- Том! Том! Вставай! - вбегает в мою комнату кто-то с дикими криками. Пытаюсь сделать вид, что сплю. А вдруг отвянет?
- Том! Ну вставай! - этот орущий монстр начинает стаскивать с меня одеяло. Я в последний момент хватаюсь за кусок ткани, натягиваю его на себя и закутываюсь снова в теплую ткань.
- Ну Том! Ну пожалуйста, вставай, - просящий голос. Я даже не дергаюсь.
Наступает тишина. Слава Богу, отстал. Я выдыхаю и только начинаю поворачиваться, как слышу истошный вопль:
- Банзай! - и на меня обрушивается что-то до жути тяжелое и костлявое.
- А-а-а! Билл! Слезь! - ору я и пытаюсь скинуть с себя брата. Он только хохочет и начинает на мне прыгать.
- Вста-вай! Вста-вай! Вста-вай!
От безысходности расслабляюсь и тяжко охаю. Надоел. У него опять какие-то заморочки, а мне вставать с утра пораньше!
Я сдаюсь.
- Хорошо! Я встаю! Только слезь с меня.
Монстрик успокаивается, перестает на мне скакать и просто остается сидеть на мне. Он наклоняется и заглядывает мне в лицо.
- Обещаешь? - я киваю. Только бы слез.
- Если обманешь, то тебе несдобровать, - говорит он и (Наконец-то!) сползает с меня. - У тебя есть пять минут! А потом мы идем на улицу... – он скрывается в коридоре, и его голос уже еле доходит до моих ушей. Я только тяжко вздыхаю, ведь он, хочу я этого или нет, всё равно вытащит меня на улицу. Я иду в ванную чистить зубы. Выйдя от туда, я попадаю в цепкие лапки моего брата-монстрика.
- Том! Том! Пошли скорее! Там снег ночью выпал! Пошли играть! – кричит он , тащя меня вниз по лестнице в коридор.
Я для вида хмурюсь, привыкла эта козявка всегда мной манипулировать. Но ведь я сам ему это позволяю. Я ворчу на него, а ведь сам хочу вылететь на улицу и бухнуться в сугроб.
Мы пролетаем мимо кухни, где хозяйничает мама, и я едва успеваю ей сказать:
- Доброе утро, мамуля! – она мне только улыбается. Видимо понимает меня, потому что Билл стопудово достал её с самого утра.
Билл залетает в прихожую и начинает одновременно натягивать на себя ботинки и куртку. Я сажусь на пуфик и медленно начинаю надевать обувь. Билл смотрит на меня и хмурится. Опять ему что-то не так. Вдруг его словно осеняет, он подбегает к шкафу, вытаскивает из него мой шарф и мою шапку и начинает натягивать их на меня. Одев их, кидает мне куртку, хватает свои шарф и шапку и напяливает на себя. Я заканчиваю завязывать шнурки и надеваю на себя куртку. Мой несносный братец прыгает передо мной, словно у него шило в одном месте, и приговаривает:
- Том, ну скорее. Вдруг снег растает?
Маленькое дитё, честное слово. Вроде нам по четырнадцать лет, а ведём себя как семилетки. Только застёгиваю куртку, как Билл меня выпихивает на улицу.
- Ю-ху! Снег! – с диким криком Билл бухается в сугроб. Он заливисто смеётся. Его смех такой заразительный, что я начинаю смеяться вместе с ним. Вдруг в меня прилетает снежок. Я зло выдыхаю воздух и несусь в сторону Билла. Ну держись, козявка!
- А-а-а-а!!! Убивают! – Билл вопит и пытается выбраться из сугроба. Но снег рыхлый, поэтому братишка вязнет в нём, барахтается.
Я налетаю на него, и мы вместе падаем в сугроб. Билл кричит и хохочет. Я сыплю снег ему за шиворот, а он начинает визжать. Я смеюсь. Вроде пацан, а визжит как девчонка.
- Том! Мокро! Пусти! – продолжает орать козявка. Фиг ему, разбудил меня с утра пораньше, теперь пусть терпит. Вдруг он как-то хитро вырывается из моих рук, отталкивает меня и на четвереньках уползает от меня. Я пытаюсь его поймать за ногу, но он вскакивает и драпает от меня. Чёрт, гадёнышь! Поймаю!
Я вскакиваю и бегу за ним, но путаюсь в штанах и валюсь в сугроб. Поднимаю голову и вижу, что Билл смеётся, держась за свой живот. Только фыркаю, ему лишь бы поржать надо мной. Ха! Снег – отличное оружие! Хватаю снег рукой, делаю снежок и кидаю его в Билла. Ком попадает ему по башке. Брат затыкается, а я начинаю ржать. Злой и мокрый Билл со снегом по всей голове – это реально смешное зрелище! Я не замечаю того момента, как Билл в меня запускает снежком. Я затыкаюсь, хватаю снег и запускаю его в отместку. Ну всё, держись козявка! Том вышел на тропу войны!
Мы уже около получаса носимся во дворе нашего дома, кидаемся друг в друга снегом, дерёмся и смеёмся.
- Том, Том, Том! Смотри! Здесь мы ещё не валялись, - произносит козявка, смотря на белоснежное пространство, расстилающееся перед нами. – А давай сделаем ангелочков? – на меня смотрит своими большими глазами, в которых плещется счастье. Но в тоже время в его голове созревает хитрый план по превращению меня в снежного человека. Я инстинктивно пячусь ближе к дому, который располагался у меня за спиной, но этот монстрик хватает меня за руку своей лапой и тянет меня в белое пространство. Я сдаюсь и сам уже тяну его за собой. Мы забегаем с ним в снег, падаем на спины, раскинув руки. Мы с ним вдвоём лежим в снегу, то разводя, то сводя руки и ноги. Ангелочки. Мы их делаем каждый год с первым снегом. В этом есть какое-то очарование. И это наша тайна. Моя и Билла. И пускай делают ангелочков и после этого смотрят на облака, воображая их животными или мифическими созданиями, тысячи детей. Это всё равно наша тайна. Тайна двух близнецов. Тайна, которую мы сохраним на всю жизнь.
The End
Отредактировано Der Weiße Phönix (09.03.2012 17:19:03)