Утро. Кажется.

Просыпаюсь от того, что жутко хочется пить. Всё бы хорошо, но пошевелиться я совсем не могу, потому, как придавлен сверху невероятно тяжёлой тушей. Голой.

Голой? В ужасе распахиваю глаза и пытаюсь хоть что-то вспомнить. К удушающей жажде и парализующему страху добавилась жуткая разрывающая мозг головная боль, но мне сейчас не до неё. Я пытаюсь хоть что-то вспомнить. К слову, безрезультатно.

Меня продолжает прижимать неизвестное тело, чьё достоинство упирается своими внушительными  размерами в мой зад. Прямо между булок. Очко, как  и полагается, взыграло, и я пару раз нервно сжал и расслабил полупопия. Вроде ничего не было. Хоть в чём-то плюс от моего «чудесного» положения.
Пытаюсь пошевелиться. Бесполезно. Конечности затекли. Собственный утренний стояк болезненно упирается в покрывало и оповещает о том, что неплохо было бы посетить укромное заведение, пока мочевой пузырь не лопнул от натуги. Головная боль только усиливается, а всё тело ломит, словно вот это нечто, что придавило сейчас сверху, всю ночь мне вдалбливало камасутру. Причём вдалбливало в прямом смысле.

- Кхем, - попытался я разбудить своего несостоявшегося любовника, в очередной раз пошевелившись.

Ответа не последовало. И мне не оставалось ничего более, как собраться и из последних сил столкнуть с себя неповоротливого тюленя. Туша с каким-то непонятным мычанием скатилась.

Я полежал ещё какое-то время, чтобы унять головокружение, которое не заставило себя ждать, пока я пыхтел и тужился, скидывая это нечто, и повернул тяжёлую голову в сторону похрапывающего тела. С трудом разлепив глаза, я попытался сфокусировать взгляд на груде мышц, что лежит сейчас рядом и сладко причмокивает во сне. Разглядеть лицо брата, а это оказался именно он, удаётся не сразу. Солнце из не зашторенного окна попадает в глаза и ослепляет, создавая вокруг спящего тела некий нимб. Причём вокруг всей туши. Святой бля. И голый. Ну да, откуда у духов одежда?

Ебааать…, ну и мысли у меня с утра. С утра?

Это вторая попытка определить временные рамки. Я даже попытался припомнить, в какое время суток в моей комнате появляется солнце, пока до меня не дошло, что нахожусь в комнате брата.

Зашибись лысенький! Приплыли.

В очередной раз, собравшись с силами, пытаюсь оторвать свою тушку от постели. В этот раз удача меня не оставила и мне даже удалось сесть. Правда, снова пришлось прикрыть глаза, чтобы унять головокружение, но это такие мелочи в сравнении с тем подвигом, что я свершил только что.

Кое-как справившись с приступом тошноты, попытавшемся рассказать мне, что же я вчера употребил такого замечательного, снова разлепил глаза.

В кресле, что стоит в углу у окна, примостилось нечто, чёрной кучкой свернувшись и подобрав ноги под себя. Поднимаюсь, наплевав на головокружение и боль, плетусь исследовать свою находку. Не помню, чтобы у нас в доме водилась подобная хрень.

При подробном рассмотрении, если таковым можно назвать несколько осторожных тычков пальцем в странный мешок, обнаружилось чьё-то тело, укутанное в паранджу. Так как костюм был натянут полностью, и даже съехавшая в сторону чадра скрывала лицо, то и опознать в этом теле никого не удавалось. С точностью можно было сказать одно: это что-то очень худое, наверное, девушка. А раз девушка, то и не страшно. Хотя…

Осторожно стягиваю покрывало с головы, и моему взору представляется красная макушка. Фанатка Тома что ли? Вот нахрена я тогда про Ариэль ляпнул? Теперь все, кто неравнодушен к моему братцу, красят волосы в этот жуткий цвет. Двумя пальцами убираю с лица незнакомки прядь. Ну не люблю я касаться чужих волос. И встречаюсь с гневным взглядом на опухшем лице Рии.

О! То есть все свои? Ну и хорошо.

Облегчённо выдохнув, отпускаю локон и выпрямляюсь, пока меня не огревает обухом осознание того, какого цвета волосы филиппинки. Замираю в недоумении. Насколько я помню, ей вполне хватило одного раза и, сделав такой вот подарок на прошлый день рождения брата, она зареклась и поклялась, что больше никогда в жизни больше так не сделает.

Никогда не говори никогда. Да?

Снова перевожу взгляд на кресло, чтобы убедиться, что это не похмельный глюк, но там всё та же злая азиатка с красными всклокоченными волосами и в парандже. Интересно, а что побудило её одеть вот это? Я уже молчу о том, зачем ей понадобилось снова выкраситься в огненный оттенок.

Зло свернув глазами, и не менее гневно сдувая упавшую на лицо прядь, Рия снова попыталась испепелить меня взглядом. Видимо я перед ней в чём-то провинился. Может, не стоило будить её? Кто знает, какое у неё настроение по утрам. А может…

Я в недоумении перевожу взгляд на спящего брата, живописно раскорячившегося в позе «воронкой кверху».

Пиздец!

С такого ракурса мне предстояло увидеть его впервые. На его правой ягодице синеет след от чьих-то зубов, а поясница заклеена плёнкой. Я грёбанный извращенец, потому что продолжаю пялиться на это зрелище, из которого меня вырвал жуткий грохот за моей спиной и громкие маты, отдающиеся звенящей головной болью.

Ну, нельзя же такие резкие звуки и с утра!

Медленно поворачиваюсь, чтобы узнать, что же случилось.

На полу, растянувшись в позе звёздочки, попой кверху лежала Рия. Продолжая материться, она пыталась подобрать под себя ноги. Это у неё мягко говоря не получалось, видимо и она до сих пор не совсем трезва. Почему при этом она не использовала руки, мне неизвестно, но тело, лежавшее на полу, раскинув руки и уткнувшись носом в паркет, продолжало извиваться, напоминая своими телодвижениями гусеницу.

- Так и будешь стоять? - спросила она сиплым сбивчивым голосом, когда попытки подняться самостоятельно были исчерпаны.

- Могу уйти, - лениво огрызнулся я, и развернулся было в сторону выхода.

- Блядь! Встать помоги! – рыкнула девушка и протянула руку, продолжая обессилено лежать на полу.

- А! – глубокомысленно ответил я и схватил её за запястье.

Тяжёлая. А по виду и не скажешь.

Кое-как, кряхтя, пыхтя и матерясь, нам всё-таки удалось поднять её и поставить в вертикальное положение. Девушка странно покачивалась, и всё время теряла равновесие. Впервые вижу её в таком странном состоянии.

Всё ещё шатаясь и пытаясь поймать равновесие, Рия подняла подол своего чёрного балахона. По мере того, как платье поднималось, мои глаза округлялись. Вместо ног у неё был… хвост. Рыбий хвост.

Пиздец, приплыли! Что же мы такое пили, что до сих пор посещают глюки?

Рия, видимо, тоже была крайне удивлена, потому что она резко выпустила ткань из рук, зажмурилась, потрясла головой, словно сбрасывая наваждение. Боль отразилась на её лице, и на мгновение у меня у самого стрельнуло в мозгу, потому как видеть её мучения было страшно.
Шумно выдохнув, она затаила дыхание и снова осторожно попыталась заглянуть себе под юбку. Хвост остался на месте. Девушка перевела удивлённый взгляд на меня.

- Что? – переспросил я.

- Ты тоже это видишь? – затравлено переспросила Рия.

- Угу, - подтвердил я.

Вообще-то одинаковые глюки у разных людей…. Нет, так точно не бывает, а значит хвост есть. Осталось выяснить, откуда он взялся.
Сокращаю между нами расстояние и тяну платье вверх, чтобы убедиться в подлинности чешуйчатого покрытия.

- Ээээ! – Возмущённый возглас с кровати заставил нас обоих вздрогнуть и повернуться на звук.

Я так и продолжал сжимать чёрную ткань в руках, а Рия пыталась вырвать её из моих пальцев, что-то злобно шипя мне на ухо.

- Чем это вы занимаетесь? – недоверчиво прищурился брат и одарил нас взглядом полным презрения.

- Ищем, откуда хвост растёт, - честно признался я и понял, что слова мои звучат как-то бредово.

- Что, прости, вы ищете? – переспросил брат, теряя челюсть.

Сам знаю, что бред.

- Хвост, - отвечаю я и резким движением под аккомпанемент возмущённых возгласов стягиваю с Рии одежду.

Она остаётся в юбке и… и всё. Только юбка, которую с похмелья мы приняли за хвост. Это ж как надо было ужраться, чтобы перекраситься в русалку, да ещё и юбку-хвост нацепить? Пиздец, одним словом.

Рия успевает подхватить своё богатство и прикрыть ладошками. Но грудь была чем-то измазана. Девушка осторожно отцепила пару пальцев, так чтобы не выронить хозяйство, и недоверчиво осматривала субстанцию. С моего ракурса было видно, что это всего лишь краска. Похоже, кто-то старательно перевоплощал девушку в Ариэль. Надеюсь, я к этому не причастен.

Не успел я так подумать, как снова поймал на себе недовольный взгляд филиппинки:

- Бииилл! – угрожающе прошипела она.

А я что, я ничего! Я вообще ничего не помню. Смотрю на неё вопросительно, а спросить, почему именно меня обвиняют в этом убожеском перевоплощении страхово. Что-то мне подсказывает, что без меня тут не обошлось.

- Бииилл! – испуганный голос брата за моей спиной спасает меня от разборок.

Поворачиваюсь на голос, чтобы узнать, в чём дело. Том, как маленький ребёнок,  сидит на кровати, подобрав под себя ноги, и испуганно заглядывает под неё. Что? У нас поселился бабай?

Подхожу ближе и теряю челюсть. Самому становится неуютно. Из-под кровати торчат чьи-то ноги в джинсах и кроссовках. По всему видно, что принадлежат они парню. Или принадлежали? Последнее предположение пугает больше всего.

Опасливо переглянувшись, мы всё-таки решились проверить. В голове уже созревал план по ликвидации трупа и создания алиби. Последнее будет сделать сложно. Мне иногда кажется, что за нами следят постоянно, даже посрать спокойно не дадут. Может это папарацци? И мы его … того?

Ухватившись за ноги трупа, а я почему-то уже уверен, что это труп, мы одновременно потянули. Ноги «мертвеца» забрыкались, и мы с девчачьим визгом отскочили от этого монстра, пока он нас не сожрал. Почему-то я был уверен, что ЭТО нас непременно сожрёт.

С болезненным стоном из укрытия выполз Андреас и сел тут же на полу, откинувшись спиной на край кровати.

Слава яйцам!

Мы облегченно выдохнули и приземлились на пол, тут же, где стояли, откидываясь спинами на стену.

Сидим. Смотрим на приходящего в сознание Андреаса и молчим.

Парень осторожно осматривался. По всему было видно, что комната ему не кажется знакомой, и он блуждал озадаченным взглядом, пока не зацепился за нас с Томом. Опознав в нас своих друзей, он на мгновение обрадовался, но снова нахмурился:

- Что я здесь делаю?

Нам и самим интересно, что ты здесь делаешь и откуда взялся. Но мы сидим и молчим.

Нашего молчания ему было явно недостаточно, и он снова начал задавать вопросы:

- Где мы?

Я недовольно поморщился. Столько болтовни с утра раздражает.

Брату видимо захотелось пообщаться, и он ответил:

- В Лос-Анжелесе.

Бля, мог бы сразу уточнить, что у нас дома, сейчас разведут дискуссии.

Недовольно причмокнув, вспоминаю, что у меня во рту котики насрали и вообще-то я собирался поссать, помыться и попить. Пытаюсь скоординировать свои действия, чтобы подняться. Руки не слушались, ноги разъезжались, а тело никак не хотело распрямляться, но я настойчив. Пару раз беспомощно рухнув на пол, я всё же смог подняться и, оперевшись рукой на стену, остановился, чтобы унять головокружение. Скатиться с лестницы в мои планы на сегодня не входило.

Парни внимательно наблюдали за моими потугами.

- Ты голый, - равнодушно заметил Андреас, и мы одновременно с Томом испуганно схватились за хозяйство, запоздало прикрывая стратегически важные органы.

- А ещё у тебя стоит, - хихикнул друг, ткнув пальцем в мою сторону.

- А у тебя по утрам не стоит? – язвительно переспросил я и направился к выходу. – Ты лучше вот у Тома спроси, что за хрень у него на пояснице.

Том недоверчиво посмотрел на меня снизу вверх и прикоснулся рукой к спине. Кусок пергамента, который был прилеплен медицинский пластырем, зашелестел, а сам Том поморщился.

- У тебя на заднице тоже что-то прилеплено, - снова некультурно ткнув пальцем в мою сторону, хихикнул друг.

Я, как и Том минутой ранее, прикоснулся ладонью к одной ягодице. По ощущениям именно на ней должна быть инородная залипуха. Под моей ладонью тоже зашелестел пергамент, от прикосновения с которым кожу начинало тянуть. Я что, новую татуировку сделал?

Пока я изучал новообразование на своей королевской попе, Том успел подняться и теперь старался извернуться так, чтобы посмотреть себе за спину. О том, что в доме есть зеркала, мы забыли, как и о том, что стоим совершенно голые.

В кресле, натянув на себя майку моего брата, сидела Рия и изучающе пялилась на нас. Видимо сравнивала. Или искала признаки близнецовости. Но нам было совсем не до этого.

Сообразив, что поодиночке рассмотреть творения на собственных телах нам не удастся, мы решили объединить усилия и помочь друг другу. Первым на плаху пошёл Том.

Чтобы не сделать брату больно, я осторожно отлепил пластырь, аккуратно придерживая кожу вокруг пергамента пальцами. По себе знаю, каково это. Брат шипел и, по всей видимости, морщился, но молчал.

Когда же, наконец, повязка была отлеплена, я медленно, словно боясь увидеть что же там, убрал кусок пергамента и тут же выронил его из рук, удивлённо уставившись на надпись.

- Что там? – испуганно переспросил брат.

Андреас, не выдержав моего молчания, поднялся с пола и подошёл. Теперь мы вместе смотрели на свежую татуировку и молчали.

Рия, не перенеся неизвестности, тоже присоединилась к нам. Увидев, что именно написано на пояснице Тома, разразилась такими громкими матами, что я невольно прикрыл уши. Андреас ошеломлённо смотрел на девушку, вслушиваясь в незнакомые слова. Весь словарь филиппинских матов. Такое не каждый день услышишь. Парочку эпитетов даже я слышал впервые.

Том как-то испуганно сжался и неуверенно переспросил:

- Что там?

- Как тебе сказать, - попытался начать издалека я, - вещи с заниженной талией тебе больше не носить.

- Что там? – настойчиво переспросил брат.

Андреас пытался оттащить брыкающуюся Рию, попутно затыкая ей рот ладонью, потому что говорить, перекрикивая визг сирены, было очень сложно.

- «Твоя мечта» там написано, выкрикнул Андре, вытаскивая сопротивляющуюся азиатку из комнаты.

- Я убью тебя, Каулитц, - визжала она.

- Что, правда? – осторожно переспросил Том, касаясь пальцами надписи.

- Ага, - подтвердил я, - а ещё витиеватые узоры сплетаются в стрелочку и эта стрелочка исчезает аккурат между булок.

Брат поперхнулся, но вспомнил о моей татушке. Не сказав ни слова, развернул меня к себе и сорвал повязку.

- Ауч, больно! – выкрикнул я, хватаясь за обиженное место.

Том отбросил мою руку в сторону и заржал.

- Что? – теперь я неуверенно замер, а затем попытался заглянуть за спину.

- Ты тоже учудил, брат, - не переставая ржать, заметил Том.

Слушать его истерику мне надоело, и я пошёл к зеркалу, любоваться на произведение искусства.

Глаз. На жопе. Это всего лишь глаз. Хоть и на жопе. Ну и  чего тут смешного?

- Это лучше, чем твоя надпись, - выкрикнул я и пошёл приводить себя в порядок.

Брат тут же замолчал.

В моей комнате тоже ждал сюрприз в виде переплетённых тел моих друзей. Широ и Алекс спали в обнимку прямо на моей кровати и если бы не одежда на них, то я бы подумал, что эти двое всю ночь трахались.

Решив, что разберусь с этими недоголубками позже, ухожу в ванную.

Неуверенно покачиваясь, я расставил ноги пошире и, оперевшись ладонью в стену целился струёй в унитаз. Блаженно прикрывая глаза от долгожданного облегчения и практически закончив со своим звонким и нехитрым делом, услышал щелчок фотоаппарата.

- Твою ж мать! – выругался я, тут же обломавшись, и развернулся на звук.

В ванной, свернувшись калачиком и любовно прижимая к себе свой фотоаппарат, спал Тони. Пиздец, приплыли! Его палец оглаживал кнопочку, но мужчина спал. Он что, во сне тоже фотографирует? И что он здесь вообще делает? Кажется, его никто не приглашал. Или приглашал?

Но фотоаппарат в его руках сейчас меня волнует куда больше.

На цыпочках подхожу ближе и осторожно вытягиваю из его рук накопитель компромата. Тони попытался его отобрать обратно, и мне пришлось напеть колыбельную. Ну, как напеть… с похмелья у меня голос не очень, прямо скажем. Хотя Тони понравилось, и немного повозившись, он снова заснул сладким сном.

Так же крадучись, ухожу в комнату и прячу камеру у себя в шкафу, среди многочисленных платков. Надеюсь, он не будет рыться в чужих вещах.
Видимо я слишком громко копошился, пытаясь скрыть следы преступления, потому что Широ заёрзал в объятиях Алекса. Я замер, затаив дыхание и наблюдая за парочкой в моей постели. Продюсер сладко причмокнул и зарылся на широкой груди футболочника, устраиваясь поудобнее. Алекс любовно притянул к себе худое тело и блаженно улыбнулся во сне. Ну, точно, голубки.

Осторожно выдохнув, чтобы никого не разбудить, я тихонько покинул комнату. Придётся мыться в гостевой.

Впрочем, на этом приключения мои закончились и я, совершенно спокойно сделав свои дела, поплёлся на кухню.

У плиты суетилась Шей. Рия сидела в углу у окна, прислонившись головой к стене, просматривая что-то в телефоне и раздраженно бубня себе под нос. Том с Андреасом в одинаковых позах сидели за столом, бок о бок, сложив больные головы на руки. Пихнув друга, чтобы посторонился, я плюхнулся рядом и так же спрятался на своих предплечьях, не желая никого видеть, пока не подадут кофе.

- Ну, что, все в сборе? – усмехнулась Шей, расставляя перед нами кружки с ароматным напитком.

- Там ещё твой муж с Алексом спят, - возразил я, не поднимая головы.

- С ними всё ясно. Нажрались и спать свалились, а вот где вас два дня носило, мне очень интересно, - продолжала вещать женщина.

- Ты нам не мать, - лениво огрызнулся Том.

- Но мне пришлось смотреть за вашими псами.

- Спасибо, - в один голос ответили мы и попытались принять вертикальное положение.

- А как я тут оказался? – попытался выяснить Андреас, пока Шей была настроена на разговоры.

- А ты у них спроси, - ответила Шей, гремя посудой.

- Спрашивал.

- И как?

- Не помнят.

- Ты сам приехал, - подала голос Рия из своего угла.

- Зачем? – неуверенно переспросил Андре.

- Тебе понравился первый день их развлечений и, почистив сеть от нежелательных видео, ты бросил все дела и примчался поздравлять.

О! Сколько слов. Я, например, был способен общаться только односложными фразами.

- Так ты всё помнишь? – заинтересованно заёрзал на своём стуле Том.

- Не всё, - выдержав картинную паузу, ответила девушка, - но многое.

- Расскажешь? – осторожно поинтересовался я и отхлебнул горячий кофе.

- И даже покажу, - злорадно заметила она и пересела к нам за стол. – Вот это, например, самое начало.

Она положила перед нами телефон и включила запись.

Ничего страшного там не происходило: на фоне играла клубная музыка. По окружающему интерьеру было понятно, что это один из наших любимых клубов. На столе стояли большие бокалы с пивом и маленькие стопки с полосатым коктейлем. Том вещал о важности сегодняшнего вечера, и всё время переспрашивал снимающего, всё ли в порядке и будет ли задокументирован сей важный момент. Голос Рии за кадром уверял, что всё идёт по плану.
Напустив на себя важности, Том толкнул речь и пообещал научить нас пить нечто новое и офигительное.

На этом моменте я ухмыльнулся. Меня сложно удивить. Это я обычно вносил что-то новое и безбашенное в нашу жизнь. Но любопытство разбирало, и я упрямо следил за происходящим на экране.

Подняв бокал пива, он дождался, пока я повторю за ним. Велел отпить несколько глотков, что мы с ним и сделали одновременно, а затем, поставив бокал на стол, взял стопку с коктейлем. Уже на этом моменте я напрягся. Судя по тому, что слои в стопке не перемешивались, в коктейле не меньше сорока градусов. Опыт, знаете ли. И стопка подходящая и ингредиенты подозрительные.

- Это что? – не дожидаясь продолжения видео, переспросил я.

- Глубинная бомба, - равнодушно отвечает брат. – Теперь понятно, почему мы ничего не помним.

Я снова смотрю на экран и теряю челюсть. Ловким движением Том сбрасывает рюмку вместе с коктейлем в стакан с пивом. То же самое проделывает с моим стаканом и приказывает выпить залпом. Причём наперегонки. Натура спорщика в тот момент, видимо, заглушила голос разума, и с азартным блеском в глазах я схватил стакан, тут же опрокидывая его в себя. Дёрнулся, причём одновременно на видео и в реальности, потому что стопка прилетела прямиком в зубы. Я машинально проверил, на месте ли они, и успокоился, не обнаружив сколов на дорогостоящих винирах.

Видео закончилось.

- И всё? – разочарованно спрашиваю я.  – Это весь компромат за вечер? Ну, нажрались. Что в этом такого страшного? Не впервые вроде.

- А мои волосы и ваши татуировки? Это тоже нормально? – переспросила Рия и снова стала рыться в телефоне, видимо выискивая новые видео.

Мы продолжили пить кофе, одновременно поднося кружки к губам и громко хлюпая, втягивая напиток. В голове крутится мелодия, под которую начиналась пьянка и тут, в моём больном воображении всплывает картинка:

Том. На столе. Повязав на себя скатерть, танцует ламбаду. Невольно захлебнувшись, я выплюнул кофе обратно в кружку и ошарашенно уставился на брата.

- Что? – лениво переспросил он.

- Я тут кое-что вспомнил, - неуверенно протянул я, - но боюсь, тебе это не очень понравится.

- И что же?

Я пересказал ему своё видение.

- Не может быть, - отрезал Том и продолжил пить свой кофе.

Рия пихнула его в бок и молча протянула телефон, из которого снова доносились звуки музыки.

Любопытно свесившись через плечо брата, я лицезрел свое видение, но уже в режиме видео:

Том действительно отплясывал на бильярдном столе, лихо отпинывая костяные шары, попадавшиеся на его пути и самоотверженно двигая бёдрами, словно заправская танцовщица. Я постоянно носился вокруг стола, ржал и хватался за края его импровизированной юбки, пытаясь стянуть брата вниз. Том изворачивался и шёл в другую сторону, не забывая крутить восьмёрки бёдрами. В конце концов, я, матерясь и соскальзывая, но забрался на стол к брату, чтобы… присоединиться? Глаза мои попрощались с орбитами и поселились где-то в районе экрана телефона, чтобы основательно рассмотреть со всех доступных ракурсов то, как мы с братом отжигаем, плотно прижимаясь бёдрами друг к другу и стреляем глазами, пытаясь соблазнить окружающих. Пиздец!

- О’кей, - согласился я, - немножко перебрали.

- Немножко? – возмущенно переспросила Рия, указывая пальцем на свою шевелюру.

- Да что ты прицепилась ко мне со своими волосами? – возмутился в ответ я. – Где доказательство, что я к этому причастен?

- Вот, - сунул мне в руки свой телефон Андреас.

Только теперь я понял, почему все время, пока мы просматривали видео с айфона Рии, друг молчал. Оказывается, он просматривал компромат в своём телефоне.

Я осторожно забрал трубку из рук Андреаса и уставился на изображение:

Истерический смех друга за кадром. На столе, свесив голову вниз, лежит Рия, прижимаемая сверху сидящим на ней Томом. Я старательно наношу на её волосы краску, от усердия высунув язык, а Том вещает, как сильно ему понравился сюрприз на прошлый день рождения и что не нужно нарушать традицию. Рия матерится и угрожает нам расправой. Но мы сильнее. Нас двое. И мы пьяны. Причём последний факт неоспорим и устрашающ.

- Хорошо, - согласился я с выдвинутым обвинением, - прости, погорячился, - даже попытался извиниться, - но твой утренний наряд и боди-арт точно не моя работа, - уверенно отрезал я.

- А это ещё не известно, - прищурив глаза, прошипела Рия. – Вот я всё вспомню…

- И что? – равнодушно перебил её Том. – Вспомнишь ты, кому пришло в голову возомнить себя дизайнером, тебе от этого легче станет?

- Месть страшнее будет, - наигранно улыбнулась Рия и вышла из столовой, так и не получив поддержки в лице своего парня.

- С волосами разобрались, - заключил Том. – А татуировки у нас откуда?

- Может в салон позвонить? – осторожно поинтересовался Андреас.

- Точно! – согласился я и потянулся за телефоном.

Через час все втроём мы были в одном из салонов Лос-Анжелеса. Моём любимом.

Администратор при виде нас тут же заржал и нырнул под стойку, видимо воспоминания после нашего последнего визита его накрывали не впервые.
Заинтригованные поведением администратора мы отправились прямиком к мастеру. Благо Алекс был свободен, но завидев нас тоже истерично хохотнул.

- Рассказывай, - повелел я, удобно устраиваясь в кресле.

- А что рассказывать? - удивился Алекс, откидываясь на спинку стула, складывая руки на груди и переплетая пальцы.

- Как мы докатились до такого, - уточнил Том, показывая за свою спину.

- Да вы опять поспорили, - усмехнулся Алекс, - причём уже здесь.

- И в чём суть спора? – заинтересовался Андреас.

- И ты тут? – заметил нашего друга мастер.

- А что я? – удивился блондин.

- Так это ты всё начал.

- Я? – удивился Андреас, а мы переглянулись.

- Ага, - утвердительно кивнул Алекс, - тебе срочно понадобился глаз на жопе.

- Мне? – недоумевающе переспросил блондин.

- Тебе, тебе, - подтвердил татуировщик. – Эти двое ходили вокруг и ржали, предлагая на второй ягодице сделать тоже, для симметрии, пока Биллу не захотелось такой же.

- Ладно, с этими двумя ненормальными мы разобрались, - прервал рассказ Том. – А со мной что приключилось.

- О, - восторженно вскинулся мастер, - а с тобой совсем другая история:

насмотревшись на задницы этих двух, тебе взбрело в голову переплюнуть упоротостью.

- Но я не мог придумать такое, - возмутился Том, снова показывая на свою поясницу.

- А не ты и придумывал, - согласился мастер. – Ты хотел два глаза, такие же, как у них, но когда снял штаны, этот, - он указал пальцем на нашего друга, - восторженно выдохнул, что такая задница просто мечта. Ты согласился. Покрутил восхвалённой частью тела и сказал, что передумал. Глаза есть у этих двух, а тебе нужна надпись, чтобы все сразу знали, с чем имеют дело.

- Ааа…, - неуверенно протянул брат, - всё остальное?

- Что остальное? – удивился Алекс.

- Ну, - замялся брат, - стрелочка эта…

- А, стрелочка? – вспомнил Алекс, - это была альтернатива улыбочке.

- Какой ещё улыбочке? – глаз Тома нервно задёргался, а я заинтересованно наклонился вперёд, будто от того, что поменяю положение, стану лучше слышать.

- Ты хотел вот это под надписью, - и мастер протянул фото жопы, на которой красовалась всего одна полоска, но зато какая:

все видели смайлик? Классический жёлтый шарик с изогнутой полоской вместо губ? Так вот, эта самая линия, изображающая улыбку, была ярко прорисована с одной ягодицы на другую, самой нижней точкой проходя через анус.

- Эмм…, - ошарашенно протянул Том, - я точно просил ЭТО?

- Да.

- И кто мой спаситель? – немного поморщившись, вернул листок его хозяину.

- Билл. Он сказал, что такая линия нисколько не эстетична и твоя задница достойна большего.

- То есть стрелочка, указывающая в…, - он явно замялся, -  туда, это и есть то самое бОльшее?

Второй глаз брата тоже задёргался, а я виновато потупил взор.

- А спор тут причем? – решил до конца прояснить ситуацию Андреас, спасая меня от расправы.

- Сначала они поспорили, что Билл не сделает глаз. На желание спорили. А когда я закончил с рисунком на его ягодице, пришло время Тома расплачиваться за проигрыш. Его татуировка и была расплатой.

Выяснив наконец природу появления новых рисунков на нашей коже, мы покинули салон и уехали домой. Весь оставшийся день прошёл в воспоминаниях и за просмотром видео, которые мы нашли в собственных телефонах.

Рия так и не вспомнила, кто заставил её так вырядиться. И надеюсь, не вспомнит, потому что вспомнил я. И если верить обрывкам моих воспоминаний, то её невообразимый прикид плод моего больного воображения.

Как Анреас очутился под нашей кроватью так никто и не вспомнил.

Вечером, когда Андреас был отправлен частным самолётом в Германию, а друзья соизволили покинуть наш дом, мы с братом мирно развалились на диване в гостиной.

...- А ещё мы ездили на голливудские холмы, - лениво протянул я, удобнее устраивая голову на коленях брата.

Я только что вспомнил об этом происшествии и поспешил поделиться воспоминанием с братом.

- М, зачем? – так же лениво переспросил Том, проводя ладонью по коротким волосам на моей голове.

- Тебе захотелось забраться на оду из букв.

- И как? Успешно? – усмехнулся Том.

- Не помню.

- А как мы туда добирались?

- На твоём боббере.

- Там только одно место, не придумывай.

- Я так же говорил. Но тебе было всё равно
.
- Я пьяным не сажусь за руль, - попытался осечь меня брат.

- Ага. И поэтому за рулём был я, - соглашаюсь.

- У тебя прав нет.

- Угу. Но тебя и это не остановило.

- Отлично погуляли, - заключил Том, сползая по дивану и откидывая голову на спинку.

- Точно, - соглашаюсь я, погружаясь в сон.

А где-то в Лос-Анжелесе, в одной из многочисленных квартир многоэтажки, девушка по имени Сара залетела в комнату отца и тут же напала с расспросами:
- Откуда это у тебя? – тараторила она, сотрясая рукой и с телефоном и азартно сверкая глазами. – Это же сенсация! Знаешь, сколько мы на этом заработаем? Ты же сможешь кучу фотоаппаратов купить в замен утерянного! А ещё мы переедем в Голливуууд… - мечтательно протянула она.
- Не мы, а я, - спокойно ответил мужчина, вытягивая телефон из пальцев дочери. – И продавать это я не буду.
- Это ещё почему? – ошарашенно переспросила девушка, поправляя очки на носу.
- Потому что это хоум видео, предназначенное для частного просмотра. И смотреть его буду только я, - ответил он, выставляя девушку за дверь и закрываясь на щеколду.
Удобно устроившись в кресле, он приспустил штаны и включил запись. Лениво оглаживая пока ещё спящий орган, стал смотреть на экран, наслаждаясь зрелищем:
Двое молодых хорошо сложенных парней совершенно голые дурачились на кровати. Почему голые Тони не знал, он заглянул в комнату, когда эти двое уже боролись, стараясь укусить друг друга. Наконец блондин с короткой стрижкой извернулся и вцепился зубами в шикарную задницу брюнета. Брюнет заорал, пытаясь вывернуться из захвата, но ржать не прекратил, добавив пару эпитетов на тему мести за осквернённую территорию.
- Это моя близнецовая месть, - заключил блондин, любуясь плодами своего творчества. – Теперь у тебя тоже глаз на жопе.
- А у тебя встал, - пытаясь отдышаться, заметил брюнет, указывая пальцем на гордо возвышающееся достоинство брата.
- А у тебя тоже, - заметил блондин. – И вообще я ссать хочу, так что даже не надейся, что это реакция на твоё «шикарное тело», - изобразив кавычки в воздухе, добавил блондин и упал лицом на кровать. – Спать хочу, - заключил он.
- Чего не идёшь? - переспросил брюнет, наваливаясь на блондина сверху.
- Сейчас, - глухо прозвучало из подушки, - полежу немного и к себе пойду.
- Угу, - так же сонно прозвучало сверху. – Спокойной ночи, Билл.
- Спокойной ночи, Том.
А дальше по комнате разлетелись звуки храпа.
Мужчина отключил запись, активно дроча своё восставшее от просмотра и нехитрых действий достоинства. Несколько движений и с тихим всхлипом он кончил, орошая белёсыми каплями натруженную ладонь. Откинувшись на спинку кресла, он вспоминал свои дальнейшие действия:
как он прокрался в комнату Билла, забрался в ванную и принялся ждать. Почему то он был уверен в том, что оказавшись застигнутым в собственном туалете, Билл будет согласен выкупить известным всем способом компрометирующие фото. Но Тони уснул, так и не дождавшись хозяина комнаты, и не узнав, способен ли Каулитц на такие варианты выкупа.

Наутро, вспомнив про спрятанный фотоаппарат, Билл закроется в комнате и будет долго ржать, потому что на флэшке камеры будет единственное фото: край белоснежной ванной и кусок ноги в джинсах.

Облом, подумает Билл и выбросит украденный фотоаппарат в урну.