Убейте меня, кто-нибудь, чтобы я перестала делать этот долбаный упор...
Саундтрек к первой части - Timbaland "Apologize". Если я не ошибаюсь, в одном из интервью Том говорил, что эта песня часто играет у него в машине.
POV Билл
Я устал препираться с Томом, и, сдавшись, сел на пассажирское сиденье. Оглянувшись, ещё раз увидел в окне Густава, который, видимо, думает, что мы его не замечаем. Ну, что ж, его воля.
- Том, только попробуй разбить мою машину, - предостерегающе сказал я. Брат, не совсем членораздельно, но всё же ясно, послал меня и вырулил на трассу. Некоторое время мы ехали в полном молчании, которое снова прервал великий я:
- Нормально себя чувствуешь?
Том вспыхнул от ярости. Так, понял, зря я это спросил.
- Да, - прорычал он.
- Да ладно тебе, не бесись, - как можно непринуждённее я махнул рукой. - Это же вполне закономерный вопрос, когда тебя чуть не придушили.
Видимо, брат не оценил моего сарказма, потому что, не вздрогнув, пролетел на красный свет прежде, чем его кто-нибудь успел заметить. Это он мне что, мстит так?
- Твою мать, Том! - я пихнул его в бок, заставляя обратить на себя внимание. - Ты что творишь?
- Прости, - процедил он сквозь зубы. - Затормозить не успел.
- Не успел? Да ты издеваешься надо мной! Свою машину разнёс, теперь и мою собрался? Ну, всё! Чтобы я ещё когда-нибудь пустил тебя за руль своего... Том? Ты меня вообще слушаешь?
Он мог не отвечать. Я и так понял, что окно со стороны брата открыто нараспашку, мы едем на неприличной скорости, поэтому вряд ли он расслышал больше половины мною сказанного. Будь я ребёнком, я бы непременно обиделся на него за такое пренебрежение, но сейчас я просто отвернулся к своему окну. Немного подумав, нажал на кнопку, которая опускает стекло. В правое ухо мне ударил мощный порыв ветра, Том на мгновение перевёл взгляд на меня, но потом снова отвернулся.
Я предался своим мыслям. Нет, я всё же не могу поверить, что скоро мы распустим группу, что скоро не будет ни этих концертов, ни туров, ни потасовок в студии, ни шумных вечеринок, ни скандалов с администраторами отелей, которые нас всегда забавляли. Можно будет забыть о добродушных шутках над Георгом, об интервью и счастье при виде лиц уже довольно опостылевших, но всё же немножко родных лиц фанатов. Всё, скоро этого не будет.
Наверно, я слишком рано начал об этом думать. Все эти размышления больше уместны, скажем, к тому времени, когда мы будем ехать или лететь к последнему городу в нашем прощальном туре, а сейчас... Сейчас это не в тему. Реально не в тему.
- Тоом... - нет, он не слышит. Ветер, а вдобавок ко всему он включил ещё и музыку. Вечно его неизменная Apologize. И не надоело ему ещё, а?
Совершенно наплевав на последствия, кнопкой закрываю оба окна и выключаю музыку. Брат по-прежнему игнорирует меня.
- Том, как ты думаешь, мы сможем жить без всего этого? - я точно знаю, что он ответит.
- Без чего? - ой, ладно, хорошо притворяться!
- Без группы, дубина!
- Не знаю.
Как назло, мы подъехали к дому, а так бы я выпытал у него словами, а не чувствами, которые он всё больше скрывал от меня, что он думает по этому поводу. А потом с ним поговорить больше не будет возможности, до самого ужина, если он вообще предстоит нам вдвоём. Сейчас мы всё чаще едим по отдельности, как будто живём в разных часовых поясах. Ирония. А ведь почти на всех интервью, когда нам задавали вопросы про наши с Томом отношения, мы говорили, что если один переедет жить в другую страну, то второй непременно поедет с ним. А теперь вот оно как. Мы даже говорим, фактически, на разных языках.
Слышу, как хлопнула дверь. Это Том снова ушёл в комнату, предоставив меня самому себе.
POV Том.
- Это был ужасный концерт! - я скинул гитару и в ярости опустился в кресло. - Вы что все, с ума посходили? Я не понимаю, для кого мы репетировали? Для кого я сотни и сотни раз объяснял ноты, для кого, скажите мне на милость? Бас-гитара и барабанные установки меня, к сожалению, услышать не могут, так я надеялся, что хоть вы меня выслушаете нормально!
- Заткнись, - рыкнул на меня Георг. - Ты сам, думаешь, сыграл лучше? Даже на концертах не способен не пялиться на девушек! Несколько раз чуть о провода не споткнулся, идиот!
- А ты что, специально считал?! - парировал я.
- Ребят, ладно вам! - Билл встал между нами. - Чего вы вдруг собачиться-то начали? Нормально мы отыграли, успокойтесь...
- Не лезь! - одновременно рявкнули на него мы с басистом. Тогда Билл чуть-чуть высокомерно глянул на нас, подошёл к каждому по очереди и поднял с пола сброшенные гитары. Предусмотрительный. Конечно, если мы распалимся, убьём друг друга нахер этими гитарами, и дело с концом.
- Ты вообще кто такой, чтобы нас попрекать? - продолжал тем временем Георг.
- А ты кто такой, чтобы попрекать меня? - я решительно сорвался с кресла. Дальше никто толком не понял, что произошло. Басист сорвал с тумбочки, стоявшей рядом с ним, настольную лампу. Возле лампы стоял стакан, который не замедлил полететь вниз. От сильного рывка провод, на который какой-то идиот поставил одну из ножек тумбочки, оборвался. Вода попала на этот провод. Всё замкнуло, а тумбочка вспыхнула. Через несколько секунд примчались техники, спросить, что случилось, и почему выключился свет, хотя это следовало спросить, по логике вещей, нам.
Мы с Георгом оказались ближе всех к огню, проще говоря, он был прямо между нами, постепенно переходя на окружающие предметы. Как-то так получилось, что я оказался дальше всех от выхода. Повалил сильный дым, вот уж не знаю, от чего. От пламени мы растерялись, но хорошо, что техники к этому были привычные. Пару раз ощутимо хлопнув ребят по щекам, они вывели их на улицу, потом кто-то вернулся за мной, что-то мне кричал, уговаривал идти. Я даже толком не понимал, что происходит. Вроде взрослый, а огня реально испугался. Смешно, да? А мне было не до смеха.
Смутно помню, как меня вывели из огня к ребятам, как Билл пытался заставить меня что-то сказать, хотя сам еле выговаривал слова. Да мы все испугались. Никогда такого с нами не было.
Я широко распахнул глаза. Бля, и когда же этот тупой сон прекратит мне сниться?
Это всё было на самом деле, после концерта, примерно около года назад. С тех пор у меня периодически начинает болеть голова, врачи говорят, надышался дыма. И как им не верить?
Переворачиваюсь на другой бок и делаю неудачную попытку заснуть. Нет, не получится. Пот холодными капельками выступил на лбу, отдышаться у меня так и не получается. Ладно, надо сходить вниз, поесть чего-нибудь, поздно уже.
POV Билл.
Я в упор смотрю на стену, которая отделяет меня от комнаты Тома. Ему снова приснился этот день, день, когда между ним и Геогром произошла первая серьёзная потасовка, из-за которой и пошатнулась вся наша группа.
Тогда мы и вправду все серьёзно струхнули. Георгу сильно обожгло руку, я потом долго хрипел из-за дыма, Густаву пришлось ходить к врачу, потому что едкий дым совершенно неблагоприятно отразился на его и без того слабых глазах.
Когда они наконец-то вывели Тома, я чуть не упал от облегчения, потому что к тому времени совершенно перестал его чувствовать, будто и не было никогда такого человека.
Перед этим я сам два раза пытался попасть в здание, за что, видимо, в наказание, на меня сверху что-то упало, подкошенное жаром. Что заставило меня оставаться в сознании, я не знаю.
Через несколько минут после того, как брат вышел из огня, он просто-напросто упал, как будто ему подставили подножку. Подоспевшие люди успели подхватить меня, но Том, кажется, сильно стукнулся головой об асфальт, потому что кровь я определённо видел.
Потом, на короткое время, я очнулся, надо полагать, в машине скорой помощи, которая дико выла. Но Тома я так и не чувствовал, только какие-то голоса, говорившие про отравление угарным дымом и удар по голове. Не найдя в этом ничего умного, я снова отключился.
Повторно я очнулся уже в больнице, и, если верить свету, пробивавшемуся в окна, это было возле пяти часов утра. По палате ходила бабка в белом халате, и что-то везде вытирала, поправляла и настраивала. Заметив, что я шевелюсь, она обернулась и скрипучим голосом произнесла:
- Лежи смирно и жди здесь. Я сейчас позову врача.
Время, на протяжении которого её не было, показалось мне бесконечным. Но вот, наконец, дверь открылась, и вошёл мужчина, в таком же белом халате, и закрыл дверь. Я, не дав сказать ему ни слова, хрипло проговорил:
- Где... Том?
- Рядом, - мужчина улыбнулся. - В соседней палате. Не бойся.
- Что... - я сглотнул, надеясь прочистить горло. - Что с ним?
- Странный ты, - удивился врач. - Обычно все первым делом спрашивают, что с ними самим, а потом уже...
- Он мой близнец, а следовательно, это я сам, - перебил его я и сел. - Что с ним?
- Да в порядке с ним всё, только в себя ещё не пришёл, - снова улыбнулся мужчина. Если честно, он мне тогда на курнувшего показался похожим. Всё время улыбался... - Ты мне лучше скажи, ты сам-то как себя чувствуешь?
- Нормально, только, как слышите, голос почему-то охрип. А с остальными что?
- С остальными? - он меня сначала не понял, или прикинулся, что не понял. - Ах, да, Георг и Густав, верно?
Я кивнул.
- Поверь, они тоже в порядке, но только в других отделениях.
Я снова кивнул. Мне уже было плевать. Я почувствовал нерешительность Тома, а это означало, что это недоразумение живо.
В палату вошла та же бабка, и что-то прошипела на ухо мужчине. Тот встал:
- Твой брат пришёл в себя. Я пойду к нему, а потом пришлю за тобой, чтобы тебя отвели, хорошо?
- Когда нас выпишут? - я очень жаждал услышать ответ на этот вопрос.
- Тебя, вероятнее всего, завтра, потому что твой голос восстановится самостоятельно через некоторое время. Густава, скорее всего, тоже завтра, но ему придётся ходить к врачу, когда - потом скажем. А вот твоему брату и... Эээ... Георг, кажется? Им придётся полежать тут ещё недельку.
- Почему?
- Потому что надо.
Когда меня наконец-то пустили к Тому, я сам еле держался на ногах, а он даже сидеть не мог. Голова у него была замотана бинтом, наподобие того, как я сделал ему месяц назад, когда он стукнулся о шкаф. Значит, и правда асфальт.
Но я навсегда запомнил, какими глазами он на меня смотрел. Пустыми, как будто тело его ещё здесь, а душа уже где-то далеко-далеко. Я его снова перестал чувствовать. На мои вопросы он отвечал невпопад, будто думая о чём-то своём. Так, бездарно убив полчаса, я понял, что что-то адекватное Том мне сказать не может и ушёл.
Потом меня выписали, и я ещё неделю ходил к Тому, с некоторой радостью обнаруживая, что он начал вести себя поживее. А через семь дней их с Георгом и вовсе выписали.
- Когда ты перестанешь вспоминать этот день? - мои мысли прерывает сердитый голос брата, который, подобно мне, сидит за столом, обхватив руками чашку с, видимо, чаем или кофе. - Забудь о нём, и всё тут.
- Ты сам пробовал забыть? - Том не ответил на этот вопрос. Ну что, это понятно. Я поднимаюсь, говорю: - Спокойной ночи.
Да, Том, не только ты умеешь причинять людям боль.
Отредактировано .Be Rain (15.07.2011 01:46:30)
