Приквел к фанфику «Мой лисенок».
Автор: Céleste mai
Название: Будь твоим мое проклятье
Фандом: Tokio Hotel
Бета: Vanilla Drug
Категория: slash (вообще здесь слеша почти нет, но это же предыстория).
Жанр: AU, Angst, Romance, Fantasy, FOX, Action, Deathfic, OC.
Рейтинг: PG – 13
Статус: в процессе
Герои: Том, Вольф, Дафна, Оливер… и т.д.
Пейринг: Дафна|Оливер, в этой части без пейринга Билл/Том как в «Мой лисенок», так как Билл в этой части напрочь отсутствует.
Размер: Думаю, что mini, если не midi.
Краткое содержание: Здесь о том, как Том жил до того, как попал в Россию и встретился с Биллом.
Предупреждения: Много смертей. Нецензурная лексика. Много оригинальных персонажей (да что там много, почти все, не считая Тома и Густава). Инцест совсем немного. И САМОЕ ГЛАВНОЕ: перед тем, как читать ЭТОТ фанфик, я настоятельно рекомендую сначала прочитать "МОЙ ЛИСЕНОК", иначе мало что поймете.
Дисклеймер: отказываюсь от прав на персонажей и извиняюсь перед ними за использование их имен и образов в своем фанфике.
От автора: У меня прозрение, и вот что из этого вышло…
Под пеленой темной ночи большого города в подворотне сидят несколько ребят. Они образовали небольшой круг возле костра и пытались согреться в этой холодной ночи. На них старая рваная одежда. Многие из них одеты неформально, как готы, эмо и многие другие молодежные субкультуры. У всех тяжелая жизнь и судьба. Несчастное детство. Все это вынудило их уйти из дома и жить по законам улиц. Сегодня им предстояло сложное дело. Они хоть и дети, но каждый из них готов был красть и убивать за место под солнцем. Каждый, смотря в пламя огня, вспоминал свое прошлое, ведь так всегда бывает – в конце вспоминаешь начало. Сегодня для каждого это могло стать последним делом. Да что там делом… Последней ночью.
Мальчишка с дредами и реперской одеждой замершими пальцами в черных, обрезанных по пальцы, перчатках перебирал струны гитары. Звуки складывались в мелодичную печальную музыку. Рядом с ним сидела пятнадцатилетняя девчонка с длинными белыми волосами, собранными в два хвоста. На ней черно-розовая ветровка и узкие потертые черные джинсы. Голубые глаза ярко накрашены, а на шее ошейник с шипами. Ее ангельская внешность сильно контрастировала со стилем одежды. И порой было не понятно мягкая она или харизматичная. И в такт музыке гитары она запела звонким заливистым голосом песню на русском. Все они в этой компании говорили и мыслили лишь на русском. А свой родной немецкий забывался все больше и больше с каждым днем. Изначально на русском говорила лишь эта девчонка из России, которая пыталась спрятаться в другой стране вместе со своим ручным белоснежным лисом, которого зовут Оливер. Никто не знал, где и как она нашла этого милого зверя, но и спрашивать боялись, на вопросы, касающиеся ее прошлого, девушка хмурила брови и опускала вниз глаза, оставляя вопросы без ответов. Объединившись с бандой мальчишек, она лишь пыталась выжить в этом мире и не попасть в детдом, ведь если она туда попадет, то навсегда расстанется со своим любимым питомцем. Все любили этого милого зверька, никто, даже с самой черствой душой, не мог остаться равнодушным к этим умным глазам и человеческим повадкам.
Все мальчишки, что сидят в кругу у костра, молча слушают песню. У всех свои мысли. И глядя в пламя, перед глазами возникают картинки прошлого. Кому-то что-то счастливое, что непроизвольно вызывает улыбку и боль сожаления об ушедшем. А кому-то что-то до боли в сердце грустное и печальное, что заставило их встать на этот беспризорный путь забытых всеми детей. Времени оставалось немного. И всем было страшно. Так было и раньше. Каждый раз кажется, что он последний. Но в этот раз, плохое предчувствие и вправду было сильнее всего.
POV Tom
Вот и я снова вспоминаю этот день, когда я вышел из теплого уютного дома в темноту ночи, в объятья холодного ветра улиц… Но я не о чем не жалею. Это все была моя дорога, моя судьба…
Два года назад.
Звонко смеясь, мы с моей мачехой заходим в квартиру. Сегодня был воистину самый лучший день в моей жизни, но я не могу рассуждать об этом с уверенностью, ведь я не помню своей жизни до того как попал в приют. Сначала мы вместе купили мне акустическую гитару, а потом она пристроила меня в музыкальную школу. Еще мы ходили в кафе праздновать. Но этот день мог быть еще лучше, если бы мой сводный брат Вольф пошел с нами. Но он очень грубо отказался. Я видел, как его мама все это время грустила. Она очень хотела, чтобы Вольф пошел с нами, но он закрылся в комнате и даже не отвечал. Ощущение, что я обидел его чем-то. Хочу подбодрить его и показать, что он зря не пошел с нами. Разуваюсь и «лечу» в нашу комнату. Хочу увидеть его такие печальные серо-зеленые глаза, услышать такой родной, но грубый голос и почувствовать эту его, уже ставшую привычной, отчужденность. Забегаю в комнату. Брат лежит на кровати, сжавшись в комок. Отвернулся. Как всегда не хочет меня видеть.
- Вольф! Меня приняли! Я буду учиться в музыкальной школе! – весело кричу я, прыгаю на его кровать и расстилаюсь рядом, - Ты рад?
- Ох*еть как рад! – грубо и резко.
- Ты чего? – осекаюсь и обнимаю его спину. Это всегда действует на него успокаивающе. Мои ласки всегда смягчали его.
- Вольф… Я так люблю тебя… - целую в шею.
- Я ненавижу тебя, - шепчет в ответ брат.
- П… почему? – растерянно спрашиваю я. Раньше он всегда отвечал такое привычное: «А я тебя нет». Но сейчас…
- Уходи, прошу тебя… - сжимаясь, проскулил он. У меня замерло сердце. Это ведь не может быть так, как я подумал. Он никогда не давал слабины рядом со мной.
- Братик, ты плачешь? – нависаю над ним, пытаясь заглянуть в глаза.
- Уходи! – тот же сдавленный голос с грубостью и болью.
- Я… - хотел было просить, сам не зная за что прощения, но был прерван…
- Уходи!!! – он резко поднимается и ударяет меня ладонью по лицу. Щека разгорелась до боли, а на глазах непроизвольно выступили слезы. И мокрая дорожка прочертила путь по горящей от боли щеке.
Я замолчал и сжался. Ждал. Сам не знаю чего. Просто ждал, закрыв глаза, и продолжая пускать соленые слезы. За что? Почему? Я ничего не понимаю. Я ведь всего лишь люблю его. С самого первого дня в больнице, когда я очнулся, мне казалось, что я ни в коем случае не должен спать один. Мне казалось, что я потерял не просто маму, папу и память, а что-то еще нечто большее. И это сводило с ума. Мне снился я сам. Будто я вижу себя со стороны спящего. И мне безумно хотелось коснуться этого ребенка. Хотелось обнять, прижать к себе крепко-крепко и касаться его губами. Тогда я вспомнил слова мамы. Она говорила, что поцелуй - это когда любящие люди касаются друг друга губами. И мне хотелось любить. И дарить этому спящему ребенку поцелуи. Но потом во сне я осознавал, что этот ребенок и есть я. Мне становилось леденяще холодно, и я просыпался. В одиночестве. Потом с выздоровлением меня отправили в детский дом, ведь я не мог назвать ни имени, ни фамилии родных людей. Я не помнил ничего, кроме своего имени и некоторых слов отца и матери. Не знал, что произошло со мной, почему, как и где получил так много травм. Я не провел в детдоме и больше года, как появилась эта красивая женщина с длинными пепельными волосами. Она рассказала мне, что знала моего отца. И у нее есть сын, который является и сыном моего папы. Тогда понимание всего этого давалось тяжело, но потом я все очень хорошо осознал. И я был рад, что нашел свою родную кровь. Я так надеялся найти родителей. И я их нашел. А точнее, две надгробные плиты с двумя букетами бархатных алых роз. Они попали в аварию. И я с ними. Но видимо, перед самым столкновением, меня выпихнули из машины прямо на большой скорости. В результате я жив, но в моей голове не осталось воспоминаний о детстве. А может, так и лучше…
В итоге Вольф стал для меня единственным родным человеком. И мне хотелось дарить ему свою любовь и получать влажные до боли приятные поцелуи.
Убедившись, что мама спит, а дверь закрыта, как и обычно он делал раньше, когда мы целовались перед сном или перед школой, Вольф повалил меня на кровать и навис надо мной. Я растянулся в улыбке, зная, что сейчас получу его любовь. Я потянулся за поцелуем, но он не дался. Я попытался обнять его, но он прижал мои руки к кровати и приказал не трогать его. Я повиновался. Боялся его спугнуть.
Лежу под ним, и так хочу касаться его теплых губ, но могу на них только смотреть. Перед глазами, будто пелена слез.
- Закрой глаза, - шепотом приказывает брат, и я, улыбаясь, повинуюсь. Чувствую, будто что-то давит мне на грудь и живот. Странный запах, напоминающий собаку. И я открыл глаза, а открыв, замер и распахнул их шире от ужаса. Меня бьет дрожь. Шок заставлял неметь, а внутренний голос кричал в панике. Вижу на себе огромного волка. Его горящие в темноте серо-зеленые глаза. Серую густую шерсть. Он восхищал и в тоже время пугал. Осознаю, что это никакой не сон, самая что ни есть реальность и от этого становилось еще страшнее. Я так и лежал, замерев и не шелохнувшись. Волк оскалил зубы, и я от ужаса закрыл глаза, тяжело дыша. Это же Вольф, мой братик, он же не может убить меня… Я почувствовал, как волк наклонился ко мне. Сердце забилось как птичка в клетке. Веки сомкнулись сильнее, а тело напряглось в предвкушении боли. Но давление на грудь и живот вдруг стало исчезать, и я почувствовал теплое тело брата.
- Если не хочешь, чтобы я убил тебя, убирайся! И больше никогда не возвращайся в этот дом! Никогда! – с горечью выдал Вольф.
- Х… хорошо, - заикаясь, прошептал я.
Он отвернулся от меня на другой бок и заснул. Я прошептал ему «Спасибо», за оставленную мне жизнь и вылез из-под теплого одеяла. Одел вещи, которые мне подарили старшие парни еще в приюте, и взял лишь одну вещь – гитару. Я не мог с ней расстаться. Настолько я к ней прикипел. Может, позже я заработаю и смогу вернуть за нее деньги. У порога мысленно попрощался с этой доброй и милой женщиной, что не оставила меня одного, и хоть на короткое время смогла подарить некое подобие семьи. А потом вышел за дверь, а позже и из дома навстречу холодному ветру ночного города. И у меня не было сомнений, что я должен уйти. Вольф так захотел. А я его люблю. И хочу, чтобы он был счастлив. А что будет со мной? Да кому я нужен…
Руки на автомате доиграли последние аккорды, а я все смотрю пристально в огонь. Чувствую сильную руку на своем плече, и знаю, что это самая дорогая рука поддержки самого лучшего и верного друга. Густава.
- Все всё помнят? – осведомилась Даф, перед тем как приступить к делу.
- Да, - в один голос ответили семь человек, включая меня. И белоснежный ручной лис Дафны кивнул.
Продолжение следует...
Отредактировано Céleste mai (23.08.2011 19:47:27)
