой платформе подчеркивали каждый шаг длинных ног, переходящий в легкое покачивание бедер. Такой, казалось, совершенный и недоступный, он заражал зал особой энергетикой, которую, вне зависимости от желания, чувствовал и я. 

  In the cities, on the streets, around the glo-obe
  They turn everything you love into verbo-ot
  From the cradle to the grave part of the sho-ow
  We are, we are, we are
  Radio hysteria…

  От него веяло уверенностью, надменностью и страстью. Слишком сладкой страстью, которая так осторожно, не давая возможности захваченному разуму забить тревогу, подчиняла себе окружающих, заставляя неотрывно смотреть. Похоже, брюнету нравилось купаться в фонтане этих эмоций, более того, чем ярче реагировала публика, тем более удовлетворенным становилось его лицо. И я смотрел на него, получая своеобразный кайф, словно впервые беру в руки сигарету, воздерживаясь от курения несколько дней подряд, счастливый из-за легкого кружения в голове.
 
  Hello!
  The end is near
  Hello!
  We’re still standing here
  The futures just begun
  On the dark side of the sun
  On the dark side of the sun
  Hello!
  Hello!

  Слышу слова песни, но понять смысл совсем не получается. В голове бродят какие-то странные мысли, суть которых уловить кажется нереальным. Хоровод этого насыщенного яркими красками бреда прерывается, возвращая в живую реальность, как только почувствовал, что сзади кто-то беспардонно наваливается. Причина этому сразу находится – Каулитц подошел к самому краю сцены, вытянув руку вперед, что явно послужило сигналом для фанатов. Давай, бл*ть, приманивай их еще ближе, пусть меня тут нахрен растопчат! Это становится последней каплей моего терпения и, собрав все силы, делаю резкий поворот, пробиваясь к выходу. Такое огромное количество недовольных взглядов я видел, пожалуй, впервые.

  Выпивая, как мне казалось, уже сотую по счету кружку кофе, я нервно сверлил глазами часы, что висели в кафешке концертного здания. До окончания осталось всего лишь пятнадцать минут, но время текло очень медленно, словно кто-то специально тормозил стрелки часов, чтобы меня помучить.
  Потихонечку, шаг за шагом собрав себя в единое целое, получил такую необходимую в данный момент порцию спокойствия, окончательно расслабляясь. Там, в зале, что-то конкретно выбило меня из колеи, а точнее кто-то… Я бы посоветовал нашему правительству не пускать на эти концерты лиц, не достигших совершеннолетнего возраста, и желательно со справкой о душевном состоянии, потому что этот Каулитц действует на мозг как то не так…
  «Словно наркотик…» – приходит на ум очень конкретное сравнение.
Абсолютно ничего  не понимаю… Хочется уже поскорее увидеть Сэма и убедиться, что с ним все в порядке. Все-таки опрометчиво было отпускать его от себя.
  Только собираюсь отхлебнуть тонизирующего напитка, как заветная дверца открывается и оттуда показывается брат в сопровождении небольшой компании. Вижу, как достает телефон из кармана, уже догадываясь, кому собирается звонить.
  - Каир! – сразу замечает и, что-то сказав незнакомым паренькам, бежит ко мне. Однако быстро он себе знакомых завел – не пропадет пацан.
  - Нова, пошли скорее! – выхватывает кружку из моих рук, отставляя в сторону, и тут же тянет меня куда-то, даже не удосужившись объяснить.
  - Да подожди ты так лететь! Что случилось то? – нагоняем его компанию, но шаг не сбавляем – цель явно еще впереди.
  - Нам нужно успеть дойти до того, как он выйдет из здания! – шепотом, словно кто-то мог услышать. О ком именно идет речь моя многострадальная головушка сразу догадалась, но вот куда и зачем мы направляемся – это тайна, покрытая мраком.
  - Так куда идем? – по безудержному энтузиазму в глазах Сэма понимаю, что пытаться его отговорить от пока еще не совсем мне понятной, но явно плохой, идеи нет смысла, поэтому просто предпринимаю вторую попытку узнать «что, да как», которая все же возымела успех.
  - Здесь много черных выходов, но один охранник проговорился, от какого именно Билл будет отъезжать!
  - А может как-нибудь без меня обойдемся? – как и положено у любого живого существа, срабатывает инстинкт самосохранения. Все-таки хочется притащить домой хоть какие-то остатки от себя любимого, а не идти самолично в клетку с тигром, гадая – разорвет, или лишь немного покалечит.
  Сэм резко останавливается, отчего я чуть ли не спотыкаюсь об него.
  - Неужели ты оставишь бедного брата на растерзание судьбы? А вдруг со мной что по дороге случится? Может там хулиганы? – явно иронизирует это чудо, заставляя улыбку появиться на губах.
  - Позовете вашего святого Бобби, и он со своей охраной всех отделает!
  - Его Билл зовут! – братец смешно насупился, однако быстренько вспомнил о важной миссии, и потянул меня дальше.
  Что ж, и собой пожертвуешь, лишь бы брат был счастлив.
  Оказавшись вне помещения, вдыхаю свежий воздух, который развеивает все тревоги, и лишь сейчас понимаю, какую ошибку допустил, отсиживаясь все это время внутри. Погода стояла очень заманчивая, так и нашептывая прослоняться по улицам города до самого утра, или, например, измерить вдоль и поперек бесконечно длинные аллеи парка с какой-нибудь веселой компанией… Но, видимо, больше этого настроя никто не разделял. Вместо веселой и шумной компании я плелся за стайкой подростков, которым больше ни до чего не было дела, кроме конкретно намеченной цели. Завернув за очередной темный угол, прошли еще пару шагов, и наш ведущий сделал знак, чтобы все притаились.
  - Чего ждем то? – тихо интересуюсь у Сэма.
  - Если покажемся сейчас, то охрана нас сразу разгонит, поэтому нужно сперва дождаться появление Билла.
  - Ну, понятно…
  - Тише вы, всю контору спалите! – сердито шикают в нашу сторону. Делаю знак “рот на замок” и притихаю. Надеюсь, этот Каулитц не заставит себя долго ждать…

  Нужно быть полным лохом, чтобы в свои двадцать три на такое согласиться! Ну, или просто нужно быть Томасом Риккертом… Наша звездочка уже целый час распивает чаи внутри все того же концертного здания, а я торчу на улице в компашке помешанных малолеток, которые каждый раз, когда я пытаюсь заговорить и сделать атмосферу хоть чуточку повеселее, затыкают мне рот. Уже и Каир вон злобно посматривает в мою сторону. Видите ли, неудобно ему за меня… Пи*дец короче! От нечего делать вскользь рассматриваю темный асфальт. Глаз подмечает абсолютно неприметную картину, но сейчас за этим наблюдать становится даже увлекательно – муравей, размером с маленькое зернышко, пытался тащить соринку, которая явно превосходила его в размерах. Хотя, кто кого тащил – это спорный вопрос… Видимо, еще не совсем опытный в этих делах, ему не всегда удачно удавалось подцепить свою ношу, отчего выходило, что он оказывался сверху, яростно борясь с непутевой, но та так и не двигалась с места. И есть что-то в этои такое…Было бы здорово подобрать какую-нибудь символичную фразу и изобразить подобное главным фоном. Если хорошенько постараться, то очень даже подойдет для выставочной работы…
  Я ушел в свои размышления настолько глубоко, что даже не заметил появления Каулитца. Очнулся от того, что кто-то, крепко вцепившись в мою руку, на лету тянул меня за собой. Логично предположить, что это оказался Сэм.
  - Ты можешь хотя бы ногами перебирать, а то тяжело ведь! – недовольно пыхтя, брат старался не отставать от массы, при этом волоча мое не особо подвижное тело. Прям как тот маленький муравей…Не удивительно, что прибежали мы последние. Звезда не спеша раздавала автографы представителям своей многочисленной армии, а мы терпеливо ждали, когда очередь дойдет до нас – и куда только так торопились?! Каир, казалось, даже перестал дышать, когда увидел своего любимца на таком непозволительно близком расстоянии. Он жадно глотал глазами каждую черточку, впитывал каждое его движение, а я следил за переменами в лице брата и поражался тому, насколько сильное влияние этот парень на него оказывает. И остается только догадываться, какой ураган эмоций бушует сейчас у Сэма внутри… Вижу, как дрожащие руки протягивают подготовленный заранее блокнот, забирают подписанную вещь обратно, и только после соображаю, что я далеко не сторонний наблюдатель и замыкаю число ожидающих. Глаза несмело прорисовывают свой путь выше, натыкаясь на изучающий взгляд напротив. Уголки его губ трогает легкая усмешка, а мне провалиться в самые недры  земли хочется, только бы не стоять здесь со стыдливым чувством, словно меня оставили без одежды – все-таки я здесь совсем не вписываюсь…
  - Тебе автограф или как? – приятный голос с легкой хрипотцой нежно касается слуха, но совсем неожиданно, словно оплеуха, следом ударяет колкий насмешливый тон.
  - Я не фанат! – произношу слишком резко, не скрывая раздражения, которое появилось настолько внезапно, что в нотках голоса успевает проскользнуть еще и удивление, заставляя усомниться в правдивости слов. Алые губы расплываются в красивой белоснежной улыбке, а задорные огоньки начинают отплясывать в раскосых карих глазах. И вроде бы есть чем залюбоваться, но сейчас мне так сильно хочется ударить по этому идеальному личику, что еле сдерживаю себя в руках – уж слишком в нем пестрит высокомерие, которое, я уверен, не в силах будет затмить даже сияющее солнце, а рядышком так забавненько приплясывает издевка, являющаяся временной спутницей, пока на замену не придет какая-нибудь более зрелая и состоятельная эмоция, ведущая верную службу во благо эгоизма самого Билла Каулитца. Немая сцена явно затягивается, вызывая очередную волну раздражения. Первым заканчиваю этот цирк, и, повернувшись к своему вынужденному собеседнику затылком, ухожу прочь, прихватив с собой ничего не соображающего от свалившейся на него радости Сэма. Только успеваю завернуть за угол, скрываясь от посторонних глаз, как нахлынывает чувство какого-то морального истощения.
   «Энергетический вампир» – мысль, бьющая точно в цель.